Подо мной — мои люди. Их было сотни, и каждый — своеобразный мир, обожжённый жизнью и предательствами.
Они не были воинами знатных родов, не носили роскошных доспехов, не были украшены гербами или титулами. Но в их глазах горело нечто гораздо сильнее — голод к правде, к справедливости и, конечно же, к свободе.
Ряды протяжённые, лица разные — молодые и старые, закалённые битвами и измученные ими же, но все одинаково решительные.
Солдаты Пепла. Мои верные волки.
Отверженные этим миром. Проклятые. Возрожденные из пепла собственного забвения.
В стороне стояла Варвара. Она только молчала.
Густые волосы убраны в строгий узел, взгляд холодный и сосредоточенный на предстоящей битве.
Мы давно перестали быть теми, кто когда-то смотрел друг другу в глаза без страха. Теперь между нами была тишина, полная неизречённых слов и недосказанных истин. Она больше не была рядом со мной — она была где-то внутри, в своём мире, а я полностью в своём.
Я стоял на другом конце, сжимая рукоять меча. В последнее время всегда был молчалив.
Я видел, как взгляд Варвары останавливался на каждом бойце, словно проверяла — кто готов, а кто дрогнет. Никто не дрогнет.
Я глубоко вдохнул холодный воздух, в груди разлилось знакомое пламя — оно согревало меня изнутри и разжигало огонь в глазах.
Это было не просто чувство готовности к битве. Это было ощущение ближайшей судьбы.
— Сегодня — не просто день, — начал я, глядя на своих.
— Мы стоим перед воротами той самой столицы, что когда-то казалась нам недосягаемой крепостью, вершиной власти и несправедливости.
— Те, кто послал своих псов топтать наши дома, кто продавал наши души за золото и власть — они будут повержены.
— Но это не только война за трон. Это война за правду. За тех, кто остался в тени, за тех, кто забыт
Я посмотрел на Варвару. Она не отводила взгляда, но не сказала ни слова.
Я знал, что в её сердце не осталось прежнего огня. Мы с ней шли разными дорогами. Но сегодня — мы вместе.
— Варвара — позвал я, — сделай так, чтобы никто не сомневался в силе нашего удара.
Она положительно кивнула и подняла меч. Его рукоять отразила свет луны, словно сама сталь готовилась к крови.
Мои люди зашумели — звук сотен голосов, сотен судеб, сотен обещаний.
Это был их крик. Их гнев. Их решимость.
Я сел на коня, холодная кожа седла подо мной напоминала о каждой пройденной битве, каждом ранении, каждой потере.
Ветер заиграл плащом, и я почувствовал: сегодня не будет возврата.
Пока я говорил, сердце билось ровно, с уверенностью в каждом ударе.
Я понимал — впереди меня ждали не просто сражения. Это был конец одной эпохи и начало другой.
Я не просто вёл войско к трону. Я вёл их к новой истории. К новой легенде, где пепел станет основой для огня, что сожжёт старый мир и создаст новый.
Город встречал нас холодно и грозно. Его каменные стены тянулись к небу, тяжёлые ворота казались неприступной преградой, а башни высились, словно сторожевые духи, чьи глаза неотступно следили за каждым нашим шагом. Столица, корона Империи, жила своей неспокойной жизнью — гулким эхом доносились крики стражи, стук копыт, и металл звенел в молчаливом вызове.
Я ехал во главе своего войска, среди сотен лиц, не украшенных гербами и регалиями, но объединившихся общей целью — разрушить гниющий фундамент власти, который веками держался на крови и страхе. Эти люди — мои братья и сестры по пеплу — были готовы умереть ради того, чтобы оставить след. Я чувствовал каждое сердце рядом с собой, слышал их дыхание, равномерное и сосредоточенное, напоминая мне о том, что мы — единое целое.
— Варвара, — позвал я, когда подъехал к ней, —Все готово? Люди ждут твоих приказов.
Она подняла глаза на меня, холодные и непроницаемые, как сталь, и кивнула.
— Старый маг держит лучников в готовности. Они займут позицию на крышах. Сегодня мы заставим эти стены трястись.
Внизу шумели десятки тысяч солдат Совета — яркие доспехи, высокие знамена родов, сияющие доспехи и горящие лица, полные ненависти. Их подготовка была точной, как слаженный механизм, и каждый знал, что эта битва — не просто испытание на прочность, а борьба за существование.
Мы выжидали момент. Я ждал, пока не наступит ночь — время, когда тьма прикроет наши тени и даст нам преимущество. Я слышал отголоски боя ещё издалека — выстрелы, крики, лязг оружия. Пришло время
Варвара крикнула:
— Вперёд! За Пепельного! За нашу с вами свободу!
Мой клинок выскочил из ножен, и пламя под его лезвием вспыхнуло, озаряя тьму багровым светом. Мы ринулись к стенам, свист стрел заполнил воздух, и в ответ — огненные стрелы врага взрывались вокруг, пытаясь разогнать нашу решимость.
Старый маг возглавил лучников, метко поражая стражу на стенах, давая нашим пехотинцам возможность приблизиться к воротам. Я видел, как Варвара управляла слаженной атакой — она была холодна и беспощадна, её голос был законом, её решения — приговором.
Пришло время поднимать осадные лестницы. Звуки металла о камень эхом разносились по всему полю боя. Первый штурм — самый страшный. Я лично взобрался по лестнице, чувствуя, как мои пальцы сжимают металл, а каждое движение требует предельной концентрации.
Враги встречали нас клинками и стрелами, их лица были искажены гневом и страхом. Я отбивал удар за ударом, вспоминал все уроки, все потери, каждую каплю пролитой крови. Пламя внутри меня не угасало — оно горело ярче, чем когда-либо.
В одном из столкновений я увидел, как близко подкрался сын графа Серова. Его лицо было полным презрения, но в глазах мелькала паника — он понимал, что в этой битве судьба переменится. Он устремился ко мне, меч поднят, готовый нанести смертельный удар.
Наши клинки встретились с треском металла. Я отпрыгнул, собираясь нанести ответный удар, но в этот момент Варвара метнулась вперёд, бросаясь между нами. Её движение было стремительным и точным — удар, отбивший врага, спасший мне жизнь. Её глаза встретились с моими — холодные, как всегда, но в этот миг я почувствовал, что даже она ещё держит в себе искру.
Кровь капала с её руки, но она не остановилась. Бой бушевал вокруг, и мы вместе с людьми рвались вперёд. Я не раз обращал взгляд к тем, кто сражался рядом — лица, искажённые болью и решимостью, каждый из них готов был отдать жизнь ради этого дня.
Время казалось остановившимся — лишь шум битвы и стоны раненых. Каждое движение было вопросом жизни и смерти. Наши усилия были не напрасны — ворота поддались, и мы ворвались в город.
Пожары вспыхивали в кварталах, воздух наполнялся дымом и пеплом. Мы шли через улицы, где когда-то жили враги. Их лица сменялись на панические и испуганные.
Я знал — сейчас начнётся настоящая битва, которая решит судьбу Империи.
Двери тронного зала распахнулись с грохотом, отражая безжалостность момента.
Мы ворвались внутрь, словно буря, прорвавшаяся через вековые стены заблуждений и лицемерия. Воздух здесь был густым, пропитанным страхом и давно забытыми обещаниями, как будто сам зал хранил память о предательствах, совершённых в его стенах.
Передо мной стояли люди — советники, хранители старого порядка, которые всё ещё пытались держаться за свои власть и привилегии. Их лица были искажены паникой и злостью, глаза блестели от обмана и отчаяния. Они умоляли меня пощадить их, словно дети, застигнутые в провинности, забывшие, что сами не раз жгли чужие судьбы.
Толпа за дверями тронного зала на площади жаждала справедливости. Их голоса — сначала тихие, затем нарастающие — проникали сквозь стены, наполняя помещение напряжением и жгучим ожиданием.
Я поднял руку, призывая тишину. Мои пальцы сжались, и вокруг меня закружился вихрь пепельных частиц — холодный, беспощадный, словно сама смерть, обречённая стереть ложь и предательство.
Человек, лицо которого скрывала тень капюшона, стоял передо мной — предатель, тот, кто навёл на нас беду и принес раздор в наши ряды
Толпа завыла в ожидании, глаза устремились на фигуру под пепельным вихрем.
Мгновение — и вихрь взмыл, обрушиваясь на пленника, поглощая его тело огнём и пеплом.
Вспышка яркого света, запах горелой плоти и резкий треск — и человека уже не было. Только рассыпавшиеся искры, уносимые ветром, напоминали о нём.
Это был не просто акт мести. Это был знак — первый громкий, бесповоротный жест нового порядка.
Я стоял, чувствуя, как в груди разгорается пламя не только магии, но и решимости.
В тишине, которая опустилась после казни, я заговорил, и голос мой звучал уверенно и безжалостно:
— Если закон не служит народу — пусть он горит вместе с теми, кто его творит и кто его создал.
— Если власть затмевает правду и рвёт души ради своих амбиций — пусть сгорит эта власть в огне справедливости!!!
Слова мои отозвались эхом далеко за стенами дворца. На площади, в улицах, в сердцах людей — рождался новый страх, новый порядок, новое понимание силы.
Варвара стояла рядом, неподвижная, холодная, словно камень, но я видел, как в её взгляде играют тени сомнения и уважения.
Она тихо спросила:
— Зачем ты это сделал? Это же не просто жест силы — это вызов, который ты бросаешь всему остальному миру. Ты знаешь, что теперь начнётся война в каждом уголке Империи. Ты готов?
Я повернулся к ней, стараясь вглядеться в её глаза — в те самые глаза, которые видели меня сильным и слабым, честным и жестоким.
— Это самое правильное решение сейчас — ответил я, голос твёрдый и спокойный. — Пора показать им истинную силу, которая в нас живёт уже достаточно давно. Мы — не просто клан, не просто люди из пепла. Мы — правда, и правда должна быть услышана в каждом уголке страны.
Она молчала, словно взвешивая каждое слово, каждую каплю опасности, что мы теперь несём в этот мир.
Но в конце кивнула — с молчаливым согласием, что бы ни ожидало впереди.
Я оглянулся на зал, на пустую тронную кафедру, где ещё недавно вершилась судьба Империи.