– Синхронизация – 94%!
– Что?!! – Мисато очнулась и быстро окинула взглядом приборы.
Синдзи на пике эмоционального подъема опять пошел старым путем – сознательно или нет, но он форсировал свое главное, пусть и крайне нестабильное оружие – уровень синхронизации. Но если в предыдущих сражениях это гарантировало победу, то при нынешней усталости – ускоряло его гибель.
Мисато, не помня себя, щелкнула по колпачку кнопки экстренной отсечки, когда на обзорном экране Рей стало видно, как Вестник поймал на копья сразу обе ее руки и опрокинул бело-голубую Еву, распиная на земле.
– Сигнал на пробуждение отторгается!
– У кого?
– У обоих!
И тут же эта картинка, но с другого ракурса, появилась в поле зрения Синдзи.
У всех в Догме заложило уши от оглушительного, нечеловеческого воя, и только сработавшие предохранители спасли персонал от полной глухоты.
Поле зрения Икари посерело, а прямо над Рей вознеслось для удара третье копье Вестника.
Мисато сразу же открыла малодушно зажмуренные глаза, и была в полной мере вознаграждена: над приподнявшей голову Рей стояла, широко расставив ноги, фиолетовая Ева и поднятыми над головой руками держала копье, мешая Вестнику завершить удар.
– Синхронизация – 101%… – помертвевшим голосом сказала в полной тишине Майа.
Обзорные экраны, показывающие поле зрения Синдзи, погасли, а с точки зрения Рей было видно, как задрожала рука Вестника, пытающегося сверху протолкнуть оружие к лицу бело-голубой Евы.
– Копье… – ахнул кто-то, но Мисато уже и сама понимала: Синдзи держал руками оружие, которое должно было его убить при касании или по меньшей мере отправить в бездны Сна.
И по фиолетовой броне и впрямь поползли яркие змеистые трещины.
– НЕЕЕТ!!!
Панцирь трескался, обнажая чистейшее сияние, ослепляющее Рей, и девушка отвернулась, а Догма зашлась в крике, среди которого вдруг выделился охрипший голос Майи:
– 145… процентов… 152 процента…
Мисато рухнула на колени и ошарашено смотрела на жизненные показатели Синдзи Икари, которые летели к чертям один за другим, уже пошла прямая линия кардиограммы… И только невозможная, нереальная шкала синхроуровня, пробив абсолютный барьер в 100 процентов, продолжала ползти вверх.
Рей повернула голову, почувствовав, как угасает сияние, и в это момент взрыв разнес броню фиолетовой Евы.
Перед глазами Мисато на шкале горел показатель "200%", а в поле зрения Первого Дитя стояла сотканная из света фигура, отдаленно напоминающая Евангелион Икари, но увеличенный в несколько раз.
Цветные брызги, сопровождающие какое-то сложное движение рук сияющего гиганта, ознаменовали конец одного из копий Вестника, после чего Ева, отрастив шесть крыльев, просто размолола ими оружие, приковавшее к земле Аянами. Рей немедленно отскочила в сторону, и странный бой теперь был виден не из-за широкой светящейся спины, а со стороны. Некоторое время противники изучали друг друга, но первый ход сделал Вестник.
Сияющая Ева легко перехватила его руку и играючи сломала.
Вестник отступил на шаг, но вокруг его соперника в воздухе вспыхнули лучами десять ослепительных клинков, и Ева, хватая по одному в каждую руку, принялась с размаху вгонять их во врага. Как только они по рукоять уходили в золотое тело, гигант из света брал следующую пару…
Вестника начало размывать, зашатались сами устои этого участка Внешнего Сна. Но прежде чем исчезла картинка в поле зрения Рей, взявшиеся из ниоткуда осколки фиолетовой брони, налетев со всех сторон, спрессовали сияющее тело.
Последним, что увидела Догма до пробуждения единственного свидетеля, была фиолетовая Ева, опустившаяся на одно колено, которая смотрела на Рей и тянула к ней руки.
– Реанимация! Экспресс-сброс жидкости!..
– Отставить!
Мисато подняла взгляд на приборы, не веря ушам и глазам: один за другим с пронзительным писком оживали датчики жизнедеятельности Синдзи. Пульс… Давление… Альфа-ментограмма… Медленно спадающая рваная ПСГ, типичная для здорового пробуждения…
Она вбежала в лабораторию и увидела, как из капсулы выбирается ее подопечный, уже записанный в покойники, причем выбирается сам, впервые за всю историю его битв с Вестниками. Синдзи подставил руку врачу, на ходу крепящему датчик, пошел было к каталке, но потом наклонился, опустил руку в рабочую жидкость и достал оттуда скальпель. С растущим изумлением Мисато смотрела, как парень с нейтральным выражением лица покрутил перед глазами блестящий кусок металла и положил его на лоток.
– Мисато-сан, – заметил ее Синдзи и сдержанно улыбнулся. – Спасибо. Вы меня здорово поддержали.
"Что с ним? Тут что-то не так…" – Кацураги посмотрела на медиков, но те были больше поглощены пациентом, чем обеспокоенными глазами начальства. И тут взгляд Синдзи замер. Мисато проследила его и увидела Рей, которую вывезли на каталке из толпы сотрудников. Девочка, чьи голубые волосы после капсульной жидкости стали почти синими и туго облепили голову, была в сознании, несмотря на обильно кровоточащие руки, и Мисато хотела распорядиться "отключить" ее, но была остановлена действиями Синдзи.
Парень подошел к Рей, опустился на одно колено и бережно взял пробитую руку. Шокированные медики даже не подумали останавливать его. Под пустым взглядом Рей Синдзи все так же осторожно поднес руку к губам и поцеловал, после чего поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Наверное, я должен быть счастлив, что успел к тебе, Аянами.
Несколько тягучих секунд Рей молча смотрела на него, а потом вдруг кивнула.
– А я, вероятно, должна чувствовать благодарность, Икари.
Мисато смотрела на два эти лица, и понимала, что ее с первого взгляда встревожило во внешности выбирающегося из капсулы Синдзи: бесстрастное выражение Рей теперь было словно зеркалом его апатичного лица.
…Женщина пришла в себя в туалете и обнаружила, что энергичными движениями успела размазать тушь, в то время как ей всего лишь надо было ополоснуть лицо. Именно собственное мертвецкого вида отражение и привело ее в чувства. Заодно в зеркале отразилась стоящая позади Рицко Акаги, которая с отсутствующим выражением почти докуривала фильтр.
– Риц, да загаси ее, – не выдержала Мисато.
Доктор вздрогнула, посмотрела на зажатый между пальцами крошечный окурок и быстро опустила его в урну. Пока Мисато расправлялась с последствиями умывания, она услышала, как Акаги подошла к зеркалу и сказала:
– Знаешь, я впервые поняла сегодня, что мы создаем чудовищ, а не спасаем мир.
– Что?
– … А еще я впервые испугалась загадки, – будто не слыша подругу, продолжила Рицко.
– Рицко?
Доктор поводила пальцем по своему отражению в зеркале и жутковато улыбнулась:
– Да здесь я, Ми-тян, здесь… Ты поняла, что такое двухсотпроцентная синхронизация?
– Да. Он теперь как Рей… – хрипло ответила Мисато, с внутренней дрожью вспоминая лицо Синдзи напротив лица бывшей любимой.
Рицко захохотала, и Мисато в ужасе отшатнулась от нее.
– Ххах… Ах-ха-ха… Как Рей? Да неужто? Боюсь, он так не сможет… – она вдруг оборвала себя и серьезно сказала. – Да плевать, тут все равно не то. Главное, что на восемьдесят три секунды Синдзи Икари полностью – и душой и телом – перенесся во Внешний Сон.
Мисато ухватилась за край раковины и с трудом удержала равновесие:
– Что ты несешь, Риц?!!
Акаги окончательно успокоилась, осторожно вытерла слезу и полезла в карман за пачкой сигарет:
– По данным контроля рабочей жидкости, за время, пока синхронизация шла от сотни до двухсот, из капсулы исчезло около пяти сотых кубометра объема. С пробуждением Синдзи – мгновенно восстановилось.
– А при чем тут жидкость?
Рицко застонала:
– Мисато… Не тупи! Естественно, не при чем! Датчики разрабатывались без учета того, что из закрытой капсулы может что-то пропадать, кроме жидкости, которая, как ты знаешь, циркулирует… Да неважно. Но они засекли общее падение уровня жидкости. Поняла?
Кацураги, остолбенев, слушала этот бред и проникалась его реальностью, глядя в безумные глаза своей подруги.
– Но… Комбинезон, датчики…
Рицко пожала плечами:
– Капсульная камера, как и все сенсоры жизнедеятельности, пребывала в отключке с момента пробоя стопроцентного барьера.
***************************
Директор Фуюцки шел по коридору госпиталя, с трудом подавляя чувство триумфа: повержен последний Вестник – Пятый, могучий Вестник Видения, венец оружия соперника. В его разуме литанией гремели слова Договора, которые стали смыслом его существования на все последние годы. До заветного окончания проекта "Эдем" теперь оставался всего один месяц, та самая "одна луна", по истечении которой человечество вырвется на новую ступень своего прогресса.
Теперь надлежало начать подготовку к миссии Детей. К их последней и решающей миссии.
Перед ним с шипением открылась дверь в палату Синдзи Икари.
– Добрый вечер, Директор.
Фуюцки кивнул ему и сел у кровати. В синих глазах парня прочно обосновалась холодная сталь и будто… седина. "Становишься поэтом, старик…" – подумал Директор, глядя на ребенка своих учеников. Синдзи поднял верхнюю часть постели и теперь полулежал, положив залепленные датчиками и инжекторами руки поверх одеяла.
– Вы хотели поговорить о чем-то?
Кивая, Директор продолжал внимательно следить за лицом Икари, пытаясь найти в нем движение переживаний или эмоций, но ничего не обнаружил.
"Возможно, это не худший исход…"
– У меня несколько новостей для тебя, – начал Фуюцки. – Во-первых, и это самое главное, битвы с Вестниками окончены.