Лейтенант и двое раненых солдат остались с первым задержанным, а остальные побежали дальше по следам.
— Ду ю спик инглиш? — спросил лейтенант.
— Йес, — ответил Уинстон. Нет смысла притворяться. Притворяться кем? Русским с английским акцентом?
— Ты хорошо стреляешь, — сказал лейтенант, — Ты ранил двоих и еще двоим попал по бронежилетам.
— Я не хотел никого убивать, — ответил Уинстон. Он и правда не хотел никого убивать.
В поле зрения вошел солдат со снайперской винтовкой. На его щеке красовались свежие царапины.
— Ты подстрелил дерево рядом со снайпером, чтобы ранить его, но не убить, — сказал лейтенант, — Зачем? Если ты хотел сдаться, то мог бы не стрелять.
— Я хотел спасти своих друзей. Они ушли?
— Далеко не уйдут. Идем к дороге. Ты арестован.
Уинстон встал и пошел. Солдаты относились к нему очень настороженно и держали дистанцию. Думали, наверное, что он опасный диверсант, который с четырехсот метров из старого карабина прицельно стреляет в дерево, чтобы ранить снайпера щепками.
Пока они спускались к дороге, по рации кто-то уточнил их точное местонахождение. Потом раздались выстрелы и взрывы.
— Не могу продолжать преследование! — раздалось из рации, — Попали в саперную засаду на переправе через ручей. Противопехотка на тропе и растяжки под водой. Пятеро трехсотых, двое тяжелых!
На связь вышел еще кто-то и пообещал эвакуировать раненых на вертолете.
Добрались до машины. По-военному угловатый микроавтобус на больших колесах. Много раз битый и крашеный, но на ходу, а большего тут и не требуется. Внутри откидные сиденья, вместо крыши брезентовый тент на дугах.
Лейтенант сел рядом с водителем, двое солдат в салон напротив пленного. Через пять минут Уинстон слетел с сидения на пол. Дорог здесь нет, надо держаться. Ему развязали руки, и он вцепился в трубы по бокам сидения.
Машина выехала на дорогу получше, потом на хорошую дорогу, потом снова на плохую, замедлилась и остановилась. Водитель посигналил противным гудком.
Что-то тяжелое ударило сверху в переднюю часть микроавтобуса, смяв водителя, лейтенанта и двигатель.
Солдаты схватились за оружие. Уинстон лег на пол и закрыл голову руками. Под сидением напротив увидел свой вещмешок. Очевидно, что вещи нарушителя границы должны были отправить вместе с ним куда положено.
Машина вздрогнула, приподнялась, рухнула на колеса, снова приподнялась и рухнула. Уинстон повернул голову и увидел небо над головой и огромный ковш экскаватора, который сначала разбил кабину, потом сорвал тент вместе с дугами. На ковше мелом надпись «СЮДА».
Справа раздались два громких выстрела. Солдаты перепрыгнули через борт, укрылись за машиной и ответили короткими очередями. Ковш опустился на дорогу у самого заднего борта, немного наклонившись в сторону микроавтобуса.
Уинстон решил, что если кто-то ради него рискует жизнью, то было бы крайне невежливо отвергнуть его помощь. Схватил вещмешок, вывалился из машины через заднюю дверь. Пригнувшись, пробежал два шага и кубарем свалился в ковш. Неведомый доброжелатель тут же поднял его и куда-то повез по небу. По ковшу застучали пули, но толстая сталь выдержала. Снаружи послышались два взрыва.
Ковш тяжело ударился о землю. Уинстон подтянулся и вылез. С удивлением увидел русского пахана, старшего в «делегации».
— Это ты по-нашему базаришь, — сказал русский.
— Да, — ответил Уинстон.
— Бегом в тачку.
Вдвоем они добежали до машины, где на заднем сидении скорчился Док Джонсон. Тут же их догнал запыхавшийся «переводчик». Переводчик сел за руль и нажал на газ.
Уинстон прислушался. Между сидениями лежала рация, а из нее текли военные переговоры на русском.
— Здорово еще раз, — сказал старший русский Уинстону, — Я Колоб, он Студент.
— Уинстон, — представился англичанин в ответ без фамилии и прочей информации.
— Понял, да? — обратился к нему Студент по-русски, — Мы на скоростном спуске колесо пробили. Оторвались на сколько смогли. Стоим, меняем, военную волну слушаем. Говорят, одного поймали и везут, а по остальным «план перехват» и район закроют. Тронулись, гля в зеркало, а они за нами едут. Ну мы по газам, сечем по сторонам, а тут как раз норвеги копали канаву и на обед все свалили. Понимаешь, нет?
— Понимаю.
— Я и говорю, что поймали они наверняка тебя. Потому что другие двое у вас вояки, их голыми руками не возьмешь. Ты же не военный и не бандит, верно?
— Верно.
— Тебя расколют, и на нас выйдут быстрее, чем свалим отсюда. А вообще черт знает, что ты еще сдашь и какой масти ты по жизни. Замочить тебя всегда успеем, а побазарить по возможности стоит. Я ковшом водилу укатал, тебя поднял и остальным две лимонки бросил.
Вот попал так попал, — подумал Уинстон, — Лучше бы у военных остался. Хотя не прыгнул бы в ковш, сам бы получил эту лимонку и уже лежал бы мертвый на дороге.
— Может, через тебя потом как-нибудь на вашу братву напрямую выйдем, без норвегов и шотландцев. Только закорешились, и какая-то сука сдала. Сейчас до Олесунна дотянем, тачку бросим, на малине пересидим и попутной птичкой свалим.
Дотянуть до Олесунна оказалось не так-то просто. Встречная милицейская машина проехала мимо, но резко развернулась и включила мигалку.
— На этом корыте не уйдем, — сказал Студент, нажимая на газ, — Патроны остались?
— Сейчас на всю Норвегию прогремим, — мрачно ответил Колоб, крутя ручку стеклоподъемника.
— Тебя только не хватало! — выругался Студент, резко сбавив скорость.
Уинстон не сразу понял, кому это он, но Док Джонсон показал рукой. Перед машиной бежал лось. Ну и зверюга, всякие лошади и олени рядом не стояли. На спидометре восемьдесят, а он бежит впереди и не думает уставать.
Дорога вышла к спуску извилистым серпантином. Студент попытался обогнать лося, но тот тоже перестроился на встречную полосу. Студент вернулся в свою полосу, лось тоже. Встречная легковушка чуть не поцеловалась с милицейской машиной.
— Я его сейчас сниму, — сказал Колоб, собираясь высунуться в боковое окно и стрелять в лося из АК.
— Я тебе сниму! Всем сидеть и держаться!
Студент дождался левого поворота и сократил дистанцию до лося до пары метров. Милиция поджимала сзади. Перед самым поворотом Студент от души нажал на сигнал и тут же крутнул руль, вылетев на пустую встречку. Лось по сигналу встал как вкопанный без всякого тормозного пути и следов жженых копыт на асфальте. Милицейская машина подсекла его под задние ноги, и лось с удивленным выражением лица влетел задницей в лобовое стекло.
— Прокатило? — спросил Студент, выровняв машину и входя в поворот направо.
— Тачка всмятку! — сказал Колоб, — Семьсот кг не хрен собачий. Но на дороге удержались.
— Менту зачет. Я не уверен, что смог бы.
— А с лосем что будет? — спросил Уинстон.
Стрелять лосей из ружья для цивилизованного человека нормально. Сбивать их же машиной — нехорошо.
— Да что ему будет, — ответил Студент, — Сейчас насрет им полсалона, встанет и дальше побежит.
— Переведи, про что вы там говорите, — попросил Док.
— Он сказал, что лось не пострадал и пойдет дальше, — перевел Уинстон.
Док извернулся и выглянул в заднее стекло.
— Точно! Вниз бежит! Даже не хромает! — восторженно воскликнул он.
— Лось бежит к нам, — перевел Уинстон для русских.
— Надеюсь, он не обиделся, — сказал Студент и затормозил на обочине.
— На обиженных воду возят, — сказал Колоб.
— Ну флаг тебе в руки, — ответил Студент.
Оба посмотрели на приближающегося лося и рассмеялись. Уинстон понял, что они синхронно представили попытку возить воду на обиженном лосе, и тоже улыбнулся.
— Переведи, — попросил Док.
Уинстон открыл рот и понял, что не осиливает. Все слова понятны. Контекст понятен. Понятно, в чем юмор. Смешно. Не до слез, но улыбнуться можно. Но как это перевести?
Студент перестал улыбаться, переключил передачу и резко отъехал назад. Там, где только что была машина, дорогу пересек хорошо разогнавшийся лось. Ему, в отличие от колесного транспорта, не требовалось спускаться по серпантину, и он набрал хорошую скорость вниз по склону. Лось недовольно оглянулся, пробегая мимо машины. Пока он оценивал ситуацию, ноги уже пронесли его мимо, и голову пришлось повернуть обратно вперед, чтобы не влететь в редкие деревья.
— Слава те Господи, — искренне сказал Студент, — Вы же все нихрена не понимаете, что такое лось на дороге. Дайте закурить.
Док достал «Мальборо», и все затянулись, даже некурящий Уинстон. Студент не стал делать остановку не перекур и сразу же тронулся с места.
— Слышь, Студент, есть маза, — сказал Колоб. В отличие от тараторящего Студента, он говорил медленно, дополнительно обдумывая каждое слово.
— Ну, — ответил Студент.
— Никто не знает, что с нами англичан теперь двое, — продолжил Колоб.
— Ну.
— И нас кто-то сдал узкоглазым.
— Ну.
— И крысы уже знают, что узкоглазые нас не взяли.
— Ну.
— Крыса точно не англичанин. И не шотландец. Они не знали, где мы сидим. И выследить не могли. Норвег забирает, эти сидят на борту.
— Верно.
— Крыса не норвег. Им никто не должен был говорить про обмен докторами. Их дело было встречу устроить, а по какому поводу не их дело.
— Верно.
— То есть, крыса на нашей стороне. Нас вели с самого прилета, и за норвегом хвост повесили.
— Может быть.
— Поэтому ты бери Дока Джонсона и тащи к птичкам, не заходя на хату. Понял?
— А ты?
— А я с этим на хату пойду, засвечусь.
— Думаешь, вас там крысы еще раз сдадут?
— Ясен хрен.
— Рисково.
— Хочу крысе хвостик поприжать. И от вас заодно отвлечь.
— Один?
— Я крыс в сортире мочил, пока ты еще под себя ссался. Слышь, нерусский, как, говоришь, тебя звать? — Колоб с переднего сидения обернулся к Уинстону.
— Уинстон.
— Забудь. Тебя зовут Док Джонсон, понял?