Мы вернулись во дворец, где был большой завтрак. Вечером опять большой обед и концерт в присутствии королевы, как вчера. Сегодня мы спали как убитые. Пелагея не могла достучаться и даже испугалась, не получая так долго ответа!
Вечером сегодня спектакль-гала, который опишу в следующем письме- это дело довольно длинное на сегодня! Крепко Вас, крепко дорогие мои. Ваша мама. Сердечный поцелуй и Дюдюше, и поклон кавалерам и Нюше.
Лондон, 14/26 июня 1897.
Дорогой мальчик,
Папа и Мама благодарят тебя за твое письмо от 12-го. Сердце мое чуяло в этот день, что у Вас не совсем благополучно. Во-первых, Ваша телеграмма была без слова bien, и меня это очень беспокоило, хотя Папа уверял, что это просто ошибка, во-вторых, я всю ночь не спала и все о чем-то беспокоилась – сама, не зная почему, и, конечно, немало думала о Вас (ты вспомнишь опять M-lles Conedon!). Ну, слава Богу, что все обошлось благополучно и что солнечный удар прошел без последствий. Берегите свои головы от солнца – это главное. Надеюсь, что наш Фелюнкин опять весел и здоров и что мне новых сюрпризов не будет! Осталось всего четыре дня. Дай Бог, чтобы они прошли благополучно и чтоб мы, наконец, соединились, а то, право, наскучила мне эта суета вдали от Вас! С утра до вечера одеваешься и переодеваешься. И платья, и бриллианты опротивели, хотя все эти торжества положительно интересны, и я на них, конечно, не скучаю. Третьего дня был бал в Бюкингамском дворце. Нас посадили очень высоко на эстраде с царями, и никто не смел подходить и приглашать на танцы. Наконец, милые принцы, первый из них, конечно, наш друг Генрих, стащили меня оттуда, и я пошла танцевать. Много красивых дам, но танцуют вяло и чинно. Все, до смешного, интересуются моими бриллиантами и смотрят на меня не менее, чем на индийских принцев! Накануне этого дня был спектакль-гала – давали по одному акту из «Тангаузера», «Ромео» и «Гугенотов». Были самые лучшие певцы: Решке, Вандик, Мельба и др. Зала была восхитительна: от райка до партера театр представлял сплошную стену из живых роз, над ложами висели корзины из белых орхидей, из-под которых выглядывали все лондонские красавицы, которые казались еще лучше в этой чудной рамке живых цветов. Говорят, что на украшение театра пошло 600000 роз! Мы сидели страшно важно в царской ложе, за высочествами, и поэтому очень плохо видели представление. Вчера мы ездили пикником за городом и осмотрели чудный дворец «Chateau de Kuvla», от которых мы пришли в восторг. Замок этот немного напоминает Keriolet, но гораздо больше и сохранился в целости с XII века. Парк восхитительный, газоны, деревья, цветы – такой восторг, что Папа о них бредит! Эта поездка (3/4 часа по железной дороге) принесла нам большую пользу – мы отдохнули от шумного, душного Лондона и хоть ненадолго подышали свежим воздухом. Вечером был бал у лорда Вестминстера. Дом чудный, масса красивых, старинных картин. Ужинали в саду, в большой палате (без мантилек) страшно было холодно, но очень красиво. York Westminster, как говорят, получает доходу по одному фунту (10 руб.) в секунду! Ему принадлежит большая часть Лондона. Вернулись домой в 4-м часу, а в 8 часов уже надо было вставать. Папа поехал с Великим князем на морской смотр, а я, боясь качки, отправилась с Великой княгиней в Виндзор. Оказывается, что смотр был великолепен и никакой качки не было, т. ч. я страшно жалею, что не поехала на море! Теперь скоро 12 ночи. Все в театре (Ziagfreed), где нас пригласили цари в их ложу, но мне не хотелось ехать, т. к. сегодня, 14-го, ночь смерти тети Танёк. Благодарю Вас за милую телеграмму и крепко, крепко целую обоих. Да сохранит Вас Господь! Мама.
Поцелуй Дюдюшу и скажи ей, что адрес Бабушки: «Hangarburg prei Narva-Cursaal». Напиши ей, мне, право, некогда. Сердечный поклон Mr. Penard.
Дятьково, 24 февраля 1898.
Дорогие мои дети,
Как скучно без Вас! С тех пор, как мы приехали, я сижу дома без голоса, пью молоко с эмсом, надела на шею компресс и провожу дни в одиночестве, с книжкою в руках и с Алишкою в ногах! Папа убивает по одному медведю в сутки. Вечером читает мне вслух и рано ложится спать, чтобы рано вставать на другой день. Сегодня обложили третьего медведя, громадного старика, говорят, больше наших, но он ушел из круга до начала охоты и встретил по дороге мужика, который страшно перепугался, к счастью, медведь тоже испугался, и мужик уцелел! Пошли его разыскивать
Морозы стоят небывалые – ночью доходят до 22 градусов, а днем 15, 12 на солнце даже 5 градусов, но ветру нет, и говорят, что на чувство совсем не холодно. Пишу Вам хрустальным пером Мальцовских заводов, поэтому царапает.
Здесь много интересного, но благодаря моей глупой простуде, я ничего не вижу, кроме дома, который мне очень нравится. Мы останемся здесь, вероятно, до понедельника. С большим нетерпением буду ждать нашего возвращения в Москву, а пока целую крепко Вас обоих и надеюсь, что каждый по-своему ведет себя примерно. Целую ручку Бабушке, поклон Дюдюше и Mr. Penard. Да хранит Вас Господь. Мама.
Пелагея ворчит на скуку и вспоминает Рошфора в тюрьме St. Pelagie. Какая образованная!..
Дятьково[194]
1 марта 1898
Дорогие дети,
Сегодня нет от вас телеграммы – вы, вероятно, рассчитали, что мы выедем в Милятино[195]. Увы! Мы еще здесь. Вчера не удалось убить медведя, т. ч. остался еще один на завтра, и мы отложили отъезд до вторника. Мой голос вернулся, и я, наконец, выехала сегодня прогуляться, только не на охоту. Погода теплая, всего 1˚. Завтра, вероятно, поеду на медведя, а послезавтра утром тронемся в путь. Придется ехать по железной дороге часа четыре, а потом 40 верст на лошадях. Мы думаем переночевать в Милятино две ночи, а в четверг утром отправиться на лошадях через Климов завод на станцию Темкино, где будет ждать наш вагон; расстояние довольно почтительное, более 70 верст. Так что между нами и Москвой дорога длинная! Надеюсь, что вам весело было вчера у Треповых. Наша забава – Али. Он такой уморительный и так нас развлекает! Иван Мякишев поднес ему стеклянный шар здешнего изделия, Али его катает с увлечением. Такой же подарок везем Гуне! Сегодня обедает у нас семейство Одарченко[196] он сам, его брат с женой и их сестра; женщина-врач, управляющий, старший лесничий и директор железной дороги. Вечером будут играть в винт. Я забыла вам сказать, что сегодня убили, наконец, большого медведя – шерсть у него неважная, а вес около 18 пудов. Других новостей нет. До скорого свидания, дай Бог, милые мои мальчики. Крепко, крепко вас обнимаю. Жаль, что только мысленно! Ужасная тоска без вас. Целую ручки Бабушке и кланяюсь женихам. Господь с вами. Мама.
Москва
1 февраля 1899
Благодарю тебя, дорогой мой мальчик, за твое милое письмо, которое доставило мне большую радость. Дюдюша мне пишет, что ты хорошо учишься, и ты понимаешь, как мне это приятно слышать. Твой «Папуля» простудился, сильно хрипит и кашляет. Сегодня ему, вероятно, придется целый день дома сидеть, и если завтра лучше не будет, то нам придется опять отложить отъезд. Ужасно досадно! До сих пор мы проводили время очень приятно. Папа занимается своими делами: зоологическими, охотничьими[197] и т. д., а я навещаю милых людей и не делаю скучных визитов, как в Петербурге. Завтракаем и обедаем у Великого князя[198], и по вечерам до 12 часов идет оживленная игра в «Stop», где все смеются, спорят, а Фафочке достается в особенности! Все радуются возвращению Пенаров[199], Белевский[200] даже бросался на пол от удивления и восторга! Он тоже занимается микроскопом и страшно доволен, что будет с кем душу отвести!.. Их девочка – такая прелесть, что я её забыть не могу. Все здешние мальчики и барышни очень жалеют, что вас нет, молодежь веселится и много танцует. Пора ехать завтракать. До свидания, дорогой мой мальчик, целую крепко тебя и Николая. Да хранит вас Господь. Мама.
Скажи Павлу, чтобы он выслал сейчас же через кондуктора бутылку старой, хорошей мадеры. Это для Е.Н. Струковой[201].
ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 47–48 об.
[Кореиз]
9 октября 1907
Милый Феликс,
Благодарю за письмо. Наконец-то я получила от вас известие, а то прямо тоска разбирала без строки от наших беглецов! Ты прежде писал ежедневно, а теперь совсем было перестал! Меня очень волнует твой необходимый отъезд в Петербург. Надеюсь, что я скоро от тебя получу телеграмму с твоим решением, т. к. вопрос слишком серьезный, чтобы к нему относиться зря. Если ты нашел свидетельство о болезни и можешь дотянуть до конца октября, то брось Париж и французские замки и приезжай прямо в Петербург, устрой свои дела и приезжай сюда, где так дивно хорошо! Очень жаль, если Николай от тебя отстанет, т. к. Папа рассчитывает на его приезд сюда и постоянно об этом говорит. Во всяком случае, пусть Николай напишет Папа письмо, и милое письмо, как он умеет быть милым, когда он этого хочет. Надеюсь, что вы живете в мире и согласии и все маленькие недоразумения забыты. Согласие между вами – большое для меня утешение, подумайте оба об этом и старайтесь это не нарушать. Мы приехали сюда на автомобиле из Бахчисарая и ехали почти столько же, как на лошадях, т. к. приходилось двигаться вперед очень осторожно благодаря крутым поворотам, <спускам> и подъемам. Мы должны были ехать через Эриклик, что гораздо ближе, но Папа прозевал дорогу, и мы очутились в Ялте – это прибавило нам 12 лишних верст. Обиднее всего то, что наши милые ай-тодорские соседи