– Ээээ… Доброе… Чем?..
– Каору Нагиса. Ваш новый подопечный.
– Подопечный?..
Парень нарочито заметно пошевелил ноздрями и вежливо улыбнулся:
– Вы много пропустили, Аоба-сан. Как я понимаю, забористая простуда, да?
Прищурившись, Сигеру недовольно посмотрел на малолетнего наглеца:
– Ну, раз ты мой подопечный, Каору Нагиса-кун, то начни как раз с того, что я пропустил.
Каору ухмыльнулся и предельно вежливо поклонился:
– Вы пропустили назначение Пятого Дитя, Аоба-сан.
******************************
Рей Аянами, затаив дыхание, вклеивала в блокнот новые листы. Вытерев выступившие капельки клея, она положила распухшую записную книжку под импровизированный пресс из нескольких тяжелых книг и, наконец, задышала полной грудью. Рей села на кровать, посмотрела на торчащий из-под грубых переплетов уголок и облегченно улыбнулась: на утро чудовищное напряжение сил, выплеснутое при спасении Синдзи, слабость и боль во всем теле ушли – она чувствовала себя отдохнувшей и даже почти жалела, что отказалась остаться накануне у Кацураги. Впрочем, никуда не делись воспоминания о том, как она осела на пол прямо у закрывшейся за ней дверью квартиры Икари и еще десять минут восстанавливала дыхание. Рей не хотела думать о том, как близко она подошла к опасной черте, сшивая лопнувшую душу Синдзи, и впервые в жизни радовалась тому, как удачно чувства мешают вспоминать и анализировать свои безрассудные действия.
Проснувшись почти на рассвете, Рей немало времени описывала именно эти чувства в своем блокноте, пока не обнаружила, что ей не хватает страниц.
Девочка взглянула на часы и почти побежала в кухню: чтобы не опоздать, ей стоило собираться очень быстро. Рей поймала себя на мысли, что совсем не хочет идти учиться, но поскольку она все еще не умела врать себе, истинная причина нежелания отправляться на уроки была быстро изобличена.
"Кацураги-сан наверняка оставит Синдзи дома…"
Рей закрыла за собой дверь и вышла на улицу, уже никуда не торопясь. Борьба с желанием увидеть Икари, завтрак и отрывание таки приклеившегося к столу блокнота отняли слишком много времени, чтобы надеяться вовремя успеть на уроки.
Переходя бульвар, Рей услышала визг тормозов и сигнал клаксона: прямо возле нее опасно резко затормозил синий "рено" старшего научного сотрудника Кацураги. Сама того не осознавая, Рей порозовела и улыбнулась, когда увидела, что из кабины ей машет рукой все еще очень измученный, но на вид вполне здоровый Синдзи Икари.
– Чудо-девочка! Давай к нам! – завопила Сорью, тоже высовываясь из окна.
Аянами села на заднее сиденье машины рядом с краснеющим парнем. Аска и Кацураги немедленно обернулись к ним:
– Ну, дурак Синдзи?!.
– Син-кун, ну-ка, о чем мы с тобой говорили?..
Рей непонимающе смотрела на водителя и ее соседку, а потому только почувствовала мягкий поцелуй в щеку. Девочка покраснела и обернулась к Синдзи: он выглядел так, будто его ошпарили кипятком, но все же тепло улыбался ей.
– Вот то-то же! – удовлетворенно сказала Мисато, выжимая газ. Аска недовольно принялась распространяться, что это была фигня и симулянтство, мол, вряд ли они так целовались ТОГДА, на кухне, и заткнулась только пытаясь избежать удара о бардачок, когда Кацураги в своей обычной манере припарковалась возле школы.
Почти счастливая Мисато провожала взглядом любопытную троицу и широко улыбалась, гоня прочь мысли об их общей проклятой судьбе: женщина искренне жалела погибшего Тодзи, но и не менее искренне радовалась каждой счастливой минуте оставшихся в живых Детей. Вспомнив о работе подростков, Кацураги нахмурилась: через пару часов должна начаться первая испытательная тренировка Пятого Дитя, о котором будущим коллегам пока ничего не известно.
"Посмотрим, чего стоит выкормыш проекта "Табрис"", – подумала Мисато, заводя двигатель.
***************************
В руки Старшему инспектору Кадзи благодаря слежению за компьютером Акаги попал удивительнейший текстовый файл, который содержал наброски сложных схем медицинского направления. Количество сокращений, вставок с поисковых ресурсов и грамматических ошибок говорили о спешке автора, и в целом, похоже, файл был создан только потому, что милейшая доктор Рицко не очень хорошо разбиралась в медтехнике. Пробираясь сквозь сленговые выражения и аббревиатуры, Кадзи с удовлетворением понял, что Акаги пытается найти способ модифицировать капсулу Аянами таким образом, чтобы можно было незаметно собрать достаточный для сложного ДНК-анализа объем материала.
Сам инспектор уже обнаружил, что без Рицко получить образцы крови не выйдет: опека Второго отдела NERV слишком плотная, и учитывая ограниченную – если не сказать скудную – информацию о возможностях этого подразделения, Кадзи не рассматривал всерьез вариант "дать бедной девочке по голове в темном переулке". Для открытой же конфронтации пока оснований не было: нарываться ради прояснения мутаций Рей без доказательства злых умыслов Директора бессмысленно, потому как результат тестов может быть пустышкой. Следовательно, оставалось только понять, когда Акаги реализует свой замысел и можно будет сесть ей на шею.
Кадзи закурил, как всегда в последний момент вспомнил об устройстве обнаружения дыма на потолке и поспешил на балкон. Созерцая виды Токио-3 с приличной высоты, инспектор для отдыха ума пытался разобраться, почему такое патологически любопытное существо как Рицко Акаги до сих пор еще ни разу не попалось и не было наказано, ведь вполне очевидно, что доктор не впервые ставила под угрозу свое служебное положение в угоду любознательности. "Мисато, что ли, спросить?" – подумал он, гася окурок. Отмечая игривые мысли о перспективе подоставать соответствующим вопросом подружку доктора, Кадзи ухмыльнулся. Идея встретиться с Кацураги отношения к делу, безусловно, не имела, но сулила немало положительных эмоций: Старший инспектор любил трудных женщин, и особенно – некую научную сотрудницу.
Впрочем, следующий пункт в мыслях Кадзи имел куда менее соблазнительный вид, чем злая и горячая Мисато: инспектору недавно сообщили, что Кил Лоренц переправил в Токио-3 своего питомца, воспитанника проекта "Табрис" Каору Нагису. Помимо того, что новенький в гвардии Фуюцки появился безо всякой суеты и ругани, каковой Директор SEELE обожал сопровождать любое усиление своего соперника, этот случай был подозрителен связью с делом Аянами, что очень не нравилась инспектору.
От проекта "Табрис" за милю разило евгеникой, и ДНК Каору-куна была не меньшей тайной, чем ДНК Рей-тян. Правда, белых пятен биографии у седого паренька было очень мало: вся жизнь малолетнего искусственного человека прошла едва ли не под микроскопом целой толпы строго дрессированых ученых SEELE. "Увы, среди них не нашлось ни одной Рицко Акаги, – с иронией подумал Кадзи. – Иначе можно было бы с легкостью раскрыть сразу и секреты Нагисы, и секреты Аянами". Старший инспектор ни на секунду не сомневался, что голубоволосая девочка была источником генов для "Табриса" – только полный тупица или слепец не понял бы этого: во-первых, проект стартовал в конце 2001 года, когда Фуюцки уже вывез из Мглы удивительного младенца; во-вторых, генетическая информация обоих субъектов закрыта для органов дознания ООН и даже в родных Институтах доступ к ней имеет потрясающе узкий круг лиц…
"…Наконец, в-третьих, для идиотов, остаются фотографии детишек".
Кадзи в Отделе контроля всегда славился неприятной широтой своих взглядов и буйной фантазией, но в такие совпадения даже он не мог поверить.
**************************
Класс 2-А был невероятно тих, все еще подавлен смертью Судзухары, и, пожалуй, только теперь одноклассники начали по-настоящему относиться к Аянами, Икари и Сорью как к смертникам. Об умершем почти не говорили, но воспоминание о его похоронах гнетущим призраком висело в классной комнате, отравляя все разговоры с тремя пациентами NERV. Хуже всего пришлось немке: Рей и Синдзи на переменах жались друг к другу, находя под щитом своей немой близости и неозвученых чувств убежище от гнетущей атмосферы смерти и уныния, а Аску, хоть она и не чувствовала себя лишней рядом с товарищами, очарование пары не защищало. Ее свита бодрилась, деланно улыбалась предводительнице, но пойманные пару раз сочувственные взгляды подружек делали общение с ними натянутым и сложным.
А еще Сорью переживала за старосту. За деятельную и энергичную девочку, из которой за один день будто выпустили всю кровь. Аска прихватила с собой наиболее приближенных подруг и решительно направилась к Хикари.
…Рей и Синдзи обедали вместе на крыше.
Аянами едва ли не впервые за все время, которое она себя помнила, ощущала неподдельное удовольствие от принятия пищи: ее кормил Синдзи, вызывая у нее приятное смущение и смущаясь сам. Они по-прежнему почти не разговаривали, не считая просьб и обращений друг к другу. Икари молчал, толком не представляя себе, как ему вообще вести себя после рассказа Аски о том, что некий инцидент на кухне вовсе не был его сном: извиняться за то, что понравилось и ему и, по-видимому, ей – глупо… Разговаривать об этом – стыдно… Да и вообще как-то…
Аянами не подозревала о волнениях Синдзи и молчала, просто наслаждаясь его близостью и заботой.
– Спасибо, Синдзи, – довольно вздохнула Рей, когда с едой было покончено. – Очень вкусно.
– Пожалуйста! Рад, что тебе понравилось, – улыбнулся парень.
Пауза затянулась, и Синдзи украдкой посмотрел на часы, что, к сожалению, заметила девочка.
– До звонка еще пять минут. Ты… Не хочешь побыть со мной?
Рей искренне пыталась скрыть свое разочарование, но смущенное и расстроенное лицо Икари красноречиво говорило, что это у нее получилось так себе. Он вздохнул, покраснел, но промолчал. "Сказать, что я думал, будто сплю? Нет, она ведь решит, что не нравится мне… Как же… Что же сказать?.."