В этот момент она всерьез считает, что благодаря ребенку сумеет удержать партнера. Тем самым она заманивает сама себя в ловушку. В течение нескольких месяцев такие женщины рассказывают мужьям о беременности, фальсифицируют доказательства и вживаются в роль другой женщины.
Психологический портрет таких преступниц неуниверсален. Их возраст варьируется от 20 с небольшим до 40 с лишним лет. Некоторые живут в отношениях, другие – одиночки. Психических заболеваний, как правило, не наблюдается, но, как всегда, каждый индивидуальный случай следует рассматривать на психиатрической экспертизе. В тех случаях, о которых я знаю, преступницы всегда осознавали, что делали, и были осуждены соответствующим образом. Большинство из них тщательно планируют преступление: они усердно готовятся, чтобы инсценировать беременность. Могут тщательно изучить отделение для новорожденных и то, как там все устроено. Некоторые переодеваются медсестрами, а кто-то даже готов убить, чтобы заполучить ребенка. За последние несколько лет в США было совершено 13 нападений на будущих матерей, при этом преступницы не побоялись вырезать детей из утробы. Однако всех этих женщин объединяет одно: они добросовестно заботятся о похищенных младенцах.
6
Старший делопроизводитель сообщает присутствующим очень важную новость: Сувати Арроро прервала молчание. Она готова давать показания. Наша тактика выжидания оказалась успешной. Я вижу, как некоторые из коллег едва заметно улыбаются.
Сувати Арроро становится главной подозреваемой. Показания ее сожителя выставили ее не в самом приглядном свете. Но действительно ли она убила лучшую подругу только для того, чтобы заполучить ребенка? Действительно ли верила в то, что этот план удастся? И самое главное, почему она сказала мне, пока несла коляску вниз по лестнице, что это не ее ребенок? Даже если наше предположение верно, то один большой вопрос все равно остается без ответа: зачем она связала и задушила Ребекку? Зачем приложила столько усилий, чтобы лишить жизни мать девочки? Почему просто не застрелила ее? Я вспоминаю картину увечий на трупе.
Между жертвой и убийцей были доверительные отношения, об этом ясно свидетельствуют следы на трупе. Ребекка Шван ничего не подозревала, когда преступник связывал ее. Если быть точным, с этого момента правильнее говорить «преступница». Я вспоминаю, что коллега Ребекки рассказывала о «дальневосточных релаксационных практиках». Возможно, связывание по обоюдному согласию было вероломным шагом со стороны преступницы: так она могла компенсировать физическое превосходство Ребекки Шван. Если это соображение верно, то Сувати Арроро планировала свои действия хладнокровно и взвешенно. Мне знакомо такое продуманное поведение: так часто поступают женщины, которые хотят разорвать насильственные отношения и ждут, пока их муж или партнер уснет или напьется, чтобы затем применить к ним насилие – избить до смерти, заколоть или даже застрелить.
Тем временем вскрытие завершено. Отчет подтверждает следующее: Ребекка Шван убита в результате комбинации удушения руками и посторонним предметом. На спине погибшей имеется след от надавливания. Преступник прижимал ее к полу коленом. Других явных признаков насилия нет. Травма переносицы не обязательно могла возникнуть вследствие удара: это могло произойти и во время удушения, когда жертва лежала на полу лицом вниз. Вытекание крови из носа и ушей можно объяснить сдавливанием шеи в результате удушения: в кровеносных сосудах создается избыточное давление, мельчайшие капилляры лопаются. Судебный патологоанатом также дал заключение о времени смерти: примерно за 20 часов до того, как был обнаружен труп.
Вскоре мои коллеги изучили весь бытовой мусор с места преступления. В двух пакетах оперативники обнаружили еще некоторые предметы, принадлежащие погибшей женщине и ее ребенку: синий рюкзак, в котором лежали обрезанные джинсы и блузка в красно-синюю клетку, а также красно-белый полосатый комбинезон ребенка и детская бутылочка.
Коллега, который допрашивал мужа, рассказал, что тот якобы не знает предполагаемую лучшую подругу жены. Значит, обе женщины держали свою дружбу в тайне. Но почему? Супруг погибшей также утверждает, что ему ничего не известно о буддийских ритуалах или об играх со связыванием, а также что он никогда не видел желтой юбки, в которую была одета Ребекка. «Нет, у нее не было желтой одежды. Наоборот, она считала носить что-то желтое безвкусием», – цитирует коллега полученные показания. В ходе допроса мужчина будто начинает что-то вспоминать. Он рассказывает, что за несколько дней до смерти жена купила швейные принадлежности и разноцветную ткань. Когда он спросил супругу, что она хочет с ними делать, она ничего не ответила. Перед тем как уйти, мужчина передает моему коллеге желтый лоскуток. Он якобы нашел его в тетради, в которой фиксируются профилактические медицинские осмотры у педиатра.
Мужчина никак не объяснил свою находку. Коллега показывает нам лоскут: он весь в крови и похож на ткань от юбки.
7
Поскольку Сувати Арроро все больше и больше перемещается в центр нашего расследования, мы решаем в тот же вечер вызвать в полицейский участок ее племянницу. Показания девушки проливают дополнительный свет на личность подозреваемой. Племянница – это та самая молодая женщина, которая ждала Сувати Арроро у дома на месте преступления. Однако допрос начинается с сюрприза: оказывается, она вовсе не племянница, а дочь подозреваемой. Мы уже почти спокойно воспринимаем эту новость – вряд ли что-то может удивить нас в этом безумном деле.
Я замечаю, как сильно дочь хочет поговорить о своих отношениях с матерью. Но девушка не выказывает ни капли волнения, описывает свою биографию спокойно, по-деловому, почти отстраненно. Она представляется как Эни. Ей около 30 лет. Эни почти не знает свою мать и в последние годы практически не общалась с ней, так как они постоянно ссорилась. «Она просто отреклась от меня. Неважно, говорила ли она обо мне своему новому парню или просто покупала билет на самолет: то я была ее сестрой, то соседкой, то племянницей, а иногда и подружкой. Но мне никогда не разрешалось быть дочерью. Даже мой ребенок не имеет права называть ее бабушкой, только по имени». Интересно, насколько пренебрежительно обращалась с ней мать в детстве? Несмотря на внешнее спокойствие, я чувствую сильный гнев и разочарование молодой женщины. Тем не менее она старается найти правильные слова и не осуждать свою мать. Лишь однажды тайком смахивает слезу с лица. Мне кажется, что она долго ждала момента, когда, наконец, сможет рассказать о своей ситуации. Повод, конечно, необычный: ее мать подозревают в убийстве.
И снова в этот странный день мы слышим историю, в которую трудно поверить. Когда Эни исполнилось три года, мать отдала девочку и ее младшего брата на воспитание бабушке. У Сувати Арроро появляется новый парень, моряк, за которого она выходит замуж и уезжает в Германию. Семь лет Эни ничего не слышит о матери, потом та приезжает в первый раз. Но через два дня Сувати Арроро опять исчезает, не говоря дочери, зачем и куда она отправляется. И снова до следующего визита проходит несколько лет. Сувати Арроро приезжает в Индонезию, чтобы забрать дочь, которой на тот момент уже исполнилось 13 лет, в Германию. Ребенок верит обещаниям беззаботной жизни в новом доме и едет без сопротивления. Ее брат остается в Индонезии – якобы он не получил разрешения на выезд. Они отправляются в Бремен, где вдвоем поселяются в квартире молодого студента, с которым мать незадолго до этого познакомилась в Индонезии. Спустя почти год она снова расстается с мужчиной. По ее словам, он нарушил закон, и в какой-то момент за ним пришла полиция. Эни больше ничего не может сказать об этом периоде, и я понимаю, как мало она знает о жизни своей матери. «Она постоянно заводила новых парней. Возможно, знакомилась с ними в барах, где работала. Якобы она была там управляющей. Мать боялась, я подумаю, что она проститутка».
Отношения между матерью и дочерью еще больше ухудшаются, когда Эни отвечает на ухаживания одного из бывших любовников Сувати. Вскоре девушка беременеет от него, и они начинают жить вместе. Эни видится с матерью лишь изредка. Во время этих редких встреч Сувати Арроро продолжает следить за тем, чтобы ее не принимали за мать Эни. Она также отрекается и от внука. Отчуждение матери и дочери продолжается.
Почти год назад Сувати Арроро совершенно неожиданно звонит дочери. Радостная, она сообщает, что тоже беременна. Эни удивлена, потому что ее матери уже почти пятьдесят. Она покупает тест на беременность и едет к Сувати. Тест отрицательный. «Она была очень расстроена, – описывает Эни реакцию матери. – Дошло даже до того, что она попросила меня разрешить ей удочерить моего ребенка». Поначалу Эни полагает, что это шутка. Она никогда не слышала, чтобы бабушка удочеряла внука. Но мать, похоже, серьезно относится к этой просьбе. Она обращается к индонезийским властям с вопросом об усыновлении ребенка. Но бюрократическая машина работает медленно, и эта мечта тоже не воплощается в жизнь.
В последующие месяцы мать и дочь почти не общаются, за исключением редких телефонных звонков. Однажды Эни звонит матери, потому что ей понадобились деньги. Мать говорит, что у нее нет времени, и откладывает разговор до завтра. Когда Эни приходит в назначенное время к двери дома, где живет Сувати, там все оцеплено полицией: это произошло в тот день, когда Ребекка Шван была найдена мертвой на лестничной клетке. Я спрашиваю, знает ли она Ребекку Шван. Эни никогда не слышала имени погибшей.
В то утро Эни звонит матери и сообщает, что ждет ее на улице. Через несколько минут она замечает, как я помогаю нести коляску. Эни очень удивлена, когда видит Сувати с ребенком. Она взволнованно интересуется, неужели та исполнила свою мечту. Мать отвечает отрицательно. Она говорит, что это малышка ее подруги, которая захотела провести ночь с любовником. Сувати просит дочь пойти с ней к этой подруге, чтобы вернуть ребенка. «Мать засуетилась и сказала, что нам надо спешить».