Вот сейчас, поднявшись по лестнице, он откроет дверь. Эмма обернется и увидит его. Чарли остановится на пороге и покажет всем своим видом, что понял, о чем она хотела ему сказать, и пришел навсегда.
Но все пошло совсем не так, как рассчитывал Буш. Когда он распахнул дверь, Эмма уже смотрела в его сторону. При виде Чарли лицо ее побледнело. От страха глаза девушки стали огромными. Еще хуже было то, что и Чарли в этот момент словно оцепенел. Его правая нога на какой-то момент зависла в воздухе, и он даже слегка пошатнулся. По всему его телу пробежала странная дрожь. Эмма повернулась и метнулась в глубь помещения.
«Черт, — подумал Чарли. — Черт, черт, черт».
Он шагнул через порог. В офисе, кроме Эммы, находилась еще одна женщина — дежурный администратор по фамилии Стэнхоуп. Это была пожилая особа с такими тонкими губами, что ее рот напоминал слегка перекошенную щель почтового ящика.
— Я на рейс шестьсот тринадцать, — сказал Чарли. — Зарегистрируйте меня.
— Вы не Гастон, — заметила администратор, заглянув в журнал полетов.
— Чертовски меткое наблюдение, — сыронизировал Чарли, обшаривая взглядом другие помещения за стеклянной стеной в поисках Эммы.
— Простите?
— Нет-нет, ничего. Извините. Я хотел сказать, что Гастон заболел. Он мне звонил.
— Вообще-то он должен был позвонить мне. Это плохо, когда члены экипажей начинают меняться. Такая практика разрушает всю…
— Совершенно с вами согласен. Я просто хочу оказать парню небольшую… Кстати, вы не знаете, где Эмма?
«Она убежала, — подумал Чарли. — Просто смылась, и все… Похоже, все летит к чертям».
В офис вошел Джеймс Мелоди.
— Дженни, — сказал он, — извините, но нам пора взлетать. Можно решить бумажные вопросы, когда мы вернемся?
— Хорошо, — кивнула администратор. — Мы все оформим после полета. Только не забудьте зарегистрироваться у меня, молодой человек. Ведь существующая процедура была разработана не просто так.
— Да, конечно, само собой, — согласился Чарли. — Я не знаю, почему Гастон не позвонил вам.
Он вместе с Мелоди вышел из офиса и направился к самолету, продолжая озираться по сторонам в надежде увидеть Эмму. Поднявшись по трапу, он с удивлением обнаружил ее в салоне самолета — она колола лед на кухне.
— Эй, — сказал Чарли, — куда ты пропала? Я тебя искал.
Эмма отвернулась, сделав вид, что не услышала его слов.
Командир экипажа открыл дверь в кабину.
— Ладно, — проговорил Мелоди. — Давайте еще раз проверим работу основных систем.
Чарли неохотно подчинился. Во время проверки думал о том, что все получилось совсем не так, как он хотел. Эмма, судя по всему, решила поломаться, дать ему понять, что завоевать ее вторично будет непросто. Это означало — следующие шесть часов пройдут строго по инструкции. Два штатных взлета и две предусмотренные посадки. В таком случае, подумал Чарли, теперь он исчезнет из жизни Эммы. Наступила его очередь. Он сменит номер телефона, и тогда Эмма одумается и поймет, что потеряла. Она сама будет искать встречи с ним и умолять простить ее.
Когда они с Мелоди проверяли работу двигателей, Чарли услышал, как дверь кабины открылась. В кабину вошла Эмма.
— Держите его подальше от меня, — произнесла она, обращаясь к командиру экипажа и указывая пальцем на Буша.
Мелоди бросил на второго пилота неприязненный взгляд.
— Похоже, у нее критические дни, — сказал Чарли.
Покончив с предполетными процедурами, экипаж задраил дверь. В 18:59 самолет вырулил на взлетную полосу и, совершив разбег, благополучно оторвался от земли, двигаясь в противоположную от заходящего солнца сторону. Еще через несколько минут командир экипажа Джеймс Мелоди заложил правый вираж, после чего самолет лег на курс.
В течение всего полета от Тетерборо до Мартас-Вайнъярд Чарли молча сидел в своем пилотском кресле и смотрел на океан. После пережитого стресса он чувствовал страшный упадок сил и, кроме того, жестоко страдал от недосыпа. Те несколько минут, в течение которых ему удалось подремать во время перелета из Лондона в Нью-Йорк, разумеется, в счет не шли. Возможно, предшествующая бессонница представляла собой остаточный эффект от кокаина и водки в сочетании с энергетиком. Однако теперь, когда его план сорвался, Буш чувствовал себя измученным и разбитым.
За пятнадцать минут до посадки на Мартас-Вайнъярд командир встал и положил руку на плечо Чарли. Тот вздрогнул от неожиданности.
— Оставляю птичку на вас, — сказал Мелоди. — Пойду выпью кофе.
Чарли кивнул и выпрямился в кресле. Внизу по-прежнему расстилалась синяя океанская гладь. Самолет управлялся автопилотом. Выходя из кабины, Мелоди закрыл за собой дверь, которая до этого была приоткрыта. Чарли потребовалось несколько секунд, чтобы понять, зачем командир экипажа это сделал. В самом деле, почему он закрыл дверь? Ведь она была открыта даже во время взлета.
Ответ мог был только один.
Чарли почувствовал, как кровь горячей волной прилила к лицу. Ну конечно. Мелоди хотел поговорить с Эммой.
О нем. О Чарли Буше. Причем так, чтобы он, Чарли, этого не слышал.
От мощного выброса адреналина у Чарли даже зарябило в глазах. Чтобы сосредоточиться, он несколько раз ударил себя ладонью по щеке.
Что же ему делать?
В первое мгновение хотелось броситься следом за Мелоди в салон и потребовать, чтобы он не совал нос не в свое дело. Но такое поведение было бы нерациональным — скорее всего, за это Чарли могли уволить.
Нет, правильнее поступить по-другому, решил он. Он ничего не станет делать. В конце концов, он профессионал. Это Эмма смешивает работу и личную жизнь. А Чарли продолжит вести самолет — ладно, пусть не он, а автопилот — и будет действовать как взрослый, уравновешенный человек.
И все же его очень беспокоит закрытая дверь кабины. Он понятия не имеет, что за ней происходит. Что наговорит Мелоди Эмма? Плохо осознавая, что делает, Чарли встал, снова сел и опять встал. В тот самый момент, когда он протянул руку к ручке двери, она распахнулась, и на пороге возник командир экипажа с чашкой кофе в руке.
— Все в порядке? — поинтересовался он, закрывая дверь.
Чарли изобразил некое подобие наклона в сторону, делая вид, что пытается немного размяться.
— В полном, — ответил он. — Просто что-то бок у меня свело судорогой.
Когда они совершили посадку на Мартас-Вайнъярд, солнце уже клонилось к горизонту. Как только Мелоди закончил рулежку и выключил двигатели, Чарли встал.
— Куда это вы собрались? — спросил командир.
— Покурить.
— Сходите позже, — сказал Мелоди и тоже поднялся на ноги. — Я хочу, чтобы вы провели полную диагностику системы управления. Во время посадки мне показалось, что ручка туговата.
— Всего одну сигарету. Ведь до взлета еще целый час или около того.
Командир экипажа приоткрыл дверь кабины. Чарли увидел Эмму, которая что-то делала на кухне. Она обернулась и, наткнувшись на взгляд Буша, сразу же отвела глаза. Мелоди шагнул к выходу из кабины и заслонил своим телом дверной проем.
— Сначала проведите диагностику, — повторил он и, переступив порог, закрыл за собой дверь.
Выругавшись про себя, Чарли уставился на монитор компьютера. Сделал два глубоких вдоха и мощных выдоха, он встал, снова сел. Потер друг о друга ладони, затем прижал их к глазам. Перед посадкой он контролировал управление самолетом в течение пятнадцати минут и не заметил каких-либо проблем. Но, в конце концов, он, Чарли Буш — профессионал и потому решил выполнить распоряжение командира. Выглядеть соответствующим образом — всегда было его жизненной стратегией. Это лучший способ избежать разоблачения. Когда человек играет чью-то роль, он должен исполнять ее хорошо. Всегда сдавать контрольные работы вовремя. Быть первым, делая рывки, стремительно бежать по бейсбольному полю. Добиваться, чтобы летная форма всегда была чистой и отглаженной, волосы — аккуратно подстриженными, лицо — гладко выбритым. Держать спину прямой, а плечи развернутыми.
Чтобы успокоиться, Чарли надел наушники и включил запись Джека Джонсона. Мелоди хочет, чтобы он провел диагностику? Что ж, отлично. Тогда Чарли сделает не только это, а проверит все до мелочей. Он приступил к процедуре, слушая треньканье гитарных струн. Солнце окончательно скрылось за кронами деревьев, и вокруг разом сгустились сумерки.
Когда через тридцать минут командир экипажа вернулся в кабину, Чарли спал. Недовольно покачав головой, Мелоди опустился в свое кресло. Буш мгновенно проснулся с колотящимся сердцем и заозирался, словно не понимая, где он и что с ним.
— А? Что?
— Вы провели диагностику? — поинтересовался Мелоди.
— А, да-да, — ответил Чарли, суетливо щелкая тумблерами. — Вроде бы все в порядке.
Командир несколько секунд молча смотрел на него, после чего кивнул:
— Ладно. Прибыли первые клиенты. Я хочу, чтобы мы были полностью готовы к взлету.
— Конечно, — кивнул Чарли. — Простите, можно я… Мне нужно отлить.
Мелоди снова кивнул:
— Только сразу же возвращайтесь.
— Есть, сэр, — сказал Буш, умудрившись сделать это так, что в его голосе прозвучала едва заметная нотка сарказма.
Он вышел из кабины. Туалет для экипажа располагался рядом. Чарли увидел Эмму, стоящую у входа в салон, — она явно приготовилась встречать пассажиров. На летном поле в свете фар «лэндровера», припаркованного рядом с самолетом, стояла группа из пяти человек — похоже, целая семья. Буш впился взглядом в затылок Эммы. Ее волосы были собраны в пучок, лишь одна непокорная рыжая прядь у виска, выбившись из прически, свисала вниз. Чарли почувствовал сильнейшее желание встать перед Эммой на колени и, обхватив руками, прижаться лицом к ее бедрам. В эту минуту он стремился быть не любовником — ему хотелось ощутить, как руки Эммы с материнской лаской гладят его волосы. Его так давно никто не гладил по голове. И он устал. Страшно, запредельно устал.
В туалете Чарли, взглянув в зеркало, остался недоволен увиденным. Глаза его были налиты кровью, щеки и нижнюю челюсть покрывала густая темная щетина. Он выглядел как неудачник. Неужели он мог пасть так низко, позволить этой девчонке сломать его? Когда они с Эммой встречались на людях, он порой стеснялся ее. Она часто брала его за руку, клала голову ему на плечо, словно давая понять окружающим, что Чарли принадлежит ей. Это казалось ему притворством. Он сам всю жизнь играл чужую роль и потому был уверен, что ему не составит труда распознать неискренность в другом человеке. В какой-то момент Чарли стал холоден с Эммой, оттолкнул ее, чтобы проверить, вернется ли она. Эмма вернулась. Это привело его в ярость. «Я знаю, что все это фальшивка, — думал он. — Я вижу тебя насквозь, так что хватит врать». Эмме же его отношение, казалось, причиняло настоящую боль. Однажды ночью, когда они занимались любовью, она погладила Ч