И вот сейчас, наверное, самый подходящий момент с Комаровой поговорить откровенно. Не в данную минуту, естественно. Пока что на повестке — кубинец и его свидание с Филатовой.
Потом, надо еще все проконтролировать. Надо всех в одном месте собрать. Ну, и конечно, надо Максима Сергеевича пристрелить. Прямо раздражает он Вадима своим присутствием. Мелькает, падла такая, перед глазами. А у Вадима сейчас планы изменились. И в этих планах Беляеву места точно нет.
Глава 12В которой я полностью убеждаюсь, как глупо строить планы
Мысль о странном товарище не давала мне покоя. Особенно, тот факт, что появился он в очень неподходящее время. Или наоборот, в очень подходящее. Только подходящее не для меня.
Тамара так и не смогла толком объяснить, что это был за человек. Единственное, на что ее хватило, определить время. Вроде бы около двух часов назад. Не более того.
— Что-то долго он меня ищет… — пробормотал я в ответ на растерянный взгляд окончательно распереживавшейся Тамары. Она сильно расстроилась, что не смогла мне помочь и нормально описать непонятного «товарища».
— Ладно, посмотрим… — я вышел из гостиницы, остановился, замерев, на пороге. Пытался сообразить, как лучше поступить.
С одной стороны, есть план и его надо придерживаться, с другой — новое, совершенно неизвестное мне лицо этот план может пустить псу под хвост. В лучшем случае. В худшем — псу под хвост пойду я.
Тем более, не на прогулку собрались так-то. И по-хорошему, надо знать, кого черт принес.
— Максим Сергеевич… — Когда из кустов, росших неподалёку от крыльца гостиницы раздался громкий шёпот, я едва не подпрыгнул на месте от неожиданности. Слишком задумался. — Максим Сергеевич, я тут…
Из листвы выглядывала физиономия Ведерникова.
— А вот это очень неожиданно… — я спустился вниз и подошел к зарослям. — Игорь Леонидович, Вы пугаете меня. Что за странная дислокация и еще более странное поведение? Знаете, если Вас тянет изображать из себя белочку, это — серьёзный повод для беспокойства.
— Не говорите со мной! Повернитесь задом. Ко мне задом! Сделайте вид, будто просто дышите воздухом. За нами могут наблюдать…
Честно говоря, Ведерников реально сейчас мне напоминал психа. Самого настоящего. Со стажем. Его взгляд постоянно бегал по сторонам, губы пересохли и были искусаны, а еще мне показалось, у Игоря Леонидовича либо жар, и по данной причине глаза данного гражданина подозрительно блестят, либо он бессовестно пьян. Сдвинулся чуть ближе, и сразу получил однозначный ответ.
— Ды ты нажрался, скотина… — удивился я, даже не скрывая своей реакции.
Вот тебе, Вадимка, и идеальный план. Как, интересно, мы используем Ведерникова, заменив меня им, если он вот прямо сейчас сидит в кустах рядом с гостиницей, насыщая ближайшее пространство алкогольными парами. А Марков уверенно говорил, что у него все под контролем. Ну-ну… Никогда нельзя недооценивать маленьких, трусливых людишек. Они способны удивлять. А еще никогда нельзя маленьких, трусливых людишек загонять в угол. Они будут драться до последнего. Эх, Вадимка…
— Игорь Леонидович, прекратите вести себя, как дебил. Честное слово. Вылазьте и давай поговорим. Вы же за этим сюда пришли. Поговорить. Вряд ли Вам просто сильнее других приглянулись именно эти заросли.
— Максим Сергеевич… — Ведерников говорил громким шёпотом, с вдохновением. Его прямо распирало от информации, которой он хотел поделиться. — Я хочу все рассказать. Вообще все. Но мне нужны гарантии.
— Игорё-ё-ёк… Гарантии чего? Мы же с тобой не договор подписываем. Гарантии ему нужны…
— Я прошу Вас… — в голосе Ведерникова отчетливо слышались слезы, которые он готов был выпустить наружу, и приближающаяся пьяная истерика. — Помогите! Вы говорили, что поможете, если я приду и расскажу Вам всю правду. Готов выложить все, как на духу. Идите сюда…
Игорь завозился в кустах, наверное, освобождая мне место.
— Нет, спасибо. Лучше уж Вы сюда. — Я кивнул Ведерникову в сторону автомобиля, стоявшего неподалеку.
— Нас могут увидеть и заподозрить в сговоре, — Игорь Леонидович активно замотылял башкой. Ему, видимо, от столь резких движений стало плохо. Ведерников громко икнул и попытался завалиться назад.
— Черт! — Я подскочил совсем близко, ухватил этого придурка за шиворот и вытащил его, наконец, из зарослей. — Послушайте, Игорь Леонидович, вот если я буду в Вашей компании вечером по кустам отираться, тогда нас точно заподозрят, но совсем не в том, о чем Вы переживаете. Хотя… времена ещё слишком приличные… В машину бегом!
Я подтолкнул Ведерников в сторону «Волги». От моего толчка он по инерции, словно его к машине влекло непреодолимой силой, мелкими шажками добежал до самой тачки. Потом нащупал ручку двери, открыл ее и уселся. Хотя, нет. Не уселся. Завалился внутрь.
— Черт… как-то не задался наш план с самого начала… — высказался я уже по привычке в воздух, а потом сам полез за руль.
— Максим Сергеевич! — Ведерников тряхнув головой, резко попытался закинуть упавший на лоб волос. Ожидаемо ни черта у него не вышло.
— Да твою ж мать… Игорь! Соберись! — я на полном серьёзе стал осмыслять вариант, в котором мне придётся вернуться в гостиницу и попросить у Тамары нашатыря.
— О-о-о… Максим Сергеевич, — Ведерников пьяно улыбнулся. — Я пришел с повинной. Да… Помогите мне.
— Супер! Давай теперь по порядку. И желательно, в сжатой форме, — я посмотрел на часы. По идее, Комарова уже все глаза проглядела, меня ожидаючи, а Калинин, опять же, чисто теоретически, должен уже вместе с костюмом нестись в сторону гостиницы, где остановился Фидель Кастро. Про Маркова даже боюсь предполагать. Вадим Александрович, вот, например, был сильно уверен в себе и своих возможностях. А поди ж ты, Ведерников, тот самый, который должен тоже мчаться в какую-то сторону, но только не ко мне, сидит рядом и желает каяться.
— Это я убил Маслова, — выдал вдруг Игорь Леонидович и всё-таки заплакал, размазывая слезы вместе с соплями по лицу.
— Неожиданно, — ответил ему я после секундной паузы.
На самом деле неожиданность заключалась не в его признании, я в любом случае подозревал эту сладкую парочку, в которую кроме сидящего рядом парня входила еще Филатова. Просто меня реально удивил тот факт, что Ведерников осмелился произнести это вслух.
— Да… но все вышло случайно. Максим Сергеевич, голубчик, Христом богом прошу, помогите, — Игорь подался вперед и попытался ухватить меня за руку. Еле успел отдернуть. Просто появилось реальное опасение, что он ее, мою руку, сейчас начнет лобзать.
— Так… И? Как Вы, товарищ Ведерников, ухитрились случайно убить Льва Ивановича. Это же, как бы поточнее выразиться, не таракана прихлопнуть.
— Он угрожал… Он угрожал Нине. Говорил, что все понял. Что догадался. Нина, она ведь… Она…
— Да твою ж мать… Что Вас переклинило? Нина, она… ну, продолжайте! Она работает на Маркова. Об этом речь? На протяжении года Ваша ненаглядная подружка собирала необходимую информацию. Потом передавала ее Маркову. А Марков, как уже, так понимаю, известно до хрена кому, в свою очередь эту информацию передавал нашим зарубежным недругам.
— О-о-о… Вы знаете… — Ведерников нервно всхлипнул, потом достал из кармана носовой платок и, наконец, вытер свое измазанное всем подряд лицо, — всегда подозревал в Вас большой ум и смекалку.
— Спасибо за комплимент, но давайте вернёмся к покаяниям. Значит, Маслова убили Вы?
— Я, — Ведерников кивнул. — Но клянусь, не хотел. Просто… я должен был защитить Нину. Поэтому плохо соображал, что происходит. А потом испугался и сбежал.
— Господи… что ж вы носитесь вокруг этой Нины… Как кобели вокруг сучки, честное слово. Сколько баб вокруг… Ладно, черт с ней. Дальше. Кто положил фото Комаровой?
— Это не я! Не мы! — Ведерников испуганно затряс головой. — Это — Вадим. Он узнал откуда-то, что Лев Иванович умер по моей вине. Шпионил за ним, что ли. Сказал, будто за день до этого караулил одного человека. И видел, с кем Маслов встречался. Потому и ночь провел рядом. Наверное, зашел в дом после того, как я убежал. Наверное… Могу только предполагать. А потом Марков пришёл ко мне. Ждал возле дома. Сказал, будто знает правду. Велел делать все, что он скажет. Потому что, если я откажусь, то он донесёт на меня, куда положено. А потом… потом Анна Степановна. Вадим велел ее убить тоже. Сказал, она может выдать Нину. Что-то такое. Если честно, смутно помню те дни. Сначала нам надо было добиться какого-то признания. Точнее я так и не понял. Просто… основную задачу должен был выполнить Калинин.
— Интересный поворот… — я задумчиво уставился на Ведерникова, который во время своего рассказа, постоянно ронял голову на грудь, но тут же вскидывал ее снова вверх. При этом еще ухитрялся более-менее связно говорить. — Калинин знаком с Марковым?
— Нет, не был. До того случая с Анной Степановной. Калинин должен был убедить ее написать признание. Нелепое какое-то. К смерти инженера имеющее совершенно условное отношение. Анну Степановну убедили, будто ее мужа убили спецслужбы. Понимаете? И вот-вот официально последует объявление, что Лев Иванович предатель. Он работал на врага. Анна Степановна этого не хотела… Анна Степановна… Она так его любила, своего Левушку… А признание уже Марков собирался использовать совершенно в других целях. Я так понял, взять из него некоторые фразы… Но Калинин… после того, как признание было написано, он должен был проводить ее на станцию. Анну… Мимо реки. Там есть место… В общем… Калинин не смог столкнуть ее вниз. Они дошли до лесополосы. Там к станции идти оставалось не больше километра. В общем… вмешался Марков. Понял, что Маслова сейчас просто уедет и все. Он убил Анну Степановну. Он. Собственноручно. Задушил ее.
— Круто… — я пытался укладывать сбивчивый рассказ Ведерникова в какую-то логическую историю. — А Калинина что сподвигло на такие героические действия?
— Нина, — ответил Ведерников и посмотрел на меня с искренним, но очень пьяным удивлением. Мол, разве может быть иная версия?