— Да, — уверенно ответила Ингрид, — Предатель и трус хуже, чем враг. А преступники в принципе одновременно и враги, и трусы, и предатели. Они временно живы только потому, что убивать их запрещает закон.
— Взгляд, конечно, ооочень варварский… — начал Студент.
— Но верный, — оборвала его Ингрид.
Студент думал, что неплохо представляет себе окружающий мир. Но такие женщины, как Ингрид, с его картиной мира не совмещались никак. Почти. В мире есть много удивительного рядом, во что не поверишь, пока сам не увидишь.
Он повернулся к Колобу
— Братан, может, у тебя есть какие-то еще идеи? Как справедливо заметила девушка, за тебя вписались только мы с Уинстоном, а она влипла из-за внезапно вспыхнувших чувств к почти молодому и почти красивому мужчине с почти модной прической.
— Истинная сущность мужчины раскрывается только в бою, — сказала Ингрид.
Студент сжал челюсти и воздержался от матерного ответа в рифму.
— Да я затупил, честно говоря, — сказал Колоб, — Не зассал, а затупил, понятно?! Когда всю жизнь живешь за братву и по понятиям, не сразу доходит, что тебя могут предать прямо, сука, все. Кроме побратима, иностранца и случайной девчонки.
— Лепаж еще, — сказал Уинстон.
— Ладно, и доброго доктора. Я свои дела, если что, могу сам порешать. За меня под пули идти не надо. Вы прямо все резкие такие, будто у вас свой интерес есть сходняк мочить. Вам же конец после этого. Ладно, мне, меня и так приговорили. Но вы-то еще можете соскочить.
Уинстон и Ингрид переглянулись. Задача была поставлена недвусмысленно. Спровоцировать в городе максимально шумную войну банд. Явно было сказано, что Колоб один не справится.
— Соскочить, это не ко мне, — сказал Студент, — Мы с тобой с того побега братья.
Колоб кивнул.
— Если бы мы сидели в какой-то норе, где нас никто не видит, я бы мог, наверное, выйти из дела, — сказал Уинстон, — Но Студент зачем-то привез нас в середину табора, где нас видели человек пятьдесят.
— Куда я должен был вас везти? Я что, шпион? У меня что, явочные квартиры по городу? — возмутился Студент, — Куда привез, туда привез.
— Я правильно понимаю, что у вас цыгане тоже криминальное сообщество?
— Вообще да. Но они под блатными не ходят. У них свой мир.
— Значит, вы с Колобом им такие же посторонние, как ваши враги. Потому что вы не цыгане. И они вас рано или поздно сдадут, потому что я не вижу никакого смысла им принимать вашу сторону против всех банд большого города. И нас с Ингрид тоже сдадут. В лучшем случае, они нас предупредят, что нам надо от них уходить, и у нас есть пара часов, чтобы оторваться от погони. Мне в чужой стране от местных не уйти. Если только бежать на поклон обратно к контрразведке, но после музея и погони они сами меня ликвидируют.
— Какие у тебя варианты? — спросил Студент.
— Атаковать первыми. Ликвидация лидеров неизбежно приведет к борьбе за власть сначала в каждой обезглавленной банде, потом между бандами, а потом еще какие-нибудь соседи зайдут на территорию, где сократилось поголовье конкурентов. Все это время полиция будет усиленно убивать и сажать членов всех банд, в том числе, потому что оборвутся контакты между бандами и купленными полицейскими. Всем надолго станет не до меня, а потом выжившие про меня и не вспомнят.
— Так рвешься в бой?
— Как говорят у нас в Эйрстрип Ван, война это мир.
— Слышал.
— Иногда надо убивать, если просто хочешь выжить. Иногда надо очень быстро бежать, чтобы оставаться на месте. Или предложи вариант получше. Убедишь их, чтобы нас не трогали? Чтобы простили Тарана и музей и отказались от ста тысяч за голову.
— Ты в первую встречу не таким резким выглядел.
— У Колоба спроси, какой я.
— Спросил уже.
— И?
— Проехали.
Все посмотрели на Ингрид.
— Я с ним, — простодушно ответила она, кивнула на Уинстона и взмахнула ресницами.
— Девочка, это война, — сказал Студент.
— Хочешь жить вечно?
— Блин. Ты наглухо поехавшая. Тебе в десятом веке жить, а не в двадцатом.
Ингрид улыбнулась, как будто это был комплимент, и она совсем не против жить в десятом веке.
— Ладно, — сказал Студент, — Карта есть?
— Есть, — Уинстон развернул помятую, но еще годную карту.
— Сходняк будет в «Кронверке». На корабле. Он стоит вот тут.
Палец Студента уперся в Кронверкскую набережную между Кронверкским проспектом и Кронверкским мостом.
— Отличный кабак, — сказал Колоб, — Как раз там Болгарин меня на наше дело подписал.
— Фиг подойдешь, тем более, с оружием, — сказал Студент, — От любой улицы путь лежит через парковку, а там до полусотни рыл при стволах.
— Подойти пешком? — скептически сказала Ингрид, — Я смотрю, надо быть истинным потомком викингов, чтобы не упираться в сухопутное мышление.
— Ты на что намекаешь? — спросил Студент.
— Что ваша цель — корабль, который стоит на большой реке. Все ваши сухопутные милиционеры и бандиты наверняка и не подумают, кто кто-то может подойти не по суше, а по воде.
— Лодку будет видно за километр. И людей с оружием в ней тем более. Может быть, там еще водная милиция подключится.
— Лодка для рыбаков. Надо пойти по Неве на маленьком, но приличном кораблике. Там же все время ходят корабли, и регулировщик с полосатой палочкой не перекроет реку на время этого вашего «сходняка». Вряд ли какая-то водная милиция на катерах останавливает случайные корабли посреди фарватера в черта города и проверяет судовые документы.
— У тебя есть под рукой маленький приличный кораблик?
— Я вчера была в музее малых военных кораблей. Он, кстати, довольно близко, на Петровском острове. Там все бронекатера на ходу. И «Одиннадцать — двадцать четыре», и «Одиннадцать — двадцать пять», и «Тип Д».
— У нас нет команды для боевого корабля, — сказал Колоб.
— Как нет? Я ходила через море на драккаре, на руле стояла. Студент, как я поняла, механик-водитель. С исправным дизелем по инструкции разберется. Уинстон?
— Я саб-лейтенант запаса. По-вашему, кажется, мичман.
— Вот как? — удивился Студент, — По тебе не скажешь. Ты же вроде госслужащим был, или наврал?
— Срочная на флоте после университета, — Уинстон решил не говорить, что служил переводчиком в штабе.
— Понятно. Коллега-пиджак.
— Я сухопутный, — сказал Колоб, — Только плавать по-собачьи умею.
— Нужны минимум моторист и рулевой, чтобы просто сдвинуться с места, — сказал Студент, — Стрелок на пулемет. Кто из вас разберется с корабельным крупняком?
— Тип Д подготовлен к съемкам про Первую Мировую, — сказала Ингрид, — Заправлен под пробку. На нем вчера экскурсию катали, я все видела. Он управляется одним человеком, рубка и моторное отделение в одной бронекаюте. Вооружение — один Максим в башне. Исправный, на съемках стреляет холостыми. Максим я знаю. В школе на НВП проходили. Только нужно где-то взять патронов побольше и ленты.
— В музее партизан я видел Максим, и ленты к нему там в экспозиции в нескольких местах, — сказал Колоб,
— В школах до сих пор Максим проходят? — спросил Студент.
— Сейчас проходят АК и РПК в обязательном порядке. Факультативно что есть, то и проходят.
— Ты занималась НВП факультативно? Я так понял, что ты из Швеции, а не из Швейцарии.
— Ничего, что на мне военная форма? — Ингрид даже немного обиделась, — Думаешь, я в последнее лето решила в училище поступать? Да я, сколько себя помню, мечтала ходить в набеги и убивать врагов.
Студент вздохнул.
— Не хочу тебя огорчать, прекрасная валькирия, но армия это не про набеги. Это много-много ходить пешком, много-много копать и все свободное время заполнять никому не нужные журналы. Бой как праздник. Ты выпускница училища связи. Скорее всего, ты такая красивая будешь обеспечивать связь при штабе. Ты можешь живого врага даже в прицел не увидеть, а лет через пять или даже через месяц тебя накроет артиллерия. Если от тебя что-то живое останется, то оно поедет на дембель как заслуженный ветеран с нашивкой за ранение.
— А спецподразделения? Там берут девушек для маскировки.
— Снова не хочу тебя огорчать, но где ты, и где маскировка? На восточном фронте ты мишень номер один даже ночью. В тебя за километр будут пальцами тыкать. Для Африки ты настолько белая даже относительно белых, что негры южнее Сахары тебе отрежут руки на амулеты. Если только наденешь океанский камуфляж и сунешься к янки в располагу. За американку сойдешь как родная. Только там еще надо найти белую часть. Девяносто процентов океанских частей в Африке — латиносы.
Ингрид пожала плечами.
— После сегодняшнего тебе в армию дорога заказана. Ты думаешь, можно просто поучаствовать в разборке между ворами, а потом как ни в чем не бывало поехать по распределению из училища?
— Армия не отдаст топтать зону годного к строевой, — процитировал дядю Пашу Уинстон.
Студент задержался с ответом, но согласился.
— Да. Но новобранцам с криминальной историей прямая дорога в штурмовики, а это верная смерть.
— Хочешь жить вечно? — снова презрительно бросила Ингрид.
— Да кто ты такая! — крикнул Студент, — Я гонял по Чайному тракту, где одна ошибка — и ты труп. Я в одно рыло воевал с турецкой мафией и победил. Я бежал с урановых рудников. Я вывез перебежчика мимо блатных и мимо всех наших спецслужб.
— Кем ты был в двадцать два?
— Никем, — Студент махнул рукой.
На самом деле, он, стал тем, кем стал, потому что с детства шел этим путем. Но в молодости свершений того же уровня, как в зрелые годы, у него объективно не было. После этого всего говорить, что он в молодости успел похулиганить, как-то даже и мелко. Ну там зарезал одного. Ну другого взорвал. Ну дымовухи, зажигалки, ракеты, баловство одно. Девчонка за сегодня наверное собрала больше зарубок на прикладе, чем он к ее возрасту. Он в двадцать два только-только закончил институт и еще даже срочную не служил.
— Ты в училище должна была психиатра пройти, — сказал Колоб.