Лис сидел в углу, прижимая к груди свой нож, не сводя с меня глаз. Он тоже просился в поход — и я не удивился.
Я подошёл к столу.
Карта столицы, провинций, замков. Отмеченные контрольные точки, склады, тайные проходы.
Кир заговорил первым:
— Мы выяснили, кто организовал нам засаду. Один из родов, подчинённых Серовым. Дом Горганов. На бумаге они — поставщики древесины и кузнечного угля. На деле — крысы. Содержат частную тюрьму в горах. Несколько старых шахт переоборудованы под застенки.
— Значит, Варвара у них, — сказал я.
— Почти наверняка. Там держат тех, кого нельзя казнить официально, но хотят сломать.
— Сколько охраны? — спросил я, глядя на карту.
— По данным наших людей: около двадцати бойцов.
Я медленно провёл пальцем по карте.
— Значит, пойдём ночью. С трёх сторон. Основной удар — со стороны старых шахт. Кир поведёшь диверсионную группу. Лис — на дозоре. Я пойду первым. Сам.
— С тобой? — поднял бровь Кир.
— Нет. Только те, кто шёл со мной с самого начала.
Я обвёл взглядом лиц, стоящих вокруг.
— Это не бой. Это — возврат долга. Варвара — не просто моя правая рука. Она… пламя, что держит наш порядок в равновесии. Если позволим врагу увести её — нас больше не будут бояться. Нас перестанут уважать.
Кир кивнул.
— И ещё кое-что, — сказал Лис, поднимаясь. — Я нашёл проход. Старая вентиляционная шахта. Мы использовали её, когда шпионили у границ. Я покажу.
Я подошёл ближе к нему. Положил руку на плечо.
— Ты растёшь, Лис. Сегодня ты идёшь не как мальчик. А как наш брат.
Он не ответил. Только кивнул и спрятал дрожащие пальцы под ремень. Он был напуган — но готов.
Мы разошлись по позициям, подбирая чёрную броню, сапоги и клинки к грядущей атаке.
Перед самым выходом я надел новую перчатку — с пепельным камнем, пульсирующим от возбуждения. Пламя внутри меня было голодным. Оно хотело действия. Но я держал его. Сейчас — не время гнева.
Ночь падала на лагерь. В ней не было страха. Только тишина и ожидание.
— Мы возвращаем её, — прошептал Кир.
— Нет, — ответил я. — Мы возвращаем себя.
Мы двинулись ночью. Двенадцать человек, тени.
Молчаливая колонна, что шла не за славой — за своей сестрой.
Сквозь лес, по каменистым склонам, через обледенелые ручьи, где вода бежала, будто знала, что в эту ночь прольётся не меньше крови, чем воды в ней самой.
Лис шёл впереди.
Тонкий силуэт, уверенный шаг.
— Почти у входа, — сказал он, не оборачиваясь.
Кир держался рядом со мной, напряжённый, но спокойный.
— Место проклятое, — сказал он. — Чувствуешь?
Я кивнул. Скалы здесь были другие.
Будто хранили тайны, которые никому не стоило открывать.
Через двадцать минут мы добрались до расщелины.
Старая вентиляционная шахта была действительно там. Лис указал:
— Внутри — вниз по лестнице, переход ведёт прямо в подвал тюрьмы.
Я шагнул вперёд.
Кир полез следом. За ним — трое бойцов. Остальные остались снаружи, перекрывать выходы и ждать сигнала.
Внутри пахло ржавчиной и щёлочью Прошли первую зону.
Трубы. Сетки. Подсобки. Потом — лестница. Вниз.
Когда мы вошли в камеру хранения — дверь за нами захлопнулась.
— Что?.. — начал Кир, но уже было поздно.
И тут Лис… повернулся к нам с кинжалом в руке.
— Не двигаться, — сказал он.
Голос — другой. Холодный. Не дрожащий.
Не мальчишка. Мужчина.
— Всё это время… — выдавил я.
— Моё имя — Листан Горган, — произнёс он. — Сын лорда. Наследник дома Горганов.
Он улыбнулся. Тонко. Безрадостно.
— Когда вы подобрали меня, я понял: Пепельный не просто человек. Он — угроза. Вам нужны были шахты, вам нужна была Варвара. А мне… нужен был повод.
— Ты ел с нами. Спал с нами, — сказал Кир. — Ты братом стал для многих.
— Я стал тем, кем вы хотели видеть, — ответил Листан. — Пока вы верили в свои мифы, я готовил ловушку. Я передал маршрут, я открыл дверь. Варвара у нас. А теперь и вы.
Я шагнул вперёд.
Руны пытались держать меня, но пламя внутри не подчинялось правилам.
— Твоя ошибка, — сказал я, — в том, что ты думал, что я только человек.
Я взорвался — не в прямом смысле. А как волна.
Пепел рванулся наружу, обволакивая всё. Руны треснули. Стены почернели.
Кир уже бросился на Листана. Я — за ним.
Началась бойня.
Охранники ворвались в подвал, думая застать нас обезоруженными.
Но теперь я был не просто жив.
Я был яростью, сдержанной слишком долго.
Пламя текло по моим рукам. Металл таял от одного касания. Кир сражался как зверь, двигаясь без шума, но смертельно. Один из наших — Дан — поймал копьё грудью, рухнул с хрипом.
Я не успел даже крикнуть.
Листан пытался отступить — я шёл за ним, не давая вздохнуть. Он знал магию, но она не слушалась его в моём присутствии. Пепел глушил её.
Наконец, я прижал его к стене.
— Убей, — прошептал он. — Так будет проще.
— Нет, — ответил я. — Сложнее будет — жить после того, как предал всех, кто тебе верил.
Я вырубил его. Оставил живым. Назло.
Мы поднялись наверх. Варвару нашли в нижнем отсеке — обессиленную, в кандалах. Она улыбнулась, когда увидела меня.
— Ты вовремя…— хрипло прошептала.
— Как всегда, — ответил я.
Мы ушли до рассвета. Потеряли троих.
Несли тела с собой. Не бросили.
Лагерь встретил нас молча.
Варвара стояла рядом, иссечённая, но гордая.
Я посмотрел на небо. Пепел не сыпался.
Он поднимался вверх. Значит, путь — ещё не окончен.
* * *
Я сидел за столом в своём шатре. Свет исходил от одинокого пепельного кристалла — он не мигал, не грел. Только освещал.
Передо мной лежали пергаменты — свежие, с толстой кромкой. Чернила пахли железом.
Я не любил писать.
Но знал: слова, если их вложить в нужные уши, могут пробить даже доспех.
— Пора, — сказал я вслух.
Варвара кивнула. Её раны почти затянулись. Сидела напротив.
— Мы знаем, кто колеблется. Кто под каблуком у Серовых, но мечтает о собственном троне. Остальные — гордые, но уставшие от налогов и поборов. Если ты дашь им повод…
— Я даю им выбор, — перебил я. — Или жить с протянутой рукой, или встать.
Я обмакнул перо. И начал.
К дому Рейваров
Я знаю, как глубоки ваши шахты и как тяжёл ваш меч. Я также знаю, как Серовы однажды обещали вам железо — а взяли вашу кровь.
Я не зову вас на войну. Я зову вас — на память. Вспомните, кто вы.
Пепельный.
К роду Молей
Вас называют безликими, потому что вы выжили, когда других ломали.
Я уважаю это.
Но сегодня не выживание — цель.
Сегодня — свобода.
Силу не просят. Её берут.
Пепельный.
К дому Архинов
Ваши земли обложены данью. Ваши дети — заложники.
И всё это ради чужих балов и титулов.
А ведь когда-то Архины сами вершили судьбу приграничья.
Хотите вернуть себе имя — пишите мне.
Пепельный.
Таких писем я написал девять. Каждое — разное. Одно с вызовом. Другое — с уважением. Третье — с провокацией.
Я запечатал их знаком Пепла. Не гербом — жжёным пятном, оставленным клинком.
Варвара вызвала гонцов. Шесть верховых. Два теневых. Один — через подземные каналы.
— Письма уйдут до рассвета, — сказала она. — А к вечеру о них будут знать все. Даже те, кому они не адресованы.
— Отлично. Пусть боятся. Или завидуют. Главное — движение.
Я встал, подойдя к окну. Внизу — наш лагерь. Костры. Люди.
Я чувствовал, как из маленькой искры рождается костёр.
Теперь — или сгорим, или станем пламенем, что сотрёт старый порядок.
И тут — вошёл Кир.
Он не стучал. Никогда не тратил время.
— Его нашли, Пепельный.
— Где?
— Прятался в развалинах старой станции на юге. Один. Почти не сопротивлялся. Наши шпионы вели его два дня. Ждал, пока за ним придут. Будто знал.
— Привели?
— Ага. Уже у ворот. Ждёт тебя.
Я вышел сам.
На камнях, между двумя стражами, стоял Лис. Теперь — Листан. Его лицо было бледным. Одежда — грязная. Руки в цепях. Но глаза смотрели прямо.
Я подошёл ближе.
— Ты предал. Ты вёл нас в ловушку. Ты чуть не убил Варвару.
— Да, — кивнул он. — Потому что верил в семью, что воспитала меня. А теперь увидел — их сила построена на страхе. Твоя — на выборе.
Я не прошу прощения. Я прошу… использовать меня.
— Как?
— Я знаю, как мыслят дети домов. Я один из них. Дай мне шанс — и я сожгу их изнутри.
Я смотрел на него долго.
В лагере всё притихло.
— Цепи сними, — сказал я. — Но не отпускай.
Кир кивнул.
— Я не верю тебе, — сказал я. — Но ты уже был врагом. А теперь — инструментом. Мы устроим честный суд, перед всем городом.
И, на миг, я увидел в нём не предателя.
А человека, которого мир сломал раньше времени.
Но теперь — мы все были треснутыми. Просто кто-то собирал себя обратно. Кто-то — нет.
Вечером костры в лагере горели ярче. И письма уже летели.
Кто-то готовился к переговорам. Кто-то — к войне.
А я знал: всё зависит не от того, ответят ли они.
А от того, кто будет первым, кто поднимет меч.
Глава 11: Пепел справедливости
Площадь молчала.
Тысячи пар глаз — и ни одного слова. Ни шёпота, ни дыхания. Даже ветер притих, будто сам ждал, что же сейчас будет. Я стоял на возвышении у ступеней старой ратуши. Вокруг — мои. Стража Пепла, в плащах цвета угля. Лица их были закрыты.
Передо мной — человек в цепях.
На коленях.
Лицо — закрыто тканью. Не для него. Для толпы.
Я видел, как дрожат пальцы у первой линии зевак. Как женщины сжимают руки детей, уводя взгляды. Как старики в платках качают головами.
Но я не чувствовал жалости. Ни к нему, ни к ним.
Это был Листан Горганов. Предатель. Сын врага. Тот, кто втерся в доверие, жил в нашем лагере, ел с нами, смеялся…, а потом навёл на нас клинки.