– Надя…
– У вас просто волшебное имя – Надежда! – польстил доктор Хартли.
«Для кого волшебное, а для кое-кого из «Януса» оно окажется последней точкой в биографии…» – подумал Ганс Оффенбах.
Люди быстро заняли места в машинах. Ганс сидел впереди, доктор Хартли и его гостья на заднем сиденье.
Всю дорогу до загородной виллы – летней резиденции доктора Хартли – Ганс ерзал на сиденье и посматривал в зеркало заднего вида. Доктор Хартли и Надежда весело болтали о пустяках по-французски. У девушки было великолепное произношение с чуть заметным испанским акцентом.
Ганс сунул руку в карман и нащупал рукоятку пистолета. Приятная тяжесть оружия окончательно успокоила Ганса.
«В конце концов, еще не известно, кто кого будет охранять, – подумал он. – Я Надежду или она меня…»
Новую должность начальника охраны Ганс Оффенбах занял благодаря рекомендации главного психиатра министерства иностранных дел. Врач припомнил какую-то странную русскую пословицу, в которой говорилось о двух взаимно вышибаемых клиньях. Потом он похлопал Ганса по плечу и пожелал ему удачи.
«Ладно, справимся и с «Янусом», черт бы его побрал!..» – решил Ганс.
Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и постарался немного вздремнуть.
На железном чердаке старой диспетчерской вышки было душно и жарко. Чак Хароу отложил снайперскую винтовку и, прежде чем набрать номер главы мафиозного клана Макса Дордини, вытер потное лицо.
– Она ушла от меня, Макс, – тихо сказал он.
В крохотном сотовом телефоне послышался недовольное ворчание.
– Ты идиот, Чак! Ты хотя бы рассмотрел ее лицо?
– Нет, парни доктора Хартли быстро закрыли ее от меня своими спинами. И еще неизвестно, кто из нас двоих идиот, Макс. Эту девку берегут лучше королевы Англии.
Чака Хароу еще никто и никогда не называл «идиотом». Поэтому ответ наемного убийцы и прозвучал слишком резко.
– Ладно, успокойся, – голос Макса Дордини стал более мягким. – Я не хотел тебя обидеть, но люди «Януса» будут недовольны. Чем это кончается, ты знаешь.
– Но я предупреждал тебя, Макс! «Красотки» генерала Кошкина все-таки существуют.
– Тогда почему ты не пристрелил одну из них полгода назад?
– Потому что ни разу не видел ее! – Чак Хароу вдруг заметил, что у него дрожат руки. – Макс, нам пора менять хозяина.
– Ты уверен?
– Абсолютно! Пороку пора вспомнить, что такое добродетель. Иначе мы вместе с «Янусом» отправимся на суд Божий. А я еще очень хочу жить, Макс.
– Я подумаю…
Макс Дордини положил трубку и устало откинулся на спинку кресла. Он смотрел на телефонный аппарат и думал. Если девушка, выдававшая себя за «красотку» генерала Кошкина, сумела пройти перед самым дулом снайперской винтовки Чака Хароу, она не врала. Кроме того, Чак не мог знать всего… Полгода назад за одной такой же девушкой охотился не один Чак Хароу, а все разведки, полиция и мафия Европы. Они очень долго висели у нее «на хвосте», но девушка все-таки исчезла без следа в одну из декабрьских вьюжных ночей на польской границе.
Макс Дордини снова взял в руки телефонную трубку. Знакомый, но очень длинный номер, был записан в памяти телефона.
– Алло, это ты, Элоиз?.. Как доехал?
– Я ждал от тебя какого-нибудь мерзкого сюрприза, Макс, – сухо сказал доктор Хартли. – Сколько своих людей ты послал в аэропорт?
– Только одного – Чака Хароу.
– «Тихую тень»?!.. А вот это уже подлость, Макс! – голос доктора Хартли стал холодным и резким. – Если бы с девчонкой что-нибудь случилось, я пристрелил бы тебя в твоем собственном кабинете, а потом, со спокойной совестью, ушел в отставку.
– Ради всего святого, успокойся, Элоиз!.. Твоя девчонка все-таки прошла. Прежде, чем окончательно с тобой договориться, я еще раз проверил расстановку фигур на доске. Но теперь я полностью на твоей стороне. И учти, в случае чего, Чак Хароу и его братья прикроют русских «красоток» хоть в самом аду. Они боятся их больше «Януса».
– Надеюсь, ты не врешь мне.
– Я и вдруг вру?!.. – Дордини весело расхохотался.
– До свидания, Макс.
Все еще улыбаясь, Макс Дордини положил трубку. Через час его ждала встреча с одним из главарей «Януса». Но Дордини был спокоен, потому что все-таки умел врать как никто другой.
«Януса» боялись все, боялись до холодного, почти животного ужаса. Но Максу Дордини было и в самом деле весело. В предстоящей страшной игре, он не поставил бы на пресловутый «Янус» даже дохлого таракана…
Куколка
– Значит, все спокойно в нашем Датском королевстве?
Генерал Кошкин стоял у окна и, загадочно улыбаясь, набивал табаком трубку.
– Так точно, товарищ генерал! – бодро отрапортовал майор Дубов.
На его грубом, широком лице все-таки мелькнула тень сомнения. Начальство, как давно уже понял Дубов, никогда не улыбается просто так.
– Шпионы они же тоже люди, – на всякий случай добавил майор. – Может быть, отпуска у них сейчас… Или с перепугу на дно легли.
– Как караси? – уточнил Кошкин.
Генерал только вчера вернулся с рыбалки и был в хорошем расположении духа.
Дубов молча кивнул.
Генерал Кошкин показал трубкой в окно.
– Иди сюда, Виктор Палыч. Видишь, вон ту красавицу на скамейке?
Дубов подошел к окну. Не прикасаясь к шторе, чтобы не привлекать лишним движением внимания с улицы, он глянул через плечо генерала. Окно выходило во внутренний дворик похожий на небольшой парк. На одной из скамеек действительно сидела молодая женщина, она вытирала платком глаза и, тем не менее, делал вид, что рассматривает голубей.
– Вижу… – почему-то шепотом сказал майор генералу.
– Она третий день приходит, – пояснил Кошкин. – Вчера, например, два часа под нашими окнами просидела, а к нам так и не зашла. Понимаешь?..
Майор Дубов не понимал. Генеральская трубка пыхнула дымом. Дубов громко чхнул…
Молодая женщина тихо плакала в ладошки. По асфальту прохаживались толстые голуби. Генерал Кошкин присел рядом и вынул из кармана пакетик с сухарями.
Голубиная толпа росла с каждой минутой. Сизокрылый крепыш с хохолком на голове смело клюнул женский босоножек. Женщина заплакала навзрыд и доверчиво уткнулась носом в генеральское плечо с золотым погоном.
– Ну-ну!.. Горе, понимаешь… – Кошкин сочувственно вздохнул и погладил незнакомку по голове. – Родственника, что ли, в шпионы завербовали?
– Мужа, – женщина вытерла слезы и не без удивления посмотрела на Кошкина. – А вы откуда знаете?
– Работа у меня такая – все знать, – генерал Кошкин высыпал остатки крошек на сизокрылого нахала. – Вот что, не плачьте, а лучше рассказывайте-ка все по порядку.
Женщину звали Галина… В ее рассказе было все: чертежи с грифом «Совершено секретно», какой-то научный проект «Елка», частые отлучки мужа Миши по ночам, вкрадчивый женский голос с акцентом в телефонной трубке, куча долларов в трехлитровой банке и даже холодная тоска в глазах мужа.
– Так вы говорите, ваш муж Миша называет эту женщину Джоан и «Куколка»? – осторожно перебил Кошкин.
– Да, я шла сзади и все слышала… – Галя вдруг покраснела, – ну, я случайно их увидела, так получилось, понимаете? – она заговорила быстрее – А можно я явку с повинной за Мишку напишу? Он же глупый, он не понимает, что эта стерва его за нос водит.
– Успеете оба еще с явкой, – Кошкин улыбнулся и черкнул на листке номер телефона. – Держите. Спросите капитана Решетникова Петра Леонидовича. Скажите, что от меня.
– А как же Миша? – женщина смотрела на генерала широко распахнутыми глазами.
– Куда он денется ваш Миша со своей «Куколкой»? – Кошкин встал и размял затекшую спину. – Так значит, говорите, вы шли сзади и они вас не заметили? А сколько раз вы следили за мужем?
– Два… – соврала Галя.
– Значит, раз пять, не меньше. Отлично! – Кошкин весело подмигнул. – И не стесняйтесь, пожалуйста, Галя, вам удалось провести за нос не столько своего мужа, сколько профессиональную шпионку.
«И мужу ничего не сказала, – уже уходя, подумал о Галине генерал. – Тут плакала, на лавочке, а работала на разоблачение врага спокойно и расчетливо. У этой красавицы просто железные нервы».
Капитан Петр Решетников просматривал дело Джоан Макенрой. Впрочем, в деле было всего десяток листков, и просмотр не занял много времени.
«Аккуратно работает, – Решетников захлопнул папку. – Не придерешься… И ни одной зацепки».
Он посмотрел на телефон. Очень хотелось курить… Но генерал Кошкин собирался бросать эту дурную привычку и убеждал подчиненных сделать то же самое.
После некоторого колебания, капитан Решетников снял телефонную трубку.
– Да?.. – у генерала Кошкина был веселый, добродушный голос.
– Я по делу Макенрой, Николай Александрович, – начал Решетников.
– Что, трудно?
– Профессионалка высшего класса. Такая почувствует чужую игру за километр.
– А может и за десять. Это факт… Перевербовать, значит, не удастся?
– Исключено.
– Тогда подключи к делу Елену Васильевну Петрову. Наверное, ей пора познакомится с несчастной Галей Голубевой.
– Да, товарищ генерал.
После звонка капитан Решетников целую минуту молча смотрел на папку.
«Нужно поднять все дела, где, пусть только на одно мгновение мелькала эта «Куколка» Джоан, – решил он. – И с Костей Филипповым надо поговорить… Должен он хоть что-то знать о ней, если четыре года назад получил от «Куколки» две пули в плечо».
– Какие там секреты, голубчик! – директор института Константин Иванович Петровский досадливо отмахнулся. – Вы можете легко навести справки о нашем финансировании. Мы же попросту почти без работы. А если бы нас не приютил военный завод, мы могли просто оказаться на улице.
Майор Дубов сверлил глазами лицо гостя.
Генерал Кошкин улыбнулся и понимающе кивнул старому академику.