— Говорю в последний раз, я не победила Индиго.
Мойра улыбнулась и подмигнула Саммер.
— А вот я обняла тебя.
Крики чаек смешивались с шумом мотора, а лед скреб по внешним стенкам лодки, которая раскалывая лед, выдвинулась в море. В лучах зимнего солнца края ледовых глыб поблескивали светлым, лазурным цветом. Саммер наслаждалась открывшимся видом. Она все еще с удивлением ощущала этот новый ритм становления и исчезновения – каждое мгновение как цветок, который распускается, вянет и остается лишь воспоминанием. «И это хорошо. Если бы у меня снова был выбор между жизнью и смертью, я бы всегда выбирала жизнь».
Вскоре они оставили ледовый пояс позади и достигли воды, свободной от ледяных заторов. Саммер замерзла и втянула плечи, когда ветер задул ей за воротник. Любимый подошел к ней сзади и обнял за талию.
— Опять мерзнешь, ледяная фея?
— Еще как! Как ты выдерживал это всю жизнь?
Он рассмеялся.
— Меня ничем не проймешь. Кроме того, я родился в такое время, когда в холоде либо выживали, либо погибали.
От его дыхания на ее щеке, у Саммер пробежали мурашки по коже.
— Просто подумай о таком месте, где светит солнце, — прошептал он ей. — На рынке в Маймаре уже продаются первые апельсины с юга. А если нам надоест город масок или там слишком холодно, мы поедем дальше до южных островов. Там никогда не бывает зимы. Давай, закрой глаза и представь себе летнее небо.
Саммер прислонилась к нему. Вдруг ей действительно стало не так холодно. Это искорка счастья в груди согревала ее, а еще пульс ее украденной жизни.
— Поздняя ночь, — продолжал он рассказывать историю. — Все кругом спит, кроме влюбленных парочек и воров. А теперь посмотри наверх. Ну, как? Видишь ее на небе? Южную звезду?
— Я вижу нас двоих, — ответила она. — В порту одного острова. Наступила ночь, но камни у нас под ногами еще теплые. Мы босиком, кто-то играет на гитаре. И мы танцуем.
Он тихо засмеялся, обнял и потер ее руки, чтобы согреть их.
— Вся жизнь, Саммер. А если в один из вечеров ты снова сбежишь, я буду искать тебя там, где играет музыка.
Любимый поцеловал ее в висок, и пока ее глаза оставались закрытыми, он полушепча, полусмеясь, начал напевать ей песню из ее прошлого:
Любил тебя
сам того не зная
тайком,
тихо,
любил
тогда еще
чуждым мне
способом,
любил тебя
бестелесную,
твой смех,
твои волосы,
люблю тебя
беспричинно
и
навеки.
КОНЕЦ