Внутри было тепло, но не так невыносимо жарко, как в больнице. В трех креслах сидели женщины в разной стадии приближения к красоте; на всех была одна парикмахерша. В дальнем углу находилось место для маникюра и педикюра. Именно там братья увидели мать, которой занималась девушка с копной трехцветных волос, рассыпавшихся по плечам. Красные, синие и пурпурные локоны напоминали флаг вновь образовавшегося государства.
Кароль Кэмпбелл не сразу заметила сыновей. Она была поглощена собственными руками.
— Не знаю, солнышко, как тебе еще объяснить. У тебя недостаточно длинная основа, понимаешь? Едва заденешь обо что-нибудь — и все отвалится, — произнесла маникюрша.
— Да мне все равно, — беспечно отозвалась Кароль Кэмпбелл. — Главное — сделай. Я не стану винить тебя, если отвалятся. Скоро Валентинов день. Мне нужны самые красивые ногти, какие только бывают. И стразики не забудь!
Тут Кароль подняла голову и увидела Джоэла.
— Боже мой, кого я вижу! — воскликнула она. — Посмотри, кто пришел, Серена! Прямо перед тобой. Я, случайно, не брежу? Я не забыла принять свои таблетки?
— Тебе повезло, Каро! — заметила парикмахерша, покрывая курчавые волосы одной из клиенток толстым слоем густого геля.
Серена, наученная потакать клиентам, чтобы те не пришли в излишнее возбуждение, сказала с той же интонацией:
— Ты права, милая! Ты не бредишь. Это твои парнишки?
— Это мой Джоэл! Мой большой умный Джоэл. Посмотри, как он вырос, Серена! Взгляни, детка, какие чудеса творит Серена с мамиными ногтями!
Джоэл ждал, когда Кароль признает Тоби и представит его маникюрше. Тоби застенчиво топтался у него за спиной, и Джоэл выдвинул брата вперед. Но Кароль уже отвернулась и разглядывала свои ногти.
— Ничего, — успокоил Джоэл брата. — Она чем-то увлеклась, она не умеет думать о двух вещах сразу.
— Я же привез скейтборд! — радостно напомнил Тоби. — Я умею кататься. Давай покажем маме.
— Когда она освободится.
Мальчики робко стояли возле столика маникюрши. Кароль растопырила пальцы на белом, не очень чистом полотенце. В ярком свете настольной лампы ее ладонь казалась неживой. Рядом стояли бутылочки с разноцветным лаком.
Проблема заключалась в том, что у Кароль практически не было ногтей. Она их обгрызла почти до корней. И на эту узенькую полоску требовала наклеить длинные накладные ногти, лежащие в пластмассовых коробочках. Маникюрша напрасно пыталась убедить Кароль, что ее план мгновенного преображения собственных ногтей обречен на провал. Серена вела себя как честный профессионал, но Кароль была глуха к ее доводам. Она хотела, и все тут. Во что бы то ни стало Кароль желала наклеить огромные накладные ногти и украсить их блестящими сердечками, которые хранились в другой коробочке, рядом с шеренгой пузырьков.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, — тяжело вздохнула Серена.
Она выразительно покачала головой, как бы слагая с себя всякую ответственность, и приступила к работе.
— Продержатся минут пять, не дольше, — мрачно предрекла она.
Кароль откинулась на спинку стула и снова посмотрела на Джоэла. Она прищурилась; улыбка сошла с лица.
— Как там тетя Кен? — поинтересовалась она.
Сердце Джоэла забилось в надежде. Впервые за много лет мама вспомнила о существовании тети Кен.
— У нее все хорошо, мама. Дикс вернулся. Это ее друг. Они теперь счастливы.
— Тетушка Кен и ее мужик, значит. — Кароль тряхнула рыжей головой. — Тетушка любит расставить ножки пошире перед тем, что потверже. Правда, Джоэл?
Серена захихикала и слегка шлепнула ее по руке.
— Ну ты даешь, мисс Каро! Выбирай выражения, а то пожалуюсь врачу!
— Я что, не права, Джоэл? После того как бабуля смылась на Ямайку вслед за своим мужиком, дети стали жить у тети Кен. Первая мысль, которая пришла в голову Кен: надо бы заняться сексуальным образованием детей. Что ж, это даже неплохо, я всегда говорила. Правда, Джоэл?
Джоэл невольно улыбнулся. Кароль никогда ничего подобного не говорила. Она шутит, и она знает, что бабушка уехала на Ямайку, знает, где живут ее дети, у кого и почему… До сих пор Кароль ни разу не вспоминала ни о Глории, ни о Кендре, ни о Ямайке, и вообще казалось, что она не в курсе, какой нынче год и что происходит в мире. Поэтому ее слова — неважно, пристойные или нет, справедливые или нет, — звучали музыкой в ушах Джоэла и рождали новые надежды.
— А как дела у Несс? — спросила Кароль. — Джоэл, почему она не приезжает ко мне? Она так переживала из-за папиной смерти, из-за всего этого. Понимаю, каково ей. Если бы мы с ней встретились… Конечно, я не смогу помочь. Но ей бы стало хоть немного легче. Джоэл, я соскучилась. Можешь передать ей, что я соскучилась?
Джоэл не верил своим ушам; от потрясения он ответил не сразу.
— Конечно, мама. У нее… у нее сейчас не лучшая полоса… Но я ей обязательно передам.
Джоэл не собирался говорить маме, что на Несс напали, что она сильно изменилась и все такое. Слишком рискованно сообщать Кароль плохие новости. Она может снова закрыться в своем несуществующем мире, где провела столько лет.
Поэтому Джоэл напрягся, когда Тоби вдруг открыл рот.
— Несс страшно поколотили, мама! Какие-то парни подкараулили и избили. Тетя Кен даже возила ее в больницу.
Серена подняла глаза; рука с кисточкой застыла в воздухе.
— Сейчас все в порядке? — вмешалась она.
Серена намазала клеем огрызок ногтя и прижала к нему накладной ноготь, который никак не хотел приклеиваться.
Кароль молчала. Затаив дыхание, Джоэл ожидал реакции матери. Та высоко подняла подбородок и понимающе посмотрела на Джоэла.
— А ты все больше похож на отца, — сказала она прежним тоном.
Замечание в высшей степени странное, потому что Джоэл абсолютно не напоминал отца. Но Кароль уточнила:
— Я имею в виду глаза. Как у тебя дела в школе? Принес мне дневник?
Джоэл с облегчением перевел дух. Фраза о несуществующем сходстве с отцом произвела на него неприятное впечатление, но затем Кароль сгладила его.
— Про дневник забыл. Но мы привезли кое-что другое. — Джоэл протянул матери пакет из магазина.
— Люблю «Харперс». А это что? Конфеты? Как мило! Спасибо, Джоэл.
— Давай я открою.
Сняв пленку, Джоэл выбросил ее в мусорное ведро, заполненное влажными прядками срезанных волос, затем открыл крышку и протянул коробку матери.
— Угощайтесь, прошу вас! — предложила Кароль.
— Нет, это только для тебя, — отказался Джоэл.
Он знал, что Тоби лучше не подпускать к конфетам, иначе он съест все.
— А можно мне конфетку? — подал голос Тоби.
— Только для меня? Дорогой, я не смогу осилить столько конфет. Угощайтесь, прошу вас. Возьмите по конфетке. Не хочешь, Джоэл? Серена, а ты?
— Мама, мама… — волновался Тоби.
— Ну что ж, нет так нет. Отложим до другого раза. Тебе нравятся сердечки? — Кароль кивнула на картонку с наклеенными сердечками. — Конечно, они дурацкие. Но у нас тут намечается вечеринка по случаю Дня святого Валентина. И мне хочется чего-нибудь праздничного. Февраль — жуткое время года. Кажется, солнце никогда не выглянет. Хотя апрель иногда не лучше, разве что вместо этого вечного тумана идет дождь.
— Мама, я хочу конфетку. Джоэл…
— Единственное, что может поднять настроение в это время года, — такая вечеринка, и я хочу принять в ней участие, — продолжала Кароль. — Меня всегда удивляет — почему февраль кажется таким длинным? На самом деле это самый короткий месяц в году, даже в високосном. Но он тянется и тянется и все никак не кончается. А может, я просто не хочу, чтобы он кончался? И все остальные месяцы, которые идут перед февралем, тоже пусть тянутся долго-долго. Не желаю этой ужасной годовщины. Годовщины папиной смерти, понимаешь? Я боюсь ее.
— Джоэл! — Тоби сжал руку брата. — Почему мама не дает мне конфету?
— Тсс! Я сам дам тебе конфету, потом. Тут наверняка есть автомат, я куплю тебе шоколадку. Деньги у меня есть.
— Джоэл, но она…
— Потерпи, Тоби.
— Джоэл, я хочу…
— Потерпи. — Джоэл высвободил руку. — Почему бы тебе не выйти на улицу? Рядом со стоянкой можно покататься на скейтборде.
— Там холодно.
— Потом выпьем горячего шоколада. Потренируйся немного, пока мама закончит с ногтями, и мы покажем ей, как здорово ты катаешься. Хорошо?
— Но я хочу…
Джоэл взял Тоби за плечи и потащил к выходу. Он опасался, что мама выйдет из равновесия — Тоби вполне мог послужить детонатором взрыва.
Джоэл открыл дверь и вывел брата наружу. Оглядевшись, он нашел свободный пятачок, где Тоби мог спокойно покататься. Джоэл как следует застегнул Тоби куртку и натянул поплотнее вязаную шапку.
— Побудь здесь, Тоби, а я принесу тебе конфет. И горячего шоколада. Ты же знаешь, у мамы не все в порядке. — Джоэл показал на голову. — Я сказал, что не хочу конфет. Наверное, она подумала, что и ты тоже.
— Но я же просил…
Тоби выглядел уныло, как этот февральский день. Он громко шмыгнул и вытер нос рукавом куртки.
— Я не хочу кататься, — добавил он.
— Но ты же должен показать маме, какой ты молодец. — Джоэл обнял брата. — Скоро ей наклеят ногти, и она захочет на тебя посмотреть. Так что будь готов. Мама скоро выйдет.
— Честно? — Тоби взглянул сначала на фургон, потом на Джоэла.
— Я тебя никогда не обманывал.
Этого было достаточно. Тоби заковылял в сторону свободного от машин участка земли со скейтбордом в руке. Джоэл видел, как брат поставил скейтборд и проехал несколько ярдов по асфальту, одна нога на доске, другая отталкивается от земли. Так он катался всегда и везде, и для этого не требовалось много места.
Джоэл вернулся к матери. Она изучала ногти, которые Серене удалось-таки приклеить. Ногти получились длинными и острыми, и маникюрша убеждала Кароль укоротить их, чтобы они продержались хотя бы день. Но Кароль не соглашалась. Ей нужны были суперногти красного цвета, украшенные золотыми сердечками. На меньшее она не соглашалась. Даже Джоэл, не имевший опыта обращения с искусственными ногтями, клеем и блестками, понимал, что идея Кароль не из удачных. Нельзя приклеить нечто к отсутствию чего-либо и надеяться, что будет держаться.