В 1931 году Орлова отзывают в Москву в связи с участившимися случаями провалов сотрудников советских спецслужб. Перед разведкой встала задача перестроить свою работу так, чтобы провалы в работе не приводили к дискредитации советских дипломатов. Поэтому с этого времени основной упор делается на нелегальную разведку.
Весной 1933 года Орлова назначают нелегальным резидентом в Париж, где он проживал по паспорту американского гражданина Уильяма Голдина. В состав резидентуры кроме него входили его помощник Александр Михайлович Коротков (ДЛИННЫЙ),[11] жена Орлова Мария (ЖАННА) как сотрудник по технике и местной связи и связник ЭКСПРЕСС. Основной задачей резидентуры была разработка Второго бюро французского Генерального штаба (военная разведка) и его агентуры в СССР путем проведения вербовок в его важнейших отделениях. Но в апреле 1934 года Москве становится известно, что французская Сюртэ женераль осуществляет против сотрудников возглавляемой Орловым резидентуры контрразведывательную операцию, после чего он был немедленно отозван из Парижа в Вену, где получил новое назначение — возглавить нелегальную резидентуру в Лондоне.
Разумеется, это был не первый приезд Орлова в Лондон. Еще в 1931 году он руководил работой нелегала, чье имя прогремело в 1957 году. Его звали Вильям Генрихович Фишер, позднее известный как полковник Рудольф Абель. Фишер приехал в Англию в июне 1931 года через Францию, где его встречал Орлов, имевший в то время псевдоним Швед. Фишер под руководством Шведа создал в Англии и Скандинавии сеть нелегальных передатчиков. Но по-видимому, было еще одно задание Орлова. Фишер употребил немало усилий на то, чтобы выполнить приказ Сталина — вернуть в СССР физика П.Л. Капицу. Капица выехал в Англию в 1921 году, а к 1931 году сделал великолепную карьеру, работал в Кембридже у Резерфорда и возвращаться в СССР не собирался. Письма коллег, уговоры посланцев из России, официальные делегации представителей СССР цели не достигали — Капица ехать в Москву не хотел. Но тут Капице встретился незадолго до этого прибывший из СССР молодой инженер, англичанин Вилли Фишер, женатый на русской, хорошо знакомый с условиями жизни в Советском Союзе, так как проработал там несколько лет по контракту. Он отзывался об условиях жизни в новой России исключительно положительно. Слова человека, лично не заинтересованного в возвращении Капицы в Москву, заставили знаменитого физика по-иному взглянуть на аргументы своих московских друзей и он вернулся в СССР.
Что же касается основных направлений работы лондонской нелегальной резидентуры ИНО НКВД, которой руководил Орлов, то он сам пишет об этом так:
«В начале тридцатых годов резидентуры НКВД сосредоточили усилия на вербовке молодых людей из влиятельных семей. Политический климат тех лет благоприятствовал этому. Молодое поколение было восприимчиво к идеям свободы и стремилось спасти мир от фашизма и уничтожить эксплуатацию человека человеком. На этом НКВД и строил свой подход к молодым людям, уставшим от бессмысленной жизни, удушающей атмосферы своего класса. И когда эти люди созревали для вступления в коммунистическую партию, им говорили, что они могут принести гораздо больше пользы, если будут держаться подальше от партии, скроют свои политические взгляды и примкнут к революционному подполью».
Надо признать, что эта установка принесла ощутимые результаты. Так, в Англии в Кембриджском университете под руководством Орлова в течение 1934 года были завербованы Ким Филби, Дональд Маклин и Гай Берджесс. Сам Филби, уже будучи в Москве, воздерживался упоминать имя Орлова, хотя высоко ценил его и считал прекрасным разведчиком. Когда Филби по заданию советской разведки стал корреспондентом «Обсервера» и действовал на стороне Франко, он выезжал на тайные встречи во французский город Биарриц, где его встречал резидент и советник НКВД в Испании Орлов. Кроме того, следует особо отметить, что, помимо известной кембриджской группы под руководством Орлова, была создана оксфордская группа во главе с неким агентом под псевдонимом СКОТТ, ни один человек из которой не известен до сих пор.
В конце 1935 года Орлов получил приказ вернуться в СССР, и в декабре через Финляндию прибыл в Ленинград, а затем в Москву. Находясь в Москве, он смог достаточно подробно узнать об убийстве 1 декабря 1934 года в Ленинграде С.М. Кирова, и последовавших затем процессах над так называемой «ленинской гвардией». Однако сам Орлов ни в малейшей степени доверия Сталина не утратил, и когда в июле 1936 года в Испании началась Гражданская война, он был послан туда советником республиканского правительства для организации контрразведки и партизанской войны в тылу противника.
Он прибыл в Испанию в сентябре 1936 года с паспортом на имя Александра Михайловича Орлова вместе с семьей и незамедлительно приступил к работе. Шестнадцатого сентября Орлов уже в Мадриде, где в «Гей-лор-отеле», недалеко от Прадо, размещалось большинство советских военных советников. Одной из самых важных операций Орлова в это время был вывоз в Москву на нескольких судах и подводных лодках золотого запаса республиканского правительства в оплату военных поставок из СССР. Но основной сферой деятельности Орлова в Испании было оказание практической помощи в создании собственной разведки и контрразведки, естественно, под контролем НКВД. Попросту его главной задачей было «сталинизировать» республиканскую Испанию, что, безусловно, не раз вызывало резкие протесты со стороны республиканских лидеров.
Контрразведывательная работа Орлова строилась по советскому образцу. Уже через два месяца после прибытия в Испанию он сообщил в Москву о разоблачении резидентуры фашистской разведки, с его помощью были разгромлены подпольные фалангистские группы и развернуты партизанские действия против армии Франко. Сохранились и его многочисленные доклады о шпионах в рядах самих республиканцев. Однако главным объектом НКВД в Испании была ПОУМ — испанская марксистско-троцкистская партия, основанная в сентябре 1935 года в Барселоне руководителем европейского анархо-синдикализма, примкнувшим к III Интернационалу, Андресом Нином. Тут Орлов пошел испытанным путем. Мадридской контрразведке были подброшены поддельные документы (план обороны одного из пригородов Мадрида и закодированный текст к нему, на котором была нанесена симпатическими чернилами буква «Н», что должно было означать «Нин»), изготовленные двумя сотрудниками тайной полиции республиканцев А. Кастильей и X. Хименесом. Шестнадцатого июня 1937 года А. Нин и еще сорок руководителей ПОУМ в Барселоне были арестованы, их войска распущены, штаб закрыт, а ПОУМ объявлена вне закона.
Когда арестованному Нину предъявили обвинение в предательстве, он отмел его с порога. Тогда его отправили в тюрьму города Алкала-де-Энарес, где долго допрашивали, добиваясь чистосердечного признания. Но, как с сожалением сообщал в Москву Орлов о ходе операции «Николай» (так называлась акция по ликвидации А. Нина), испанец оказался мужественнее советских коммунистов и категорически отрицал свою вину. Тогда было решено похитить Нина и «заставить исчезнуть» без суда и следствия, что и было сделано. Исполнителями этой акции были Орлов, сотрудник НКВД в Испании Иосиф Ромуальдович Григулевич (ЮЗИК) и три сопровождавших их испанца. Тело расстрелянного Нина было вывезено из тюрьмы и наспех похоронено у отметки «17 километр» на шоссе близ Алкала-де-Энареса. Кроме Нина были уничтожены бывший секретарь Льва Троцкого немец Эрвин Вольф, сын меньшевика Абрамовича Марк Рейн и многие другие.
Выполняя столь грязную и неблагодарную работу, Орлов нисколько не походил на палача. Вот как описывает первую встречу с ним боец интербригад, а потом агент НКВД Кирилл Хенкин:
«Меня поразил его ухоженный вид. Только что душ, только что бритье с одеколоном… Он был одет по-утреннему: в серых фланелевых брюках, в шелковой рубашке без галстука. На поясе — открытая замшевая кобура с пистолетом Вальтер калибр 7,65.
Мне повезло. Выслушав мои путаные объяснения: кто я, зачем, от кого, откуда приехал и почему пришел именно к нему, он не приказал охране меня пристрелить. Для порядка. Бывало и такое. Но в то утро я был парализован зрелищем завтрака, который перед носом у меня вкушал Орлов.
Лакей в белой куртке вкатил столик, снял салфетку и удалился. Орлов намазал маслом горячий тост, откусил уголок, принялся за яичницу с ветчиной, иногда отхлебывая кофе. К сливкам он не прикоснулся. Он не был, видимо, особенно голоден. Подобрав остаток желтка кусочком круассана и выпив последний глоток кофе, Орлов отодвинул столик, на котором оставалась еще булочка, масло, кувшинчик со сливками и пол-кувшинчика кофе, достал пачку «Лакки страйк», вынул сигарету и закурил».
Но в 1937 году над Орловым стали сгущаться тучи. Первой ласточкой стала полученная в августе 1937 года телеграмма от начальника ИНО НКВД A.A. Слуцкого. В ней говорилось, что секретные службы Франко и гитлеровской Германии разработали план похищения Орлова. В связи с этим Слуцкий собирается послать Орлову охрану из двенадцати человек, которая отвечала бы за его безопасность и сопровождала во всех поездках. Почуяв неладное, Орлов ответил Слуцкому, что в охране не нуждается, и одновременно набрал десяток человек личной охраны, всюду его сопровождавших. Вторым сигналом для Орлова послужило прибытие в Испанию в октябре 1937 года заместителя Слуцкого С. Шпигельгласа, организовавшего 4 сентября 1937 года в Швейцарии убийство И. Рейсса. Не имея в Испании никаких явных дел, Шпигельглас встретился с Володиным, который руководил в Мадриде мобильной группой Отдела специальных операций. Это настолько обеспокоило Орлова, что он вывез жену и дочь во Францию в Перпиньян, где снял для них виллу.
Девятого июля 1938 года Орлов получил телеграмму от Ежова, предписывавшую ему выехать в Бельгию, в Антверпен, где 14 июля на борту советского парохода «Свирь» якобы должно было состояться совещание с «товарищем, известным вам лично». При этом рекомендовалось прибыть туда на посольской машине в сопровожден