Я не буду рассказывать здесь об этом позорном преступлении. Эти обстоятельства теперь известны. Несмотря на предосторожности, предпринятые убийцами для сокрытия следов преступления, все его обстоятельства были восстановлены следователем Соколовым, руководившим следствием с неутомимым терпением и преданностью делу. Эти документы опубликованы[178], и Жильяр, воспитатель царевича, последовавший за императорской семьей в изгнание, рассказал об этом в волнующей книге «Трагическая судьба Николая II». В 1920 году, после падения правительства адмирала Колчака, Жильяр встретил в Харбине, в Маньчжурии, Соколова и его начальника, генерала Дитерихса, очень озабоченных поисками надежного места для документов следствия, которыми стремились завладеть большевики. Генерал Жанен, глава французской миссии, – которая из эвакуации в эвакуацию добралась до Маньчжурии, – был готов взять на себя доставку в Европу реликвий императорской семьи, которые могли найтись в материалах следствия.
Таким образом были раскрыты все детали преступления и имена преступников.
Я скажу только о странной находке, которую сделал следователь Соколов в подвале Ипатьевского дома и сам мне о ней рассказал. На одной из стен были две надписи: первая содержала 21-ю строфу из поэмы Гейне «Валтасар»: «Belsazar ward aber in silbiger Nacht von seinen Knechten umgebracht». («В ту же ночь Валтасар был убит своими слугами»). Вторая надпись была на древнееврейском. Перевод, сделанный позже, гласит: «Здесь глава Религии, Народа и Государства был убит. Приказ исполнен»[179].
Спустя сутки после убийства Их Величеств с детьми и людьми, оставшимися верными им, другая драма разыгралась в 150 верстах оттуда, в городе Алапаевске.
Арестованные весной 1918 года великая княгиня Елизавета, великий князь Сергей Михайлович, князья Иван, Константин и Игорь, сын великого князя Константина князь Владимир Палей, монахиня Варвара и секретарь великого князя Сергея были Арестованные весной 1918 года великая княгиня Елизавета, великий князь Сергей Михайлович, князья Иван, Константин и Игорь, сын великого князя Константина князь Владимир Палей, монахиня Варвара и секретарь великого князя Сергея были увезены в Алапаевск, где их заключили в здании школы.
Сначала режим пленников был сносным. Им даже позволялось ходить в церковь. Но вскоре все изменилось, и отвратительный режим усугублялся хамством охраны.
Я выше говорил, как погибли великая княгиня и ее спутники. Их тела были найдены в октябре 1918 года в заброшенной шахте, куда их бросили еще живыми, избив прикладами.
После убийства императорской семьи и других членов династии в Сибири и на Урале настала очередь великих князей, оставшихся в Петербурге. Два брата моего тестя, великие князья Николай и Георгий Михайловичи, великий князь Павел Александрович, великий князь Дмитрий Константинович[180] и его племянник, князь Габриэль, были арестованы и посажены в тюрьму. Благодаря энергии и ловкости своей жены, добившейся его освобождения, князь Габриэль избежал участи родственников. Они же содержались в Петропавловской крепости и вскоре были расстреляны. Великие князья Георгий и Дмитрий умерли с молитвами; великий князь Павел, тяжелобольной, – лежа на носилках; великий князь Николай шутил с палачами, держа любимого котенка на руках.
Они были последними жертвами большевистской революции среди Романовых. Так закончилось, в крови и пепле, царствование одной из самых могущественных династий в мире, которая, управляя больше трех веков судьбой России и возвысив ее, сама явилась невольной причиной собственного падения.
По условиям перемирия 11 ноября немцы должны были эвакуировать население Крыма и русской территории, оккупированной предшествовавшей весной. Тогда появилось несколько сотен русских офицеров, тайно пробравшихся в Крым для защиты находившихся там членов императорской семьи. Решив присоединиться к белой армии, мои шурья Андрей, Федор и Никита и я сам обратились с просьбой о зачислении к командовавшему ею генералу Деникину. Он ответил, что по соображениям политического характера присутствие членов и родных семей Романовых в рядах белой армии нежелательно. Этот отказ нас глубоко разочаровал. Нас сжигало желание участвовать в этой неравной борьбе офицеров-патриотов против разрушительных сил, охвативших страну. Большой патриотический подъем охватил разные территории страны, создавалась новая армия под командованием разных генералов. Имена Алексеева, Корнилова, Деникина, Каледина, Юденича, адмирала Колчака и позже генерала Врангеля войдут в русскую историю среди имен величайших национальных героев.
К концу лета 1918 года в Крым вошел флот союзников. Мой тесть поднялся на борт английского корабля со старшим сыном Андреем и его женой. Он стремился довести до глав союзных правительств ситуацию в России, серьезность которой они явно недооценивали. Клемансо поручил принять его своему секретарю, который встретил его так же куртуазно, как и легкомысленно. Великий князь нигде не нашел отклика. Ему даже отказали в английской визе. Последующие события трагически подчеркнули роковое ослепление тогдашних руководителей Европы.
Когда весной 1919 года силы красных приблизились к Крыму, мы поняли, что на этот раз дело за нами. Утром 7 апреля командующий британскими морскими силами в Севастополе явился в Харакс ко вдовствующей императрице. Король Георг V, считая, что обстоятельства требуют немедленного отъезда государыни, предоставлял в ее распоряжение дредноут «Мальборо», чтобы увезти ее с семьей. Английский командующий настаивал на отплытии в тот же вечер. Императрица сначала отказалась наотрез; с большим трудом ее убедили в необходимости отъезда. В тот день отмечался день рождения великой княгини Ксении, и мы все собрались в Хараксе. Императрица поручила мне доставить великому князю Николаю Николаевичу письмо с извещением о ее решении и с приглашением ему и его семье отплыть с ней.
Новость о немедленном отплытии вдовствующей императрицы и великого князя Николая Николаевича распространилась молниеносно и вызвала настоящую панику. Со всех сторон приходили с просьбами об эвакуации. Но один военный корабль не мог увезти тысячи людей, которые попали бы в руки большевиков, если бы остались в Крыму. Мы с Ириной явились на борт «Мальборо», где уже находились императрица с великой княгиней Ксенией и моими шурьями. Когда она узнала от Ирины, что ничего не организовано, не предусмотрено для эвакуации всех, ее величество известила союзные власти Севастополя, что она отказывается отплывать, если кто-либо из тех, чья жизнь под угрозой, вынужден будет остаться в Крыму.
Необходимое было сделано, и союзнические корабли вошли в Ялтинский порт, чтобы забрать беженцев.
На следующий день в свою очередь отплыли и мы с моими родителями.
За несколько мгновений до отплытия корабль с офицерами из Крыма, направлявшимися в белую армию, вышел из Ялтинского порта. Стоя на палубе «Мальборо», еще не поднявшего якорь, императрица смотрела на них. Слезы текли по ее лицу, когда эти молодые люди, шедшие на смерть, приветствовали свою государыню, за которой можно было видеть высокую фигуру великого князя Николая Николаевича, их бывшего главнокомандующего.
Покидая родину 13 апреля 1919 года, мы знали, что изгнание будет не меньшим из испытаний, но кто из нас мог предвидеть, что спустя тридцать два года ему все еще не будет видно конца.
Приложение
Письма из архива Юсуповых
Письма из архива Юсуповых публикуются по автографам, в основном, в соответствии с нормами современного правописания. Не оговариваются отступления от литературной нормы в тех случаях, если они отражают характерные особенности стиля пишущего. Сокращения в тексте раскрываются в квадратных скобках. В квадратные скобки заключены также названия имений, указанные специальным штампом на почтовой бумаге.
ПИСЬМА 3.Н. ЮСУПОВОЙ Ф.Ф. ЮСУПОВУ-МЛ.
Архангельское
31 августа 1893
Дорогой мой Феликс,
Вы теперь в вагоне и катите в Крым! Счастливого пути! Теперь 12 часов, мы сейчас вернулись с прогулки, были в зверинце, зашли к Бруновым и оставили на их попечение нашу Тинти! Они будут ее беречь, и ей там будет хорошо. Надеюсь, что ты пай и ведешь себя как большой послушный мальчик – и мне будет тогда веселее!
Мы привезем тебе из Парижа интересный сюрприз. Постарайся его заслужить!
Напиши мне, как здоровье «Яндры», помнишь, кого так зовут, и что поделывают лебеди? Много ли цветов в Кореизе, и много ли будет винограда? Как молодой хозяин, ты должен все это знать!
Кланяйся Елене Платоновне, Матвею Ивановичу[181] и всему Кореизу. Скажи тете Соне, что я ужасно сожалею, что ты не взял меня с собой в Крым, и что она увидит Кореиз без меня. Кланяйся тете Ине и дяде Паше, поцелуй всех детей, а также и себя (в зеркале). До свидания, ангел мой! Очень, очень, преочень скучаю без тебя! Будь пай и поцелуй за меня Дюдюшу и Варвару Михайловну[182]. Папа и Николай тебя обнимают. Христос с тобой!
Твоя мама.
ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 9-10 об.
Петербург
16 марта 1894
Дорогой мой Фелюнькин!
Твое милое письмо меня очень обрадовало. Благодарю и целую тебя за него. Надеюсь, что твой скворец поет и что я скоро с ним познакомлюсь. Сегодня я видела детей Кутузовых: Марину, Васю, Татусю, Сережу и Соню[183]. Они ужасно, ужасно сожалеют, что Вас тут нет! Все очень выросли, и один милее другого. Видела я тоже Сумароковых Кити и Зинок[184]. Они много про Вас расспрашивали, Ольга тоже. Обедала я у Елизаветы Маврикиевны