Вл. МуравьевПЕРА-БОГАТЫРЬ С БЕРЕГОВ ЛУПЬИпо мотивам фольклора народов коми
В далекие, незапамятные времена на дальних землях, в той стороне, откуда восходит солнце, жили со своим народом коми три брата — Ошъяс, Ми́зя и Куды́м.
Были те места теплые, и земля там была плодородная, а пашни широкие.
Люди пахали поля и выращивали хлеб, ставили пасеки по цветущим лугам и разводили золотых пчел, а по веселым лиственным лесам собирали хмель. Всегда у них было вдоволь хлеба, меда и хмеля.
Но однажды дрогнули каменные горы. Седая пыль и тяжелые камни обрушились на теплые земли. Над широкими пашнями, над тихими селениями черной тучей и грозным вихрем пронесся крылатый змей Гунды́р.
Тяжелые камни побили посевы на полях, грозный вихрь разметал пчел по лесам и сорвал крыши с домов. В страхе попадали люди на землю, не смея поднять голову и оглянуться вокруг. А когда перестал грохотать каменный дождь и утих грозный вихрь, прогремел, как раскаты грома, над теплыми землями голос Гундыра:
— Эй, люди, живущие на теплых землях! Почему неласково встречаете гостя? Много у вас хлеба, меда и хмеля, но не трону я ваше добро: ни ваших полных клетей, ни полных амбаров,— не такое нужно мне угощение. А как наступит ночь и взойдет луна, приведите мне трех юношей и трех девушек, пригоните стадо черных овец, и утром я их съем.
В молчании выслушали люди слова крылатого змея и еще ниже склонили голову.
А Гундыр опустился в долину, лег на шелковую мягкую траву и заснул.
Наступила ночь. Серебряная луна, открыв светлое лицо, пустилась в путь по небесной крутой дороге, и в долину, где спал Гундыр, пастухи пригнали два стада черных овец.
Утром проснулся крылатый змей. Раскрыл он один глаз и увидел стадо овец, раскрыл другой и увидел еще одно стадо овец, но ни одним, ни двумя глазами нигде не увидел он юношей и девушек.
Разгневался Гундыр:
— Эй, люди, почему вы не исполнили моего повеления, почему нет трех юношей и трех девушек?
Ответил ему Ошъяс, старший среди трех братьев:
— Ни отцы, ни деды, ни далекие наши предки никогда не отдавали своих детей на съедение ни богам, ни диким зверям, и мы не отдадим тебе наших юношей и девушек.
Еще больше разгневался Гундыр и решил напустить на теплые земли черного коршуна.
Из-за черных гор прилетел коршун.
При каждом взмахе его огромных крыльев гремел гром, а из клюва у него вырывалось жаркое пламя.
Дыхнул коршун жарким пламенем и спалил дома и посевы, превратил их в дым-пепел.
Потом своими цепкими, огромными когтями подхватил Ошъяса, его жену, детей и внуков, подхватил Мизю с женой и детьми, подхватил брата Ошъяса и Мизи — малолетнего мальчишку, несмышленыша Кудыма, и, поднявшись под облака, полетел с ними над горами и лесами, держа путь на заход солнца.
Далеко от родимых земель унес их черный коршун и опустил посреди чужого холодного леса.
Взмахнул коршун крыльями — поднялся ветер, и тревожно зашумели деревья; провел по земле толстым когтем глубокую борозду — и потекла по ней широкая река, преграждая путь назад.
Коршун улетел, а люди остались на берегу.
Бурлила река, шумел холодный чужой лес, а другой берег едва виднелся вдали.
Затосковали братья.
Наступила ночь. Заснули усталые, испуганные жены и дети, но Ошъяс и Мизя не спали — невеселые думы отгоняли сон.
На другой день Ошъяс и Мизя принесли из чащи к берегу реки упавшие деревья, связали их тонкими ветвями в плот и спустили на воду.
Страшно плыть через бурную, широкую реку — не было таких рек в их родном краю, страшно утонуть в холодной воде, но в их сердцах звучал зов родины, и он заглушал голос страха.
Все взошли на плот. Ошъяс и Мизя оттолкнулись длинными шестами от берега, и поплыл плот по серым волнам.
…Поднялся Гундыр над разоренными теплыми землями и посмотрел в ту сторону, куда черный коршун унес Ошъяса, Мизю и Кудыма. Увидел он пустынные, холодные леса, увидел широкую реку, но не увидел он на ее берегах ни Ошъяса, ни Мизи, ни их жен, ни их детей, ни младшего их брата Кудыма.
Тогда Гундыр спросил серебряную луну:
— Ты всю ночь гуляла по небу и всю ночь смотрела на землю. Скажи, где укрылись Ошъяс и Мизя с женами и детьми и с братом Кудымом? Почему их нет в лесу, почему их нет на берегу реки?
Ничего не ответила серебряная луна, спряталась за облако. Спросил Гундыр золотое солнце:
— Ты весь день ходишь по небу и весь день смотришь на землю. Скажи, где укрылись Ошъяс и Мизя с женами и детьми и с братом Кудымом?
Ничего не ответило солнце, только покатилось быстрее по своей небесной дороге.
Тогда Гундыр послал на поиски братьев черного коршуна.
Взлетел черный коршун под облака и увидел, что братья Ошъяс, Мизя с женами, детьми и Кудымом идут через холмы и долины прямо на восход солнца, к родным землям.
Взмахнул коршун черными крыльями, заслонил солнечный свет, закрыл путь на восход солнца, схватил ослушников-беглецов в цепкие когти и понес их назад.
На этот раз коршун занес их еще дальше.
А чтобы братья не вздумали опять возвратиться, бросил коршун поперек пути, ведущего в теплые земли, перо из своего хвоста.
Там, где упало перо, поднялись высокие горы и покрылись непроходимым лесом.
Высокие поднялись горы, густые, бескрайние встали леса.
Когда коршун улетел, Ошъяс взял топор и начал прорубать в непроходимом лесу тропу на восход солнца, к родимым землям.
Целый день валил он деревья и рубил цепкие кусты, а когда к ночи из усталых рук выпал топор, оглянулся Ошъяс назад. И увидел он, что за весь день прорубил тропу длиной в десять шагов.
На другой день взялся за топор Мизя.
Проложил Мизя тропу дальше еще на десять шагов.
Густы и широки леса — сто жизней надо, чтобы прорубить тропу из холодных лесов до теплых земель.
И остались братья жить там, куда занес их черный коршун.
Назывался народ Ошъяса, Мизи и Кудыма народом коми, потому и лесной безымянный край, куда занес их коршун, братья назвали «Комму», что значит: «Земля народа коми».
Среди густого леса на берегу реки они поставили шалаши из густых еловых ветвей, а с наступлением зимы вырыли себе жилища в земле.
Ошъяс и Мизя сначала совсем было пали духом: испугали их дремучие леса без дорог и без троп, испугали черные болота, осенняя непогода и зимняя стужа.
Но не злой мачехой, а родной матушкой приняла Ошъяса, Мизю и Кудыма лесная дальняя сторона.
Неплодородны студеные подкаменные земли, но на южных склонах холмов все же родила земля хлеб сам-пят.
Вырубили люди лес на ближнем холме, выкорчевали пни и распахали поле. Велик был труд, да невелико получилось поле.
На другой год свели лес на другом холме, распахали другое поле, на третий — третье…
Было в лесах много зверей: бобры и соболи, горностаи и лисы, белки и росомахи, олени и лоси, волки и медведи — и несчетно-невиданно разной птицы. Богатая добыча бывала и в осеннее и в зимнее лесованье.
Проложили люди охотничьи тропы, сначала в ближних лесах, потом в дальних.
Так прошло много лет.
Состарились Ошъяс и Мизя, но выросли их дети и внуки и вырос их младший брат Кудым.
Состарились Ошъяс и Мизя. Не столько годы состарили их, сколько заботы и нелегкий, непривычный охотничий труд. Бывало, иной раз не под силу становилось им гнать зверя по черному лесу да топким болотам, боязно было слышать хохот злых лесных духов, страшно из дому выйти, когда бог холодных ветров чуткоухий Войпель грозовой бурей крушит и ломает деревья в чаще.
А Кудым с малых лет рос среди леса. Всем сердцем полюбил он и дремучую темную тайгу — парму, и стройные сосновые боры — яги, и светлые березняки — расы. Звезды, солнце и деревья указывали ему путь в бездорожных чащах, лесные и водяные духи не страшили его, и не знал он устали ни в осеннем, ни в зимнем лесованье, ни в рыбном промысле.
Никого не страшась, охотился Кудым по всем лесам — и вблизи и вдали от родного селения. Бродил он по лесам, как могучий хозяин леса — медведь, и поэтому люди прозвали его «Кудым-Ош», что значит «Кудым-Медведь».
Однажды Кудым-Ош возвращался с охоты. Захотелось ему пить, и он спустился с высокого берега к светлой реке.
Наклонился Кудым-Ош над водой и увидел в спокойной воде свое отражение. Увидел он морщины на лбу, морщины у глаз и серебристую седину в густой бороде.
Зачерпнул Кудым-Ош воды, напился.
«Улетает молодость белым лебедем, близок вечер моей жизни…» — с грустью подумал Кудым-Ош, и припомнилась ему песня, которую пели умудренные жизнью старые женщины его народа:
О юноша, ты не знаешь,
Как быстро летит время.
Пятнадцать лет — начало,
Тридцать лет — середина жизни.
О юноша, знай, что одинокий —
Не человек, а всего лишь полчеловека.
Когда возмужаешь, не будь одинок:
Найди себе жену по сердцу —
Девушку, пронизанную солнцем,
Девушку с горячей кровью,
С блестящими, как мех бобра, волосами,
С глазами, как спелая черника.
И жена родит тебе сына.
Станет сын твоею опорой
В долгий холодный вечер
На длинной тропе твоей жизни.
С того дня стал задумчив Кудым-Ош. Все так же бродил он по лесам, но не было ему прежней удачи в охоте, потому что все время думал он об одном: думал о той неведомой девушке, которой суждено стать его женой, и о сыне, который стал бы ему опорой на длинной тропе жизни…
Спросил Кудым-Ош вещую птицу гагару:
— Скажи, белая гагара, где найти мне жену себе по нраву, где найти мне жену себе по сердцу, девушку, пронизанную солнцем, с горячей малиновой кровью, с блестящими, как мех бобра, волосами, с глазами, как спелая черника, где найти мне жену, что родит мне сына, который станет моей опорой под вечер жизни?..