Пер Гюнт
Спаси меня бог!
Пассажир
Их трупы смеются. Но, скажем открыто,
Улыбка натянута и нарочита.
Пер Гюнт
А ну убирайтесь!
Пассажир
Минутку одну!
Скажите, коль скоро пойдем мы ко дну,
Наткнувшись на риф...
Пер Гюнт
Опасность нависла?
Пассажир
Об этом судачить не вижу я смысла.
Но, скажем, я спасся, и тонете вы...
Пер Гюнт
Нелепость!
Пассажир
Допустим, дела таковы!
А коль до могилы шажок лишь шагнуть.
Добром поделиться могли бы вы смело.
Пер Гюнт
(сует руку в карман)
Вам денег?
Пассажир
О нет, драгоценный, отнюдь.
Хотелось бы взять ваше мертвое тело.
Пер Гюнт
Куда занесло!
Пассажир
Я во имя науки.
Мне только бы труп.
Пер Гюнт
Что за подлые штуки!
Пассажир
Подумайте, друг мой. Для вас это выход,
Сулящий великое множество выгод.
Хочу я писать, как серьезный анатом,
О секторе мозга, мечтами чреватом.
Пер Гюнт
Подите к чертям.
Пассажир
Но мне нужен лишь труп.
Пер Гюнт
Вы бурю накличете. Метод ваш груб,
Вы просто безумец. Ведь видите вы,
Что нам тут и впрямь не сносить головы,
А держитесь так, словно вы, ваша милость,
Хотите, чтоб это скорее случилось.
Пассажир
Не любите вы рассуждать хладнокровно,
Но это с годами пройдет безусловно.
(Приветливо кланяясь.)
Мы встретимся с вами в последний ваш час.
Тогда на душе будет легче у вас.
(Уходит в каюту.)
Пер Гюнт
Ученые! Пренеприятный народ!
Безбожники!
(Боцману, проходящему мимо.)
Слушай-ка, с нами плывет
Еще пассажир? Расскажи про него.
Боцман
Да нет, мы везем только вас одного.
Пер Гюнт
Меня одного? Что за шутки, однако!
(Юнге, выходящему из каюты.)
Кто был здесь сейчас?
Юнга
Только наша собака.
(Идет дальше.)
Вахтенный
(кричит)
Несет на утес!
Пер Гюнт
Хоть вещи бы кто-то
На палубу взял!
Боцман
Есть другая забота!
Пер Гюнт
Капитан, осознал я свою вину.
Век жить буду, повару помогая!
Капитан
Обрушилась мачта!
Штурман
Сломалась другая!
Боцман
(кричит на носу)
На риф налетели!
Капитан
Идем ко дну!
Корабль разламывается. Шум и смятение.
----
У прибрежных рифов. Корабль тонет. В тумане видна лодка с двумя пассажирами. Волна ее опрокидывает. Слышен крик. Когда все стихает, лодка всплывает
кверху дном. Рядом всплывает Пер Гюнт.
Пер Гюнт
Люди! Спасите! Иду на дно!
Боже, в Писании говорено...
(Хватается за лодку.)
Повар
(выплыв с другой стороны)
Боже, во имя моих детей,
Дай до земли мне доплыть скорей!
(Тоже хватается за лодку.)
Пер Гюнт
Прочь!
Повар
Нет!
Пер Гюнт
Ударю!
Повар
Сдачи дам!
Пер Гюнт
А вот я тебе сейчас по зубам!
Лодка двоих не удержит нас!
Повар
Знаю! Отстань!
Пер Гюнт
Сам отстань!
Повар
Сейчас!
Борьба. Повар, повредив руку, держится за лодку другой.
Пер Гюнт
Лапищу прочь!
Повар
Пожалей меня, брат!
Вспомни про малых моих ребят!
Пер Гюнт
Нет, драгоценнее жизнь моя,
Раз не оставил потомства я!
Повар
Пожили вы, а я молодой.
Пер Гюнт
К дьяволу! Лодка почти под водой!
Повар
Смилуйтесь! Выбраться дайте из вод!
Вас-то никто ведь дома не ждет!
(Вскрикивая, отпускает лодку.)
Гибну!
Пер Гюнт
(поддержав его)
Покуда души не отдашь,
Ты бы прочел "Отче наш".
Повар
Мне не припомнить... Холод внутри...
Пер Гюнт
Самое важное говори!
Повар
Хлеб наш насущный...
Пер Гюнт
На твой-то век
Хлеба достало бы, человек.
Повар
Хлеб наш насущный...
Пер Гюнт
Заладил опять!
Поваром был - сразу видать!
(Выпускает его.)
Повар
(идя ко дну)
Хлеб наш насущный даждь нам...
(Тонет.)
Пер Гюнт
Аминь!
Собой ты остался средь водных пустынь.
(Забираясь на лодку.)
Где жизнь, там надежда, - видишь, старик!
Посторонний пассажир
(хватаясь за лодку)
С почтеньем!
Пер Гюнт
Ой!
Пассажир
Услыхал я крик.
Славная встреча средь гибельных скал.
Видите, точно я все предрекал.
Пер Гюнт
Прочь! И один тут не знаешь как быть.
Пассажир
Левой ногой могу я доплыть,
Лишь бы хоть кончиком пальца
К лодке мне прикасаться.
Кстати, о трупе...
Пер Гюнт
Заткни хайло!
Пассажир
Все остальное прахом пошло.
Пер Гюнт
Молчать, было сказано!
Пассажир
Я буду рад.
Молчание.
Пер Гюнт
Что же?
Пассажир
Молчу.
Пер Гюнт
Проклятье и ад!
Что же вы?
Пассажир
Жду.
Пер Гюнт
(рвет на себе волосы)
С ума тут сойдешь!
Кто же вы?
Пассажир
Друг.
Пер Гюнт
А дальше-то что ж?
Пассажир
Кто я, скажите? Хоть черточкой малой
Схож ли я с кем-нибудь?
Пер Гюнт
С чертом, пожалуй.
Пассажир
(ласково)
Есть ли у черта обыкновенье
В гибельный час приносить утешенье?
Пер Гюнт
Вот как? Выходит, в том ваш секрет,
Что через вас ниспослан мне свет?
Пассажир
Знали ли вы хоть два раза в год
Страх, что всю душу перевернет?
Пер Гюнт
Будешь бояться, коль видишь опасность.
Но в ваших словах отсутствует ясность...
Пассажир
Хоть раз вы добыли, скитаясь по свету,
Из страха рождающуюся победу?
Пер Гюнт
(разглядывая его)
Ежели знанье чрез вас мне дано,
То стоило б вам объявиться давно.
Глупо учиться, ежели вскоре
Жизни лишит разъяренное море.
Пассажир
Разве надежней бы стала победа,
Когда б у камина шла наша беседа?
Пер Гюнт
Нет, но смешки ядовитые ваши
Вряд ли судьбу мою сделают краше.
Пассажир
В мире, откуда шел я, пилигрим,
Пыл от иронии неотличим.
Пер Гюнт
Всему свое время. Как говорится,
Епископу - срам то, чем мытарь кичится.
Пассажир
Мертвые, пеплом лежащие в урнах,
Отнюдь не ходили весь век на котурнах.
Пер Гюнт
Проваливай! Жить я хочу! Как-нибудь
До берега надо бы мне дотянуть.
Пассажир
Избавьте себя от излишних забот:
Средь пятого акта герой не помрет.
(Исчезает.)
Пер Гюнт
Вот весь он, как есть, - и весьма неказист:
Всего лишь обыденный моралист.
----
Кладбище в горах. Похороны. Пастор и народ. Поют последний псалом. Мимо идет
Пер Гюнт.
Пер Гюнт
(у ограды)
Еще один отдал душу и плоть.
Спасибо, что это не я, господь.
(Проходит за ограду.)
Пастор
(над могилой)
Душа теперь витает в небесах,
И пуст, как шелуха, сей бренный прах,
Покойника нам должно помянуть,
Обозревая пройденный им путь.
Был неумен и не имел достатка,
К тому же был не храброго десятка,
Не смел открыть суждения свои,
И не был чтим в кругу своей семьи,
И, приходя молиться в божий храм,
Себя незваным чувствовал и там.
Он, в Гудбрандской долине живший ране,
Переселился мальчиком сюда.
Вы ежели припомните, всегда
Держал он руку правую в кармане.
Рука в кармане как бы составляла
Особенность, в которой весь был он,
Хотя бы замечали вы сначала
Отчаянно застенчивый поклон.
Но хоть он жил как будто в тайнике
Меж нас на положенье чужестранца,
Как ни скрывал он, все могли дознаться:
Четыре пальца было на руке.
Однажды утром, много лет назад,
Я в Лунде был при воинском наборе.
Велась война. Кругом стояло горе,
И друг за другом беды шли подряд.
Я в Лунде был. Я помню, мы сидим,
Я, пристав, капитан и офицеры,
И чуть не всей округи кавалеры
Идут в солдаты, как пристало им.
В присутствии полно было народу.
От смачных шуток не было проходу.
Вновь выкликают. Входит паренек.
Он бел, как свежевыпавший снежок,
Рука его обмотана тряпицей,
Он весь трясется, словно по пятам
За ним бегут, и плачет, хоть грозится
С ним обойтись сурово капитан.
Мы от него словечка добивались,
Нашел он силу наконец в себе
И что-то лепетать стал о серпе,
Обрезавшем ему случайно палец.
И тишина настала в тот же миг,
Лишь шепоток недобрый не затих.
Был пострашнее каменного града
Упрек безмолвно брошенного взгляда.
И тут, знававший горя через край,
Встал капитан и вымолвил: "Ступай!"
И он пошел. Все сдвинулись в сторонку.
Пред ним образовалась пустота.
Он побежал в родимые места
И задыхался, словно бы вдогонку
За ним толпа взъяренная пустилась,
А хижина его средь скал ютилась.
Прошло полгода, он явился вдруг.
При нем грудной ребенок, мать, невеста.
Для своего участка взял он место,
Где начинается общинный луг.
И под венец пошел с невестой он,
Едва лишь домик был сооружен.
Он скудный свой возделывал надел.
И, надобно сказать, в том преуспел.
Ласкало взоры хлеба колошенье.
Работали, хоть скрытен был и тих,
Те девять пальцев за десятерых,
Да все весной сгубило наводненье.