– Нет, это конец. Я чувствую, как она приближается ко мне… Она так красива, Мулцибер, несмотря на все свои уродства…
– Кто?
– Смерть.
– Она не заберет тебя у меня. Нет, я смогу договориться…
– Это не поможет. Час твоей сестры пробил. Последняя песчинка опустилась на дно, Мулцибер.
Я вздрогнул и обернулся – Августин стоял за моей спиной, едва сдерживая подступающие слезы, но не боли и разочарования, а радости.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – процедил сквозь зубы я, чувствуя, как магия удушает, пытаясь прорваться сквозь толщу эмоций и освободить истинную сущность, чтобы уничтожить лемура, который хоронит сестру заживо.
– Она была послана мойрами, чтобы погибнуть. По судьбе Астарта умрет здесь, во дворце, когда отступник и предатель не сможет отличить демоницу от феи. Ее дни сочтены, так позволь сестре уйти с радостью в душе, что перед смертью она смогла провести последние мгновения рядом с братом.
– Она не может умереть…
Рана от копья затянулась, оставив рваный шрам на груди. Августин положил холодную как лед ладонь на мое плечо и чуть сжал его.
– Ты не можешь изменить судьбу, но можешь освободить тех, кто рядом с тобой насильно.
Насильно…
Пришло время признаться, что люди и существа не всегда оказывались со мной по доброй воле, и зачастую я не спрашивал их истинных желаний. Не обижал, оберегал, но были ли они счастливы?..
– Что я должен сделать?
– Благослови и разорви кровавые сделки.
– А Астарта?
– Я облегчу ее путь в Забвение, забрав душу с собой.
Я молчал. Августин смиренно ждал, но, судя по тому, как его пальцы сжимались на моем плече, времени осталось ничтожно мало.
– Прости, – я поцеловал Астарту в лоб и положил ее слабое тело на землю. Встал, выдохнул и вонзился зубами в запястье, с которого начала стекать кровь. Освободив истинную сущность, призвал магию, начавшую окутывать поляну своей багровой плотной дымкой, обходя стороной тех, кто был дорог.
– Я, Мулцибер, Высший и правитель Авантина, освобождаю от кровавой клятвы Августина и вурхэнгсона, что связан со мной не только магией, но и телом. Призываю силы, которые отправят их души в Забвение и даруют желанный покой. Оберегайте Астарту от зла, ненависти, не дающих шанса на перерождение. Этой клятвой я рушу ранние, обнуляя все и даруя новую жизнь.
Три капли крови упали на землю, которая в тот же момент содрогнулась. Яркая вспышка молнии осветила небосвод, рассекаясь на три линии, пронзившие мое тело, Августина и Астарты. Сестра выгнулась, и копье, пронзившее ее, вырвалось с чавкающим звуком и осыпалось на землю горсткой пепла. Августин, на лице которого отразилась улыбка, обхватил Астарту и крепко прижал к себе, зажмурив глаза. Вурхэнгсон отчаянно завыл, выбрался наружу и предстал передо мной в последний раз – его пасть распахнулась, в глазах стояла благодарность, а тело начало стремительно исчезать в воздухе.
Мгновение – Августин, Астарта и вурхэнгсон растворились, оставив после себя лишь темную дымку. Вместо их тел были три золотисто-бирюзовых пера, которые до самой старости будут напоминать мне о том, что каждый, хоть и недолго, но присутствовал в моей жизни и вырвал часть души своей смертью.
Я так легко отпустил их… Корил себя за то, что многого не успел сказать, но от этого горечь потери была бы еще болезненнее. Отчаяние захватило душу, и перед тем, как потерять контроль над собой, увидел Касандру, которая рухнула на колени и начала задыхаться, отчаянно цепляясь руками за горло, царапая его до крови.
Глава 47Ведас
Сделай это без сожаления, моя любовь.
У меня нестерпимо болела голова – до скрипа, до стона, до смерти, хотелось просто сбросить металлические браслеты с рук и позволить себе умереть как простому смертному, но я не мог.
Алкеста лежала рядом и кидала в мою сторону обеспокоенные взгляды, но я пытался их игнорировать, вспоминая слова из записки Августина.
Она тебя убьет.
Касандре, чтобы принять истинную сущность, необходимо было совершить третье убийство, которое пробудит силы и сделает бессмертной. Но только решится ли она на это?
Несмотря на сильную головную боль, я прислушался к звукам, которые шли со стороны улицы сквозь плотно закрытые окна, – крик, рев, и в следующее мгновение земля сотряслась. Даже здесь, во дворце Высших, мы с Алкестой почувствовали это. После совета по поводу дальнейшей судьбы дракона отправились сюда, чтобы переждать и успокоиться, но, видимо, зря.
Банши встрепенулась и подскочила на кровати, оголив грудь, которая была прикрыта одеялом. В ее глазах стоял ужас, с лица сошли все краски, рот открывался и закрывался, не издав ни звука. Я кивнул, подтверждая догадки возлюбленной.
– Они пробудились и уже близко.
Нам понадобилось десять минут, чтобы собраться и оказаться у дворца Мулцибера, где творился настоящий хаос. Мулцибер, приняв истинную сущность, прижимал к груди Касандру – она задыхалась и не могла сделать полноценного вздоха. На дереве, чуть поодаль, был распят орк, которого я единожды видел, – он был без сознания, руки и ноги прибиты с помощью магических стрел.
– Какого черта тут происходит?
Взревев, я попытался привлечь внимание Мулцибера, но в ответ прилетела багровая вспышка магии, которая отшвырнула меня к дереву. Ударившись, я хрипло закашлялся и быстро поднялся на ноги. Алкеста пыталась подойти к Высшему и коснуться его, чтобы повлиять на разум, но обезумевшая магия правителя не позволяла этого сделать. Банши то и дело приходилось создавать щит, использовав для этого голос, чтобы багровые копья не пронзили ее насквозь. Спустя пару попыток она перестала бороться и прислонилась спиной к близстоящему дереву, прикрыв глаза и жадно хватая ртом воздух.
– Как мы рады, что успели вовремя. Пожалуй, Гнев был в восторге, сказав, что здесь нас ожидает пир спустя столько лет заточения.
Я обернулся и увидел семь силуэтов – мужские и женские. Не мог различить, кому именно принадлежал голос, это не было так важно.
Семь грехов, семь древ, в которые бог смерти заточил их души.
– Да, братец не прогадал, я чувствую, как сегодня наемся до беспамятства, – подала голос пухлая женщина, платье которой было заляпано жирными разводами. Гордыня кинула на сестру пренебрежительный взгляд и мотнула головой, закатив глаза.
– А я чувствую магию похоти… Такая влекомая, приторная, до скрипа на зубах, – молодой человек с распахнутой рубашкой отпустил руки собратьев и сделал пару шагов навстречу, но наткнулся на невидимый барьер. Его лицо исказила гримаса удивления – он задумчиво постучал по подбородку костяшками пальцев и склонил голову набок.
– Что за глупости? Какой дурак расставил защитные руны вокруг этого ничтожного дворца? – Властный мужчина подал голос и, наклонившись, вновь схватил нерадивого брата за руку, воссоединив строй. Сделав пару шагов вперед, он беспрепятственно прошел сквозь барьер и потянул за собой остальных.
– Ведас, не так ли?
Гордыня кинула на меня беглый взгляд.
– Именно.
– Вы ждали нас? – Старик, который замыкал строй и прижимал к худощавой груди сундук с золотом, вскинул голову вверх, ожидая ответа на вопрос.
– Не так скоро, – уклончиво ответил я. Под кожей зарождалось странное чувство, которое напоминало сомнение и страх, сотканные воедино.
– Время пришло, – сухо констатировала девушка со шрамированным лицом и короткой стрижкой. Зависть.
– Кто-то уже сказал тебе, смертное дитя, которое обрело могущество, что она тебя убьет?
Я обернулся и кинул беглый взгляд на Касандру, которая перестала царапать свою кожу на шее и рвано дышала, в то время как Мулцибер забирал ее боль и страдания – вокруг него бушевала магия, кровь растекалась на несколько метров от их тел, а загорелая кожа стала почти что черной от отравляющих нутро ощущений, действующих на демона подобно яду.
– Ох, нет, глупец, – Чревоугодие рассмеялась и запрокинула голову, едва ли не давясь слюнями, но в следующее мгновение ее лицо стало суровым и непроницаемым, – это должна сделать она.
Я не мог заставить себя обернуться. Шумно сглотнув, мотнул головой, отказываясь верить в слова греха. Это шутка, просто шутка…
– Ты погибнешь от руки своей возлюбленной. Она, одна из сестер, может принять сущность обеих, перенять их судьбу и стать единственным проводником в мир живых и мертвых. Но для этого необходимо…
– Убить, – закончил я мысль за Гневом, который хоть и натянуто, но склонил голову в подтверждение моих слов.
– А если она не сможет?
– Тогда погибнут фея и демон, которые не справились со своей магией. Все живое, что обитает на континентах, погибнет, если на землю не придет баланс. Умрет и Алкеста, отказавшись от своей судьбы, – ее линия жизни просто распадется на множество линий судьбы.
– Исключено, – отрезал я.
– Тогда позволь ей убить себя, – Лень отозвался нехотя, будто какой-то смертный червяк потревожил его покой.
– Я могу с ней поговорить?
– Нет смысла. Слова лишь растеребят душу и не позволят сделать верного выбора. А пока позволь, я сам поговорю с красавицей, – Похоть подмигнул и, вновь выбравшись из хватки собратьев, подошел к Алкесте, присел рядом на траву и протянул руку в знак приветствия. Банши открыла глаза, в которых отразился страх, но ни один мускул на лице не дрогнул. Она с презрением посмотрела на протянутую ладонь Похоти и плюнула на нее. Тот рассмеялся, вытер слюну о подол рубашки и вновь протянул руку. Банши демонстративно отвернулась и фыркнула, прекрасно осознавая, что ни один грех не сможет сделать ей зла и причинить боль, поскольку она являлась дочерью бога смерти – их создателя.
Похоть о чем-то долго разговаривал с банши, но она всячески игнорировала его слова, пока он не повысил голос и почти что не рявкнул на Высшую:
– Не убьешь его ты, уничтожу я! Хватит ломаться, как дворовая девка перед первым разом!