(Опять плюется и вдруг видит Хельгу, которая несет узелок с едой.)
Откуда ты?
Хельга
Сестра моя…
Пер Гюнт
Что с ней?
Хельга
Там, за плетнем!
Сольвейг
(из засады)
Приблизишься – уйду!
Пер Гюнт
(останавливается)
К твоей груди, боишься, припаду?
Сольвейг
Стыдись!
Пер Гюнт
А знаешь, доврская принцесса
за мною увивалась, как пчела!
Сольвейг
Мы по тебе служить велели мессу.
Пер Гюнт
Я сам большой… Ах, где она?
Хельга
(плача)
Ушла.
(Бросается вслед за сестрой.)
Пер Гюнт
Постой!
(Хватает ее за руку.)
Вот пуговка из серебра.
Как только вспомнит обо мне сестра,
ты ей скажи…
Хельга
Пусти! Пора домой!
Пер Гюнт
Вот пуговка!
Хельга
Вон узелок с едой!
Пер Гюнт
Пусть Бог тебе поможет!
Хельга
Мне пора!
Пер Гюнт
(смиряясь, отпускает ее)
Пусть помнит обо мне твоя сестра!
Хельга убегает.
Действие третье
Серый осенний день в сосновом бору. Снегопад. Пер Гюнт, без куртки, рубит лес.
Пер Гюнт
(подрубая старую сосну с корявыми ветками)
Я вижу, старикан, что ты упрям,
но свалишься и ты к моим ногам.
(Рубит опять.)
Да, на тебе железная рубаха,
но ты боишься, и дрожит от страха
огромная корявая рука.
И рухнешь, рухнешь ты наверняка.
(Вдруг дрогнувшим голосом.)
Хватит выдумывать! Просто сосна.
Да и кора у нее не стальная —
ветром и солнцем она сожжена.
Этой сосны не осилить, мечтая.
Это, дружок, никуда не годится —
бить топором и витать в облаках.
Здравствуй, судьба, и прощай, небылица!
Изгнан ты, загнан, заброшен в лесах!
(С яростью продолжает рубить.)
Изгнан! И матери под боком нет,
кто тебе, Пер, приготовит обед?
Сам себя, парень, корми и спасай:
выкопай корень, рыбешку поймай,
пень смоляной на поляне найди,
высеки пламя, костер разведи,
хочешь одеться – оленя убей,
кров тебе нужен – построй из камней,
хочешь построить простую избу —
бревна придется таскать на горбу.
(Роняет топор и смотрит вдаль.)
Замок построю! Шальной ветерок
будет на башне вертеть флюгерок,
а на фасаде, над самым окном,
девушку вырежу с рыбьим хвостом!
Я раздобуду для флюгера медь,
стекла для окон – чтоб в горы смотреть…
Только прохожие спросят порой:
«Чей это замок за дальней горой?»
(Злобно усмехаясь.)
Вот тебе замок! Опять за вранье?
На зиму хватит с тебя шалаша.
Жизнь на просторе и так хороша.
(Смотрит вверх, на дерево.)
Ну-ка, ударь напоследок ее!
Ишь она, черт, растянулась-то как —
перепугала в бору молодняк.
(Хочет присесть, чтобы очистить от сучьев упавший ствол, но вдруг останавливается с поднятым топором и прислушивается.)
Там словно кто-то есть! Ты, Доврский дед?
Что, выследил меня? Напал на след?
(Прячется за дерево и выглядывает из засады.)
Какой-то паренек. Один всего.
И перепуган больше моего.
Но что это он прячет под полой?
Как будто серп… Кладет кулак на лыжу…
Что он задумал? Подойду поближе.
Да он же палец отхватил долой!
Весь палец откромсал. И кровь столбом!
Хотя бы руку обмотал платком.
(Восхищенно.)
Вот это да! Весь отстрогал к чертям.
И главное, что сам! Подумать, сам!
А впрочем, знаю! Это верный путь
от королевской службы увильнуть!
Сейчас идет война, берут солдат —
ну, и понятно, что не все хотят.
Но отрубить, расстаться навсегда…
Вот выдумать такое – это да!
Носить в себе желание, хотеть —
но сделать! Не могу уразуметь.
Комната в домике Осе. Беспорядок. Сундуки стоят развороченные. Одежда разбросана по всей комнате. На кровати сидит кошка.
Осе и хуторянка поспешно укладывают и увязывают вещи.
Осе
(мечется по комнате)
Послушай, Кари!
Хуторянка
Что вы? Что случилось?
Осе
(продолжает метаться)
Куда же я девала… Где лежит…
Да что же я ищу? Скажи на милость…
Где ключ от сундука?
Хуторянка
В замке торчит!
Осе
А что это гремит?
Хуторянка
Последний тюк
Отправили в Хэгстад.
Осе(плача)
Уж и меня бы
со всем добром упаковать в сундук!
Вот человек! Хоть говорят, что слабый,
но сколько же выносливости в нем?..
Все отнял, старый хрыч, разграбил дом,
одеждой не побрезговал, тряпицей —
что сам не взял, то ленсману сгодится.
(Присаживается на край постели.)
Ни пашни не оставил, ни двора…
От сельского судьи не жди добра:
ни жалости не будет, ни пощады.
Ни с чем меня оставили – и рады.
Хуторянка
Чай, домик есть – потерпите немножко.
Осе
Да, проживем на милостыню с кошкой.
Хуторянка
Недешево достался вам сынок.
Осе
Да что он сделал? Ингрид уволок?
Так через час она пришла домой.
Нечистый соблазнил его, холера.
Нечистый грешен – и никто другой!
Его бы и судили, а не Пера.
Хуторянка
Вы нынче не в себе, я погляжу.
Быть может, я к священнику схожу?
Осе
К священнику пойдешь? Ну что ж, пожалуй!
(Вскакивая.)
Ой-ой, не надо. Что же я сказала!
Эх, Кари, Кари, не возьмешь ты в толк,
что он один – и наш священный долг
ему помочь… Вот куртку залатала…
Жаль, не смогли припрятать одеяло.
А где чулки?
Хуторянка
Вон, в ящике небось!
Осе
(роясь в сундуке)
Ой, Кари, посмотри-ка, что нашлось!
Вот с этой ложкой он любил играть…
Все говорил: «Я пуговичник, мать!» —
бывало, плавил, пуговицы лил.
А как-то у отца он попросил
на это дело слиток оловянный —
так тот ему монету Христиана
серебряной чеканки подарил.
«Бери, – сказал, – да помни, чей ты сын!»
Наверно, спьяну различить не мог,
что олово, что золото… Чулок!
Совсем худой… А вот еще один…
Заштопать бы.
Хуторянка
Оно бы не мешало.
Осе
Заштопаю и лягу. Я устала.
Давно уже мне не было так скверно.
(Радостно.)
Смотри! Хозяин проглядел, наверно, —
тут две фуфайки!
Хуторянка
Что-то не пойму…
Осе
Ну, хорошо. Одну отдай ему.
Нет! Лучше, знаешь, спрячем и другую —
не все же парню надевать худую.
Хуторянка
Ой, это грех!
Осе
Да ладно, все равно!
Отпустит прест – с другими заодно.
Только что выстроенная изба. Оленьи рога над дверью. Глубокий снег. Сумерки.