Гофман. Ах, если бы ты… Ну подумай сам! Ничего уж не поделаешь. Я же тебе говорю: совесть меня совсем замучила. Я уже почти доехал до Яуэра и вот вернулся… Ты же видишь: вернулся потому, что серьезно переживаю… Куда ты направляешься?
Лот. Сначала в гостиницу.
Гофман. Только не это!.. Я, право, не заслужил. Я понимаю, что тебя все это глубоко обидело. Двумя-тремя словами такое, конечно, не исправишь. Но, послушай, не отнимай у меня случая… не отнимай возможности доказать тебе… Вернись… Останься хотя бы до завтра. Или, знаешь… до моего возвращения. Я должен еще раз поговорить с тобой не спеша… Ты же мне не откажешь?
Лот. Если это тебе так необходимо,
Гофман. Очень!.. Даю тебе слово. Мне очень важно!.. Так пойдем же! Пойдем же! Пойдем!.. Не убегай! Идем! (Тащит Лота, который больше не упирается, к дому.)
Оба уходят.
Служанка и подпасок тем временем погрузили ларь на тележку, Голиш берется за лямку.
Мария (сует что-то Голишу в руку). Держи! Вот тебе.
Парень (отстраняясь). Оставь их себе.
Мария. Эх, глупый малый!
Парень. Ну, будь по-твоему. (Берет деньги и прячет их в кожаный кошелек.)
Фрау Шпиллер (кричит из окна дома). Мария!
Мария. Чего вам еще?
Фрау Шпиллер (появляется в дверях). Барыня согласна оставить тебя, если ты пообещаешь…
Мария. Черта лысого я ей пообещаю!.. А ну, тащи, Гош!
Фрау Шпиллер (подходит к ней вплотную). Барыня хочет прибавить тебе денег, если ты… (Переходит на шепот.) Слушай, девка, не расстраивайся! С ней иногда бывает, что она выходит из себя.
Мария (в ярости). Пусть подавится своими деньгами!.. (Плаксивым тоном.) Лучше с голоду сдохну! (Догоняет Голиша, который покатил тележку.) Нет, этого еще не хватало!.. Эй, погоди ты… (Уходит.)
Фрау Шпиллер – за ней.
Через ворота входит Баэр, по прозванию Гопля-Баэр. Это долговязый, зобастый человек. Он бос, без шапки, в коротких потрепанных штанах. Сохранившиеся вокруг широкой плеши волосы свисают до плеч темными, грязными, спутанными космами. Он шагает широко, степенно, таща за собой детскую колясочку, наполненную песком. У него безбородое, безусое лицо. Этот крестьянский парень в возрасте лет двадцати с лишним оставляет впечатление полной запущенности.
Баэр (странным, блеющим голосом). Пе-е-е-сок! Пе-е-е-сок! (Идет по двору и исчезает между домом и хлевом.)
Из дома выходят Гофман и Елена. Она слегка бледна, в руке у нее пустой стакан.
Гофман (Елене). Займи его хоть немножко! Понимаешь?… Задержи его. Мне очень важно… Этакое уязвленное честолюбие… Ну, до свидания!.. Не могу же я из-за этого не ехать… А как самочувствие Марты? Ты знаешь, у меня предчувствие, что все произойдет скоро… Впрочем, вздор! До свидания! Я очень спешу. (Кричит.) Франц! Едем что есть духу! (Быстро уходит в ворота.)
Елена идет к насосу, накачивает стакан воды и залпом выпивает его. Потом наливает второй и пьет до половины. Ставит стакан на насос и медленным шагом идет в ворота, по временам оглядываясь назад. Возвращается Баэр, молча останавливается перед входом в дом. Миля берет у него песок. Тем временем во дворе появляется Кааль и начинает переговариваться с фрау Шпиллер, находящейся по ту сторону двора, неподалеку от ворот. Разговаривая, они медленно движутся по обе стороны забора.
Фрау Шпиллер (страдающим тоном). Ах… м-м… милостивый государь, господин Кааль! Я так часто… м-м… думала о вас… м-м… когда фрейлейн… Ведь она… так сказать… помолвлена с вами… и вот… м-м… Ах, в мои времена!..
Кааль (встает на скамью и укрепляет на нижней ветке дуба клетку для синиц). К-когда же н-наконец убер-рется отсюда п-подлец д-доктор, а?
Фрау Шпиллер. Ах, господин Кааль! Мне кажется, что… м-м… не скоро… Ах!.. Ах, господин Кааль, я, хотя, так сказать… м-м… несколько… м-м… опустилась, но я знаю, так сказать… м-м… что такое обхождение. Я вижу, господин Кааль… что фрейлейн… м-м… что фрейлейн… поступает с вами дурно… Нет уж!.. М-м… этим, так сказать, я никогда… м-м… не грешила… Моя совесть… м-м… господин Кааль, чиста… так сказать, как белый снег.
Баэр закончил продажу песка и уходит со двора мимо Кааля.
Кааль (кричит, заметив Баэра). А, Г-гопля-Баэр! П-прыгни-ка р-разок!
Баэр делает гигантский прыжок и исчезает.
(Весело гогочет, кричит Баэру.) Эй, попрыгун! П-прыг-ни разочек!
Фрау Шпиллер. Так вот… м-м… Господин Кааль!.. Я ведь вам только добра желаю. Вы должны обратить внимание… м-м… милостивый государь! С фрейлейн творится… м-м… что-то неладное. И… м-м…
Кааль. Доктор – п-подлец… П-п-пошел он к с-со-бакам!..
Фрау Шпиллер (таинственным тоном). Вы бы знали только… м-м… что это за тип. Ах, мне так жалко фрейлейн! Жена полицейского… м-м… я думаю, у нее сведения из участка… Она говорит, что он очень… м-м… опасный тип. Ее муж… м-м… подумайте только… имеет поручение следить за ним.
Из дома выходит Лот, осматривается.
Вот видите, он ищет фрейлейн… м-м… Ах, как это ужасно!
Кааль. Ну, п-подожди-ка! (Уходит.)
Фрау Шпиллер направляется к дому. Проходя мимо Лота, приседает с глубоким поклоном. Уходит в дом. Лот медленно выходит со двора в ворота. Между хлевом и домом появляется жена возчика – тощая, изможденная, изголодавшаяся женщина. Под передником она несет горшок и, пугливо озираясь, крадется с ним в сторону коровника, в котором и скрывается. Две работницы ввозят через ворота тачки, наполненные клевером. За ними следует Бейбст – на плече у него коса, в зубах короткая трубка. Лиза толкает тачку к левой двери хлева, Густа – к правой; обе работницы большими охапками носят клевер в хлев.
Лиза (выходит из хлева с пустыми руками). Эй, Густа, Мария-то ушла.
Густа. Да что ты?!
Лиза. Ну да! Поди спроси у возчицы Франциски, она доит там для себя.
Бейбст (вешает косу на стену). Только бы Шпиллерша не притащилась и не застукала ее.
Густа. Ох, верно, – только б эта не пришла.
Лиза. У бедняги дома восемь ртов.
Густа. Восемь малышей!.. И все хотят есть.
Лиза. Горшка молока и то никогда ей не дадут. До чего злые.
Густа. А где она доит?
Лиза. А вон там, в коровнике.
Бейбст (держа в зубах мешочек с табаком, набивает трубку и бормочет). Так, говорите, – ушла Мария?
Лиза. Чистая правда!.. Она спала с конюхом.
Бейбст (прячет в карман мешочек с табаком). Разочек каждому хочется!.. И женщине тоже. (Раскуривает трубку и, говоря, уходит через главный вход.) Ну, я пойду поем.
Женавозчика (пряча горшок с молоком под передником, выглядывает из хлева). Меня никто не увидит?
Лиза. Можешь идти, никто тебя не увидит. Проходи скорей!
Женавозчика (проходя, работницам). Вот, для самого малого.
Лиза (кричит ей вдогонку). Поторапливайся! Идет кто-то.
Жена возчика исчезает между домом и конюшней.
Густа. Да это наша барышня.
Работницы уносят остатки клевера и толкают пустые тачки под навес, затем уходят в коровник. В ворота входят Лот и Елена.
Лот. Омерзительный субъект этот Кааль – какой-то грязный шпик!
Елена. Я думаю, пройдем в беседку…
Они идут через калитку в садик, расположенный впереди слева, и входят в беседку.
Этомоелюбимоеместо. Здесь меня никто не тревожит, когда мне хочется почитать.
Лот. Верно!.. Красивое место.
Садятся на некотором расстоянии друг от друга.
А у вас такие красивые, такие пышные волосы, фрейлейн!
Елена. Ах, зять мне тоже говорит… Он говорит, что не встречал таких, даже в городе… Коса толщиной в руку… Если распустить косу, то волосы упадут до колен. Потрогайте!.. Они, как шелк, верно?
Лот. Совсем как шелк. (Вздрагивает, склоняется к ней и целует ее волосы.)
Елена. Ах, не надо! Если…
Лот. Елена! Разве это было несерьезно?
Елена. Ах… мне так ужасно стыдно. Что я наделала?… Я тебе… Я сама бросилась вам на шею… Что вы должны обо мне думать?
Лот (придвигается, берет ее руку в свои). Будьте спокойны на этот счет, право!
Елена (вздыхает). Ах, если б узнала сестра Шмитхен… Страшно подумать!
Лот. Кто такая сестра Шмитхен?
Елена. Учительница в пансионе.
Лот. Как вы можете мучиться из-за какой-то сестры Шмитхен?
Елена. Она была очень хорошая!.. (Громко смеется.)
Лот. Почему ты вдруг засмеялась?
Елена (не то уважительно, не то насмешливо). Ах!.. Когда она стояла на хорах и пела… У нее был один-единственный, длинный-предлинный зуб… Петь нужно было: «Утешь, утешь народ мой!», а у нее получалось: «Уешь, уешь народ мой!» Это было так глупо и смешно… Мы все так смеялись, когда она выводила на весь зал: «Уешь, уешь!..» (Не может сдержать смеха.)
Лот заражается ее веселостью. Она представляется ему такой очаровательной, что он пытается воспользоваться мгновением и обнять ее.
(Отстраняется.) Ах, не надо! Я тебе… я вам сама бросилась на шею.
Лот. Полно вам говорить об этом.
Елена. Но я не виновата. Вина – ваша… Зачем вы требуете…
Лот обнимает и привлекает ее к себе. Вначале она слабо противится, затем уступает и смотрит с радостным выражением на склонившееся над ней озаренное счастьем лицо Лота. Вдруг, осмелев, она целует его в губы. Оба краснеют, затем Лот целует ее долгим, крепким, страстным поцелуем. Поцелуи длятся, как немая, но красноречивая беседа. Первым заговаривает Лот.