Я пожал плечами:
— Значит, наденем новое.
Рынок масок в столице — особое место. Здесь, среди лавок, которые меняются местами ночью, торгуют не тканью и кожей, а смыслами. Маски бывают не только лицом, но и судьбой.
Я нашёл свою у старой торговки, которая не называла цену — только смотрела.
Она достала её из шкатулки: угольная, шероховатая, как будто слеплена из пепла и давно потухших углей…
— Она будет жечь тебя изнутри, — сказала женщина. — Эта маска хочет говорить с миром.
— А я давно хочу, чтобы меня услышали.
Я надел её. Мир стал другим. Глухим. Тесным.
Я больше не был человеком. Я был голосом. И золой.
В Академии меня встретили в зале, где пахло лаком, мебельной кожей и властью. Судьи — трое магов, в мантиях, где цвета обозначали статус, смотрели внимательно.
— Имя участника?
— Прах.
— Источник магии?
— Пепел. И память.
Они не спрашивали герб. Не в этом турнире. Здесь — только сила и зрелище имели значение.
Здесь рождаются монстры под аплодисменты толпы.
— Ты не обязан идти, — сказала Варвара, когда я вернулся в комнату.
Я сел рядом, снял маску. Лицо горело — от гнева или от предвкушения.
— Я именно, что обязан. Знаешь почему?
— Потому что хочешь мстить…
— Потому что они мнят себя богами. А я покажу, как легко боги горят, как обычные простолюдины.
Ночью мне не спалось.
Я читал старые свитки, вдыхал запах чернил и крови, тренировался с тенью.
Иногда ко мне возвращался взгляд той судьи — не страх, нет. Узнавание. Как будто она знала, чьё имя я носил до Праха.
Утро турнира было воодушевляющим. Лёгкий туман окутал академию, как саван.
Я вошёл на территорию, будто отправился на собственные похороны — только вместо крышки гроба у меня была там самая пепельная маска.
Толпа собралась уже на первом раунде.
Кто-то шептал: «Кто это такой?»
Другие: «Может, сын Восточного Клана?»
А один мальчик, видимо новичок, прошептал:
— Он пахнет гарью, мама…
Я улыбнулся под маской. Это был правильный запах.
Арена была круглая, из резного камня, вымытая до блеска, будто предназначалась не для боя, а для жертвоприношения или празднования какого-то большого события.
Толпа на трибунах бурлила: юные аристократы, маги, преподаватели Академии, военные и даже пара судей Имперской Коллегии. Все ждали зрелища. Все ждали боли. Все — кроме меня. Я ждал исключительно тишины.
В первом раунде мне досталась магичка из западной школы стихий. Молодая, уверенная, с серебристым орнаментом на новенькой мантии.
Она не ждала сопротивления. А увидела напротив себя пустоту.
— Имя? — спросил маг, ведущий поединок.
— Прах.
— Прах? — Она фыркнула. — Неужели так быстро решил слечь?
Я молчал. Поединок начался.
Она вызвала ветер — яростный, как весенний шторм.
Я стоял. Пыль била по мантии, волосы метались, маска скрипела.
Я вскинул ладонь — и ветер задохнулся, как будто кто-то отключил всю её магию нажатием одной кнопки.
— Что ты сделал?! — Она запнулась.
Мой голос был ровным:
— Я сильнее, чем воздух. Ведь я то, что остаётся после него.
Я сжал кулак. Из трещины в земле поднялся рой чёрных искр — тлеющих, плотных. Они окружили её, облизали ткань, не сжигая, но оставляя пятна страха.
— Достаточно, — раздался голос судьи. — Победа — Прах.
Я поклонился. Она не двинулась. Только смотрела — уже по-другому. С большой тревогой.
Второй бой. Парень в золотом, с копьём света. Академия Востока.
Из хороших кровей. Явно сын какого-то важного рода.
На лице — маска льва.
Он не нападал сразу. Он присматривался.
— Ты из низов? — спросил он. — Или просто вышел из тени?
Я пожал плечами.
— Я — из тех, кого вы забыли.
Он атаковал быстро — копьё вонзилось в землю у моих ног, вспыхнуло, как молния. Я отступил на шаг. Затем провёл по ладони ногтем. Появилась кровь. Я прошептал:
— Говори, пепел.
Проклятые слова вплелись в воздух. Они не были громкими — но отозвались эхом в костях.
Копьё у него задрожало и взорвалось превращаясь в пепел.
Парень закричал — и упал на колени.
Судья поднял руку:
— Победа — Прах.
Я не смотрел на него. Я слышал только, как он выдохнул:
— Это… нечестно.
Нет. Это — старо. Древнее, чем ваша магия. Грязнее. Правдивее и точно сильнее.
После третьего боя, где я всего лишь рассыпал по земле соль из мёртвых озёр и противник внезапно забыл, где он находится, судьи переглянулись.
— Слишком мало информации, — сказал один. — Его школа не зарегистрирована.
— Неважно, — буркнул другой. — Пока он соблюдает правила.
Третий судья — женщина в чёрно-синих одеждах, с пронзительным взглядом — не сказала ничего. Только записала что-то в свиток.
Я чувствовал: она знает. Или догадывается кто я такой.
Но до полуфинала меня никто не тронет.
Ночью я сидел в своей комнате. Маска лежала на коленях. Варвара стояла у окна, закутавшись в плащ.
— Они начинают бояться тебя — сказала она.
— И это только пепел, — ответил я.
— А ты? Боишься?
Я взглянул на неё.
— Я боюсь только одного. Что забуду, зачем начал всё это. А так, конечно же нет! Если бы я боялся, всего этого бы не было и мы бы с тобой не прошли путь от того леса до столицы.
Она подошла, положила руку мне на плечо:
— Тогда я напомню.
Завтра — полуфинал. Завтра — сын великого дома. Завтра — слава или смерть. Но сейчас — тишина.
Я одел маску обратно на лицо.
Чёрная зола не горит. Но она помнит, как это было, когда пепел говорил с миром…
Толпа на арене уже не гудела как раньше — всё было иначе. На трибунах не просто ждали крови — ждали подтверждения легенд о новом маге пепла.
Многие не верили, что он настоящий. Что он — истиная угроза.
Что этот безымянный в маске из чёрной золы не просто странный боец, а нечто большее. И страшнее.
Полуфинал.
С другой стороны арены вышел юноша. Высокий, в серебристой мантии, на которой сиял герб Дома Валест. Один из древнейших родов Империи. Его звали Клер Валест — сын архимагистра, наследник политической школы Чистоты, любимец магической знати.
— Имя? — спросил судья.
Клер не ответил. Он просто посмотрел на меня и ухмыльнулся.
— Думаешь, если спрячешься за золой — она скроет твою грязь?
Я молчал.
— Ну что ж, — он поднял жезл, сделанный из слоновой кости и окованный пламенем, — сожжём её до конца.
Судья махнул рукой. Бой начался.
Он атаковал первым. Поток белого огня вырвался из жезла — не просто магия, а родовая сила, сформированная веками. Сила чистоты, изгнания проклятых, выжигания всякой тьмы.
Я отступил. И не спеша коснулся земли ладонью.
— Говори, пепел, — прошептал я.
Вокруг поднялась завеса дыма — тягучего, с запахом палёной земли. Огонь Клера прорезал её — но не добрался до меня. Он прошёл сквозь меня, как сквозь пыль.
— Иллюзии? — Клер нахмурился.
— Нет, — сказал я спокойно. — Истина во плоти.
Он взвёл жезл обеими руками и швырнул его в небо. Над ареной появился знак: круг света, охваченный лентами рун. Они начали вращаться, ускоряться. Заклинание высшей школы.
Толпа взорвалась от восторга. Я всё ещё стоял, будто ждал чего-то.
И вот — его огонь ринулся вниз.
Я закрыл глаза. Когда я снова их открыл — мир был чёрно-белым.
Время шло медленно. Я видел каждую искру, каждый клочок света. И видел, как они умирают, касаясь меня.
Пепел принял их. Проглотил. Пожрал.
Я раскрыл руки. Магия вышла из меня огнём.
Огромный силуэт из чёрного пепла поднялся позади меня — человекообразный, но без глаз, без лица. Он расправил крылья из пыли и закрыл ими небо.
— Что ты сделал?! — Клер отступил, впервые — в панике. — Это… это запрещено!
— Нет, — сказал я. — Это было давно забыто.
Я направил руку вперёд. Тень сгустилась. Воздух стал вязким.
Маска на моём лице треснула.Толпа увидела моё лицо.
Кто-то вскрикнул, кто-то встал, а кто-то — узнал.
— Это же он… — прошептала женщина на трибуне. — Тот самый глава… из дома Пепла…говорят он последний из рода Волковых
— Но они… они исчезли…
Клер снова атаковал — но руны не сработали.
Его жезл закоптился, как щепка. Он рванулся впритык, но я поймал его за запястье.
— Мы возвращаемся, — прошептал я. — Один за всех.
И разжал пальцы. Он упал. Не мёртвый. Но поражённый и не мог больше двигаться.
Судья долго молчал.
— Победа — Прах…
Толпа не аплодировала. Толпа молча смотрела.
Я надел треснувшую маску обратно. Она держалась. Пока.
А за мной шёл мой пепел и с каждой секундой он собирался крепче.
В этот день весь город узнал моё истинное лицо.
И понял: началось. После полуфинала арена словно онемела. Люди не знали — аплодировать или бежать.
Моё имя всё ещё не объявили. Только судья повторил:
— Победа — Прах.
Слово, будто случайно сказанное, стало символом.
Так и начали шептать в переулках:
— Ты видел Прах?
— Это он.
— Пепельный… Род Волковых вернулся.
В магической академии, что стояла над ареной, вспыхнули совещания. Архимаги, сивые старики с кольцами и регалиями, спорили громко:
— Это невозможно. Школа Пепла была уничтожена.
— Но он пользовался её заклинаниями. Прямо на нашей арене.
— Что за безумие! Он бросает вызов основам!
— Или возвращает то, что было утеряно.
В зале знати — другая паника.
Лорд Серов, глава клана Серых Псов, наблюдал бой из своей ложи. Его лицо не дрогнуло даже тогда, когда магия Пепельного расплавила воздух.
— Он хочет играть с нами на равных, — тихо сказал Серов, медленно наливая себе вино. — Что ж. Пусть приходит за своей судьбой. Мы её уже написали.
Я вернулся в старое убежище в подвале храма.
Варвара ждала меня, не скрывая волнения.