Переселенец
(слегка кивнув головой)
Заблудшая.
Осе
Не говорите так!
Где вам сыскать такого молодца!
Переселенец
Дурная баба!
Осе
И пускай дурная!
Зато хороший у меня сынок!
Переселенец
(по-прежнему спокойно, с кротким взглядом)
Нечист он духом, сердцем он жесток.
Осе
(в ужасе)
Бог не судил бы так – я это знаю.
Переселенец
Он мог бы пасть пред Богом на колени?
Осе
(страстно)
Он мог бы в небо взвиться на олене!
Переселенка
С ума сошла!
Переселенец
Ну что ты мелешь, мать?
Осе
Он многое умеет – только б дать
пожить ему подольше на земле!
Переселенец
Нет, лучше пусть качается в петле!
Ему так лучше!
Осе
(вскрикивает)
Бог его спасет!
Переселенец
Я думаю, в руках у палача
вернее он к раскаянью придет.
Осе
(в отчаянии)
Вы говорили это сгоряча!
Найдем его!
Переселенец
Да, надо. Во спасенье
его души заблудшей.
Осе
Нет, и плоти!
Поможем, если вязнет он в болоте
и если грудь изранили каменья.
А если нечисть в горы увела —
велим звонить во все колокола!
Переселенец
Здесь, кажется, прошло коровье стадо.
Осе
Храни вас Бог за вашу доброту.
Переселенец
Так подобает добрым христианам.
Осе
Ну, так и что же эти, из Хэгстада?
Их, что ли, не учили по Христу?
Да совести у них подстать поганым.
Переселенец
Они ему, прохвосту, цену знали.
Осе
Они ему завидовали, черти,
(ломая руки)
и вот за это обречен он смерти.
Мужчина
А ну, постойте – мы на след напали!
Вот, значит, здесь, у пастбища, в долине,
мы разойдемся – я пойду туда.
(Идет с женой вперед.)
Сольвейг
(Осе)
Так расскажи мне!
Осе
(утирая слезы)
Рассказать о сыне?
Сольвейг
Да, все о нем!
Осе
(улыбаясь и гордо вскидывая голову)
Устанешь!
Сольвейг
Никогда!
Хоть сотни раз мне повторяй одно —
я не устану слушать все равно!
Низкие безлесные холмы, постепенно переходящие в плоскогорье. Вдали горные вершины, отбрасывающие длинные тени. День клонится к закату.
Пер Гюнт
(спрыгивая вниз и останавливаясь на пригорке)
Нет! Я еще не знал таких погонь —
кто с палками, кто с ружьями, кто так,
и сам хозяин мой заклятый враг —
совсем не то, что драться с кузнецом.
Ах, Пер! Теперь молва гремит о нем.
Вот это жизнь! Аж в мускулах огонь!
(Меняется в лице и подпрыгивает.)
Вот это жизнь! Ожесточенье, власть!
Запруды строить, сосны корчевать,
ломать, сопротивляться, убивать!
А сказки – прочь! Наслушался их всласть!
Три пастушки
(с возгласами и песнями проносясь по холмам)
Эй, тролли! Тронд Вальфьельдский, Борд и Корэ!
У нас в объятьях вы уснете скоро!
Пер Гюнт
Кого зовете?
Пастушки
Троллей мы зовем!
Первая
Тронд, приласкайся!
Вторая
Погрубее, Борд!
Третья
Пустует по ночам пастуший дом!
Первая
Лишь грубый нежен.
Вторая
Только нежный тверд.
Третья
Любимых не вернуть – унес их черт.
Так мы от горя троллей завлекли.
Пер Гюнт
А где же ваши мальчики?
Все три
(с хохотом)
Ушли!
Первая
Берег меня, как брат, любимый мой,
а обвенчался с седенькой вдовой.
Вторая
А мой цыганку где-то повстречал,
да, говорят, и сам цыганом стал.
Третья
А мой ребенка потопил в колодце.
Вон, голова его с шеста смеется.
Пер Гюнт
(одним прыжком достигнув их)
А я трехглавый! Угожу и трем!
Пастушки
Не может быть! Такой ты молодец?
Пер Гюнт
Вот убедитесь сами под конец.
Первая
Ну, что же, в домик, если так, идем!
Вторая
У нас и мед!
Пер Гюнт
Пусть пенится ваш мед!
Третья
Не будет пустовать пастуший дом!
Вторая
(целует Пера)
Как будто сталь расплавленная льется.
Третья
(тоже целует его)
Как детские глазенки из колодца!
Пер Гюнт
(танцуя с пастушками)
В душе у нас печаль, а в горле смех.
Ну, а любовь – она одна на всех.
Пастушки
(показывая длинные носы в сторону гор, кричат и поют)
Эй, тролли! Тронд Вальфьельдский, Борд и Корэ!
Вы не нужны нам! Уходите в горы!
(По очереди танцуют с Пером Гюнтом, увлекая его за собой.)
Закат в Рондских горах. Повсюду снежные вершины, озаренные солнцем.
Пер Гюнт
Что это? Выше, все выше —
замки теснятся стеной,
и закрутился на крыше
флюгер – петух ледяной.
Стой же! Куда тебе деться?
Ты у забитых ворот.
Флюгер, уставший вертеться,
рвется в открытый полет.
Лес изломали бураны,
корни змеятся в ручьях,
падают с гор великаны
на журавлиных ногах.
Звон оглушает мой разум,
тяжесть на веки легла.
Что там? Ясней с каждым разом
дальние колокола.
Да замолчите! Довольно!
Дайте мне вольно вздохнуть.
Черти! Пустите! Мне больно!
Радуга стиснула грудь.
(Падает.)
Изгнан… Обманом чудесным
в Йендине, в диких горах,
пьяный по кручам отвесным
девушку нес на руках.
Троллей безумная ласка…
Сладкий пастушечий мед…
Лживая бабкина сказка
следом за мною идет.
Соколы рвутся на волю,
гуси торопятся в путь.
Долго мне мучиться, что ли,
в месиве грязном тонуть?
(Вскакивает.)
Стойте! Я тоже как птица.
Бросив родительский кров,
я захотел окреститься
в чистой купели ветров
и обновленным, пригожим
выйти на берег морской.
Английским принцам-вельможам
разве сравниться со мной!
Да не глазей, молодая!
Мне по другому пути.
Полно! Прощай! Улетаю.
Впрочем, могу снизойти.
Стойте! Куда же вы, птицы?
Как вы посмели одни?
Странно. Конек, черепица,
трубы, в окошках огни.
Настежь открыты ворота,
скирды, амбары кругом.
Право, знакомое что-то —
да уж не дедов ли дом?
Новый, конечно, не старый:
старый сломали давно,
кончено с этой хибарой.