— Они думают, что здесь живёт страх. Но мы — не боимся. Мы пепел. И если он разлетится — то только в их лёгкие смертельным ядом.
Кто-то выкрикнул «Слава Пепельному!», кто-то — просто поднял кулак. Но в этой тишине было главное — согласие. Готовность. Мы были не армией. Мы были огнём, на который они шли с соломой.
Ночью я не спал. Я вышел на стены крепости, смотрел на долину. Ветер нёс запах железа. Далеко-далеко, за перевалами — мерцали огни.
— Они уже в пути, — сказала Варвара, подойдя сзади.
— Я знаю это.
— У нас не хватит сил, чтобы встретить всех. Даже с новыми союзниками.
— Потому и не встретим. Мы их не встретим, Варвара. Мы их сожжём.
Так начиналась война. Не ради трона. Не ради мести. А ради того, что мы построили — из проклятий, изгнания и боли.
И я клялся: пусть сгорит весь мир, но наш пепел останется навсегда.
Я проснулся ещё до рассвета — не от страха, не от сна. От тишины. Такой, что казалась живой. Как затишье перед землетрясением. Всё в теле тянуло — к действию.
Я вышел на стены, укутанный в плащ. Ни ветра, ни звуков. Только чёрное небо и ощущение, что где-то там, за холмами, вгрызается в землю десятитысячная армия Совета.
Пока что она шла. Пока что мы — дышали.
— К нам идут, — сказал Кир, появившись рядом. Он пил кофе, обжигая губы, будто проверял, живой ли. — Сегодня или завтра.
— Нам надо, чтобы кто-то ударил им в спину, — ответил я. — Старые кланы не придут. Но есть и другие. Те, кто помнит Серовых.
Кир прищурился:
— Думаешь, ещё остались те, кто захочет мести?
— Не думаю. Я это знаю.
Я отправил троих. Без плащей, без гербов. Только слово. Только пепел. Варвара была против — «опасно», «слишком близко к столице», «светские охотники». Но я не собирался прятаться. Нам нужны были союзники — не рабы, а те, кто сам примет решение.
***
Прошло два дня. Мы готовились. Очищали улицы, укрепляли стены, подготавливали резервные склады. Мастера переплавляли мечи в пепельных печах. Солдаты ставили ловушки.
Я спал по два часа в сутки, но чувствовал себя острее, чем когда-либо.
На четвёртый день они пришли.
Сначала — отряд северов. Вороний герб. У тех, кого двадцать лет назад Серые вырезали до младенцев, остался только старик.
— Мы помним, — сказал их лидер. — И если ты поднимешь меч — поднимем наши вместе с тобой.
Затем — южане.
Род Мерк. Они никогда не были военными, но в их землях сожгли школы, за то, что отказались преклониться перед Советом. Они пришли с арбалетами и пустыми глазами.
— Мы не твои союзники, — сказал глава рода. — Но в этот раз — наши враги одни и те же.
Позже — кланы лесных. Молчаливые, со звериными повадками. Их магов истребили первыми, ещё до падения Империи.
Я встретился с каждым. Не уговаривал. Не обещал. Только смотрел в глаза и говорил:
— Я не дам вам мира. Но дам вам шанс закончить войну.
И каждый из них — кивнул.
— Мы можем выстоять, — сказала Варвара ночью, когда мы стояли у карты. — Если они ударят одновременно.
— Ударят, — ответил я. — Потому что они пришли не ко мне. Они пришли к Пеплу.
Он теперь живёт в каждом, кто устал гнуться.
— Что будем делать? — спросил Кир.
— Мы не будем ждать, — сказал я. — Пусть Совет знает: мы не в осаде. Это они — на нашей земле.
В ту ночь я зашёл в храм. Один.
На стенах — пепельные отпечатки. Следы от рук, мечей, даже губ. Люди приходили сюда перед сражением, как в последний раз.
Я встал перед алтарём, вытянул руку. Пепел хрустнул под пальцами.
— Слушай, старик, — сказал я. — Я знаю, ты следишь. Ты сказал мне: иди через пепел. Я иду. Только ты, мать твою, будь рядом, когда я начну гореть.
Ответа не было.
Только треск факела.
И холод, который вдруг сменился жаром — словно огонь внутри снова проснулся.
Пока они собирают армии — мы собираем пепел. Он не блестит. Он не красив. Но он — вечен.
И он будет нашей бронёй.
Они пришли до рассвета.
Не фанфарами. Не проклятиями с трибун. А ровным шагом тысячи ног. Земля дрожала. Стены отзывались ритмичным гулом. Совету не нужно было запугивать — они просто шли, как буря, как наводнение, как-то, что должно смести нас с лица имперской земли.
Я стоял на центральной башне и смотрел вниз. Пыль. Доспехи. Маги в алых капюшонах. Тотемные штандарты великих родов, от которых осталась только жажда власти.
— Кир, Варвара, позиции?
— Восточные баллисты готовы, — Варвара. Её голос — как меч. Чёткий, резкий, ледяной.
— Западные башни держат маги из клана Мерк, — доложил Кир. — Пепельные мечники — внизу. Люди готовы.
Я кивнул. Никаких речей. Никаких героических воплей.
Я просто поднял кулак.
И в тот же миг загремел первый залп.
Они шли волнами. Сначала наёмники — пушечное мясо. Мы били по ним сверху: стрелы, камни, алхимические бомбы. Те, кто прорвался, встречали клинки на мостах и перекрёстках.
Я сражался вместе со всеми. Не на стенах. Не в зале. На земле. Меч в руке, пепел под ногами. Каждый удар отдавался в груди.
— Сжечь фланг! — крикнул я, когда с запада пошли боевые жрецы.
Варвара подняла руки. Вспышка. Пепел всплыл в воздухе и полетел, как пыльная буря. Их заклинания погасли. Они упали, крича. Кто-то сгорал заживо, кто-то корчился, хватая рты.
— Не жалеем, — бросила она, — они нас не пощадят.
День превратился в месиво.
Вечером мы держались из последних сил.
Потом они выкатили големов — железные чудовища с символами древнего Совета. Мы были не готовы.
— Отступить к центру! — крикнул я.
Но в тот момент, когда один из големов уже врубался в стены, раздался рёв. Глухой, низкий, как будто сама земля заговорила.
Из леса появились тени. Те, кто клялся лишь одному — мести. Северяне, лесные, южане, даже чёрные кузнецы из Прахгорода. Они били в спину тем, кто пришёл с Советом.
И битва обратилась.
Я не помню, сколько мы рубились. Я чувствовал боль, знал, что у меня сломано плечо, кровоточит бок, но я стоял. Пока враг стоял — я стоял.
А потом — всё. Пыль. Тишина.
Они отступили. Не позорно. Без знамён. Просто исчезли в ночи, как привидения.
— Мы… победили? — прошептал кто-то рядом.
— Мы выжили, — ответил я. — А значит — победили.
Я поднялся на ту же башню, где ждал их утром. Внизу — костры. Наши. Живые. Тела — и те, и другие. Мы хоронили своих. Сжигали врагов.
— Ты стал больше, чем был, — сказала Варвара, подойдя ко мне. — Это не просто замок. Это уже крепость клана.
— Это только начало, — ответил я. — Совет ушёл. Но не проиграл. Теперь они захотят большего. Большей крови. Большего страха.
— И что мы сделаем?
Я сжал рукоять меча, закованную в пепельную сталь.
— Мы покажем, что у страха теперь новое имя.
Но ночью, когда я уже почти заснул, Варвара вбежала в мою комнату. Без слов. Без дыхания.
Я сидел у костра, держа чашу с отваром. Горло саднило, как будто пил стекло, но это было не важно. Мои руки дрожали не от усталости. От предчувствия. Как пёс перед бурей.
— Пепельный… — Варвара появилась рядом. — Идём. Там… Кир.
Я не спрашивал. Я как будто бы знал.
Потому что уже в тот момент в груди — словно что-то хрустнуло. Как в бою, когда щит не выдерживает удара.
Он лежал на полу казармы, под старым стягом с пепельным знаком. Глаза распахнуты. Пустые. Смотрят в потолок, как будто искал ответ.
В груди — клинок. Не наш. Не в пепельной манере. Имперская работа. Я знал такие: гладкие, тонкие, рассчитанные на один точный удар. Убийца точно знал, куда бить.
Я опустился на колени. Пальцы касаются его руки — ещё тёплая. Мгновение.
Всё. Тепло уходит. Его тело холоднеетю
— Вы знаете кто это сделал? — спросил я тихо.
Словно во мне кто-то чужой заговорил. Не я. Не тот человек, что до этого рубился в крови, поднимал знамёна и вёл в бой.
— Мы не знаем. Никто не видел, как он вышел, — сказал один из бойцов, дрожащим голосом. — Дверь была не взломана. Стража ничего… ничего не слышала.
— Значит, это был кто-то из своих, сука… — сказал я, глядя в лицо Варвары.
Она не ответила. Только медленно опустилась на колени, прикрывая Киру глаза ладонью.
— Он был одним из самых близких наших людей… — прошептала она. — Глупым, горячим, но верным. Он не заслужил…
— Никто не заслуживает такой смерти, как и смерти вообще. Но получают все её когда-то
Я поднялся. Медленно. Ощущая, как спина ноет от свежих шрамов.
— Закройте зал. Не пускайте никого, кроме меня. Оружие — долой. Пусть никто не выходит, пока не поговорим со всеми.
— Пепельный…
— Это не приказ. Это моё слово, а значит закон.
Солдаты кивнули. Варвара осталась с телом. Я вышел, чувствуя, как внутри нарастает странная, ядовитая пустота. Не ярость. Пепел.
Я прошёлся по казармам. По мастерским. По палаткам, где лечили раненых. Смотрел в глаза.
Молчал.
Потом вернулся в свою башню. Закрылся.
И впервые за долгое время — я закричал. Громко. Глухо. В подушку. В стены. Не от боли. От бессилия что-то исправить в этот момент.
Кир был не просто оружием. Не просто верным мечом. Он был — памятью о начале. О том моменте, когда я ещё сомневался, стоит ли идти этим путём. Он верил в меня, когда сам я себе не верил. А теперь — его больше просто нет.
Потому что кто-то внутри стал чужим и предал в самый ответственный и важный момент.
Ночью я сжёг письмо. Письмо, что Кир когда-то написал, когда только вступил в клан.
«Если умру — не мсти. Живи. Только живи. Мы всё равно все — из пепла».
Я не смогу исполнить его просьбу.
Я найду убийцу.
И тогда — пепел накроет всё.
Глава 14: Столица 2
Я стоял на высоком холме, откуда открывался весь город — словно зверь в клетке, под гнетом каменных стен и чёрных шпилей.
Столица тянулась передо мной — вечный огонь, холодный металл, громоздкие здания, отражающие тусклый свет луны. Ветер донёс до меня запах дыма и пороха, и что-то ещё — тяжелое, горькое, будто боль утраченного.