– Моя умница, ты справилась, – в его голосе было столько гордости, ласки и любви, что глаза невольно защипало от слез.
– Я тебя люблю, – только и смогла произнести, прежде чем поляну окутал яростный крик о помощи.
Глава 49Смерть
Роль, отведенная при жизни, отыгралась.
Я стояла посреди разрушающегося подземного царства, улыбалась и плакала – Алкеста смогла простить старые обиды и принять сущность Жизни и Смерти.
Все, что так было свято для меня последние десятилетия, оседало в руинах, чтобы воссоздать другое, светлое будущее, без тирании и издевательств богов, которые канули в бездну своих грехов – злости, зависти, жадности, властолюбия.
Я опустила голову и увидела перед собой три силуэта, которые узнала моментально. Августин, Астарта и вурхэнгсон, который теперь пребывал в человеческом обличье. Однажды он помог Селестии, и теперь, заключив сделку с Мулцибером, смог оказать службу и демону, став верным помощником. Мужчины не скрывали своей радости от долгожданной встречи с Забвением, а вот от девчонки исходил страх и неверие, что она действительно умерла. Лемур пытался взять ее за руку, чтобы показать, что демоница не одна, он рядом, но сестра Мулцибера будто ничего не понимала и не чувствовала. Я решила оставить ее напоследок. Улыбнувшись, поклонилась вурхэнгсону, который повторил жест, – он соединил ладони лодочкой и приложил кончики пальцев ко лбу, выражая при этом высокую благодарность.
– Рада видеть тебя, мой друг, – без утайки произнесла я, не сдерживая нахлынувшую радость, – прости, что пришлось перенести на другой континент после сражения с Бальтазаром и заставить пару часов страдать в предсмертной агонии. Зато благодаря тебе мальчишке удалось отыскать фею.
– Это честь – прислуживать тебе, моя госпожа.
Я искренне улыбнулась и, подведя руку ко рту, вцепилась в кожу зубами, терзая плоть, пока первые капли крови не отозвались металлическим привкусом.
– Подойди, вурхэнгсон.
Он послушался, присел на одно колено и посмотрел на меня снизу вверх – недоверчиво, с опаской и страхом, будто не знал, чего ожидать в следующий момент.
– Моя кровь – яд для отступников, но тем, чьи души чисты, она поможет вернуться в Забвение, где пребывают ваши семьи, которые уже давно заждались любимых. Испей, вурхэнгсон, и возвратись туда, где начинался путь.
Вурхэнгсон низко склонил голову в знак благодарности, а затем припал губами к ране, всасывая кровь. Его тело пошло мелкой рябью, золотая нить судьбы, которая некогда была вплетена в нутро существа, стремительно покинула мужчину, вернувшись туда, где его ждали. Вурхэнгсон резко повалился на бок, так и оставшись с распахнутым окровавленным ртом и закрытыми глазами.
Астарта закричала и прижала ладонь ко рту, сделав пару шагов назад. Августин нагнал ее, обхватил тело девушки руками и прижал к себе, начав нашептывать какие-то слова на ухо. Демоница какое-то время всхлипывала, пытаясь заглушить наступающую истерику, а затем кивнула – медленно, неуверенно. Мужчина минуту держал Астарту в объятиях, а затем обернулся ко мне и тихо произнес, чтобы не спугнуть девушку:
– Я заберу ее в свою семью. Она будет помогать жене с сыном. Уверен, она найдет место в сердцах тех, кто дорог мне.
– Ты уверен? Она демоница похоти, что ей стоит соблазнить тебя и разбить сердце жене?
– Астарта – друг, и никогда не сделает подобного.
Пару мгновений я колебалась, но, когда каменная глыба, некогда служавшая потолком в царстве Смерти, упала между нами, подняв облако пыли, кивнула и подозвала к себе мужчину и девушку. Астарта первая припала к моей руке, крепко держа Августина за руку. Как только ее глаза закатились, а тело осело замертво, лемур повторил жест девушки и, не отпуская ладонь сестры Мулцибера, плавно осел рядом. Золотые нити, переплетенные вместе, устремились в разрушающийся небосвод, чтобы продолжить свое существование в Забвении.
Я прикрыла глаза и стала ожидать своей кончины – каменные глыбы падали сквозь меня, тело расшеплялось на множество искрящихся мотыльков, которые порхали вокруг.
Три, два, один…
Алкеста совершила воскрешение, приняв обе сущности. Теперь меня не станет. Я буду всем и ничем, как отец и Сенсия.
Прикрыв глаза, приняла свою судьбу и погрузилась в сладостную тьму.
Глава 50Касандра
Добро пожаловать домой. Добро пожаловать в ад.
Боль во всем теле была так нестерпима, что, казалось, сделаю я еще шаг и упаду замертво. Но гнев, растекающийся по жилам, заставлял двигаться дальше к тому, кто выбрал путь тьмы. Йенс пробуждался, смотрел на поляну взглядом существа, которое не догадывается о своей скорой кончине.
Спустя пару шагов удалось совладать со своим телом и призвать магию, чтобы унять боль. Орк встретился со мной взглядом и попытался что-то сказать, но я вскинула руку и хлестнула молнией по его рту, распоров кожу. Он закричал – его плоть расходилась в разные стороны, обнажая белоснежные ровные зубы, как у человека. Но даже это не спасло от тьмы, которая порождала насилие и зависть в его душе.
Йенс задергал руками и ногами, потекла кровь – стрелы, которыми он был прибит к дереву, натянулись еще сильнее и заставили испытать орка нестерпимую боль. Но она никогда не сможет достичь такого размера, какую мужчина доставил мне.
Я остановилась около орка и тихо спросила, чтобы только он услышал мои слова:
– За что?
Он молчал – его истерзанная плоть лоскутами обрамляла суровое лицо, и мое желание возросло с новой силой – призвав магию, я воссоздала две плети в руках, как тогда, на арене, и хлестнула по телу бывшего друга. Он истошно закричал, но больше не вырывался – знал, что стрелы сделают еще больнее.
– За что?
Я повторила вопрос, желая узнать, что же все эти годы вело Йенсом, его нестерпимым желанием уничтожить и истребить все то, что он так свято оберегал, если верить словам орка. Не было правды, не было лжи – каждый трактовал собственные действия и слова с той стороны, с какой ему было выгодно. В глубине души я не обвиняла Йенса в том, что пытался достучаться до меня и показать любовь, на которую, к сожалению, не был способен. Но разве я была виновата в том, что не испытывала чувств к нему?
Никто не вправе изменить судьбу, которая уготована каждому – созданная для демона не может быть предназначена орку. Простые истины, которые бывший друг не смог принять. Лишь насилием и болью он мог потушить собственные страхи, сжигающие его изнутри.
– За что?
Я задала вопрос третий раз, но в ответ вновь была тишина. Тяжело вздохнула, прикрыла глаза и почувствовала, как магия потоком окутала мое тело и приподняла над землей. Казалось, что все, что было дорого и важно, стерлось, оставив после себя лишь опустошение. Я, словно ведомая умелым кукловодом, воспарила над землей и распахнула глаза, увидев собственное отражение в глазах Йенса – белокурые локоны, подобно змеям, окутывали тело и шею, туника, в которой выбежала на улицу, разорвалась и невидимой силой отшвырнулась в сторону. Крылья распахнулись на несколько метров, затапливая светом поляну. Я смотрела на орка, взирающего на меня с ненавистью, презрением, и, была бы его воля, он бы удушил, искромсал, истребил. Гнев, что пульсировал по венам, заставлял задыхаться, но иного пути не было. Сорняк, который отравляет всем жизнь, нужно уничтожить, как бы прекрасен он ни был снаружи.
Я вскинула руку вверх, и магия пронзила тело Йенса, заставляя его выгнуть спину и закричать. Я слышала голоса со стороны, стоны, попытки донести что-то до моего разума, но какая-то заслонка мешала мыслить здраво. Гнев. Месть. Отмщение. Вот что сейчас было важно.
Второй рукой я расплавила собственную магию, направившуюся к другу, обхватывая его рот в подобие руки – орк замычал, из его глаз потекли слезы – плоть плавилась под прикосновениями силы, кровь стекала на землю и шею мужчины, заставляя испытывать внутреннее волнение и трепет, от которых по телу проходила сладостная нега.
– Ты слишком долго играл, Йенс. Вот что бывает, когда игрушки перестают быть послушными.
Я развела обе руки в стороны и воссоздала шаг, который отшвырнула от себя и направила потоком в сторону Йенса. Свет окутал его тело и оголил пороки, присущие орку, – все до единого, но он успел истребить только четыре. Меня едва не стошнило, когда перед глазами возникла картина, как мужчина пожирал тьму, чтобы напитаться их силой, но все это было тщетно – истинная сущность не обладала силами, и жалкие крохи, которые он получал, не смогли бы позволить получить желаемого в должной степени.
Пока ломались кости Йенса, крики боли и отчаяния заглушали все остальные звуки, со стороны леса послышалось рычание, и огромная тень показалась среди деревьев. Я отлетела на пару метров назад, прежде чем массивная смоляная рука попыталась меня схватить. Выкрикнув проклятия, я создала щит, когда вторая потянулась ко мне и, сжав ладонь в кулак, со всей силой нанесла удар. Я силилась направить магию в сторону тени, которая не показывалась полностью, а пыталась только нападать, но она тонула в ее сущности, почти что не нанося вреда твари.
– Немедленно отойди!
Из оцепенения меня вывел голос Алкесты, стоявшей поблизости – в правой руке коса, которая некогда принадлежала Смерти, около левой летали бабочки и насекомые, которые характеризовали Жизнь. Внешность у Высшей при этом не изменилась, разве что взгляд стал более ожесточенным, потерялась мягкость в лице. Ударная волна отбросила меня в сторону – я врезалась спиной в дерево, расцарапав кожу, но в тот же момент поднялась на ноги и с ужасом наблюдала за тем, как тень, которая скрывалась в лесу, начала выходить на поляну.
Сложно было понять, кому она принадлежала – мужчине, женщине, – представляла собой бесформенную темную субстанцию, у которой поочередно формировались то руки, то ноги, то расплывчатое лицо с распахнутым ртом. Тварь высовывала длинный язык в гнойных язвах и пыталась добраться то до меня, то до Алкесты, но у нее это не выходило – банши замахивалась косой и отрубала плоть существа раньше, чем та пыталась коснуться. Существо взвизгнуло и вновь напало.