— Из первой разведки нам удалось принести автоматы, документы и фашистские солдатские медальоны, — добавил Б. Б. Панченко. — Это были наши первые трофеи, взятые у гитлеровцев на сталинградской земле. Один из этих металлических медальонов я взял с собой как свидетельство боевых действий бойцов истребительного батальона, сражавшихся за Мечеткой…
Начались боевые будни ополченцев, полные безмерных ратных испытаний. Укрепившиеся в лесопосадках гитлеровцы обстреливали наши траншеи из минометов. Заметив малейшее движение на позициях бойцов истребительных батальонов, фашисты открывали ураганный пулеметный огонь. По ночам все пространство заливалось светом медленно падающих ракет. И снова бушевал огненный свинцовый шквал.
Стойко держались бойцы истребительного батальона на переднем крае. Как начальник штаба батальона, я отправил первые донесения в Тракторозаводский райком партии о результатах боев. Вскоре к нам на позиции пришло подкрепление: прибыло 18 рабочих-добровольцев во главе с политруком Салуткиным. Они принесли хлеб, воду, боеприпасы. Впервые за двое суток разрешили уснуть половине личного состава. Остальные бойцы наблюдали за противником…
Огневой заслон на севере Сталинграда держали также бойцы-ополченцы Краснооктябрьского, Баррикадного, Ворошиловского, Дзержинского районов города.
Сколько новых вопросов встало перед райкомами партии, руководителями предприятий Сталинграда. Начались фронтовые будни, и надо было в боевых условиях доставлять ополченцам на передовую боеприпасы, питание, обмундирование. Отправив в бои отряды добровольцев, нужно было в считанные часы создать настоящий фронтовой тыл со всеми его подразделениями и службами. И. Я. Мельников рассказывал:
— У нас не было ни полевых кухонь, ни военного снаряжения. Как в условиях фронта накормить, одеть бойцов истребительного батальона и ополчения? Это были нелегкие проблемы. Скажем, фабрика-кухня, как и другие предприятия района, оказалась во фронтовой полосе. Рядом с подвигом рабочих-бойцов встал подвиг пекарей, поваров, швейников, которые работали под обстрелом врага. На заводской фабрике-кухне стали выпекать хлеб для ополченцев, отсюда доставляли его прямо на передовую под огнем.
Ночи стали прохладными, а большинство бойцов ушли в бой в рабочих спецовках. Из района отправили в окопы теплые стеганые фуфайки и брюки. Выдали ополченцам даже спортивную форму заводской футбольной команды. Помню, как необычно выглядел, например, один из наших связных — он шел к передовой линии фронта в полосатых гетрах и футбольных бутсах…
Заняв рубежи обороны, направили связных на свой родной завод бойцы истребительного батальона Краснооктябрьского района.
— Когда уходили в бой, то взяли только винтовки и патроны, — говорил С. А. Борисов. — Никто из бойцов-добровольцев даже вещевого мешка с собой не захватил. Когда батальон после атаки окопался за Мечеткой и надо было налаживать свой военный быт, меня, как старшину батальона, послали на «Красный Октябрь» за всем необходимым. Добрался до завода, рассказал о том, как воюет батальон. В первые же дни мы понесли тяжелые потери. Рассказал я и о том, в чем была нужда. Получил на заводе для бойцов теплое обмундирование, котелки, ложки. Ночью все это с «Красного Октября» доставили прямо в траншеи…
Время на войне идет по особому счету. Всего за несколько дней бойцы в рабочих спецовках успели узнать трудную солдатскую работу, и грозный час атаки, и полные тревоги и напряжения окопные будни в обороне, в считанных метрах от притаившегося врага.
Час за часом, день за днем город приобретал облик города-воина.
— Как действовал наш рабочий отряд? — вспоминал А. М. Нижегородов. — Каждый день, как на смену, ополченцы уходили из цеха на передовую, сменяли на боевом посту своих товарищей. Траншеи, которые мы занимали, проходили за стеной завода. Боевой дозор наши бойцы несли по очереди. Утром и вечером за очередной группой рабочих приходили с командного пункта тракторного завода. Разводящим у нас был сталевар Василий Криулин. Рабочие находились на передовой по 8—12 часов. А потом они возвращались в цех, их сменяла другая группа. Словом, передавали друг другу пулеметные точки, как раньше передавали станки и другое оборудование. Даже термины оставались в боевой обстановке привычные. Мы, например, говорили: рабочий наряд выступил на передовую. Выходили на передовую только добровольцы. Оружие и боеприпасы хранились в цехе…
26 августа директор СТЗ К. А. Задорожный и парторг ЦК ВКП(б) на заводе А. М. Шапошников утвердили Положение о вооруженном отряде рабочих, который состоял из танковой и пулеметной рот, противотанковой батареи, взвода истребителей танков и т. д. На вооружение отряда передавались десять танков, ручные пулеметы, автоматы, винтовки. Командиром вооруженного отряда рабочих был назначен М. П. Поддубный. Из рабочих и служащих Тракторозаводского района были организованы рабочие отряды (52 команды), в которые вошли 3000 человек[42].
В городе к началу обороны оставалось 400 тысяч жителей[43]. Путь к спасению был один— переправа через Волгу. По объятым огнем улицам люди двинулись к Волге. Несли на носилках больных и раненых. Катили впереди себя ручные тележки с домашним скарбом. Шли на костылях по разбитым дорогам, ползли между воронками. Были измучены голодом и лишениями.
В городе, ставшем фронтом, на каждом шагу подстерегала опасность. Такова была реальность войны, перед которой оказались тысячи мирных жителей. В каждом бомбоубежище города говорили тогда со страхом и надеждой об этом: как добраться до переправы. Широкая Волга стала огненной чертой, за которой начиналась дорога в тыл страны.
— Бойцы МПВО ходили по щелям и подвалам, — говорила К. С. Богданова, — сообщали людям, где расположены переправы. К некоторым приходилось заходить по нескольку раз: так это было страшно — выйти на горящие улицы. И все-таки люди шли…
Никогда не померкнет в народной памяти мужество людей, уходивших от врага с детьми на руках и котомками за плечами… В масштабах войны их непреклонная решимость перенести любые муки и жертвы, чтобы уйти в глубь родной земли, была столь естественной, что многие очеркисты обошли эти события вниманием. Между тем речь идет о великом выражении народного духа. Снова и снова, спустя годы, мы видим зрением памяти эти суровые дни. Ежесекундно рискуя жизнью, сталинградцы группами и в одиночку пробирались к Волге между руинами. Что вело их этими опасными тропами под пулеметными обстрелами среди дымящихся развалин? Единая надежда — уйти от вражеского полона. Нелегко было людям оставлять родные. места, не зная, когда и куда приведут их дороги войны. Немногое они брали с собой. Только то, что каждый мог унести в руках и за плечами.
Об этом вспоминала Елизавета Николаевна Крехова, инженер-конструктор тракторного завода, муж которой Павел Федорович Крехов, кадровый специалист этого завода, в первый день боев ушел добровольцем в ополчение:
— Собираясь на переправу, я потеплее оде та маленького сына, который только учился ходить, взяла с собой пять килограммов пшеницы и мясорубку, чтобы можно было готовить еду в дороге. Вот все, что я смогла унести. Надежда была только на свои руки и спину. Видим — идет трактор с прицепом. Я выбежала на дорогу, показываю трактористу на ребенка, жестами объясняю: мне надо добраться до Волги. Он все понял, остановил трактор, помог мне забраться с ребенком в прицеп. В кабине сидела еще одна женщина с ребенком. Поднялась в прицеп и вдруг вижу — лежат снаряды. Я села на уложенные рядами снаряды, и мы поехали. Самое страшное — застала нас в пути бомбежка. Трактор остановился, мы спрятались неподалеку в кювет. Я закрыла собой ребенка. Страшное ощущение: думаешь о том, что достаточно одному осколку ударить в прицеп, и все взлетит на воздух. Отползти от трактора подальше в этой обстановке не успели. Мы вышли, сами уже не веря в то, что гроза на какое-то время миновала. Я снова забралась в прицеп трактора, и мы поехали дальше…
Каждый из обыкновенных жителей города, кто отважился на эту опасную дорогу, кто ступал на пробитую осколками палубу речного трамвайчика-парохода, чтобы плыть через кипящую от взрывов Волгу, выражал тем самым свою непреклонную волю к будущей великой победе. Уходили от немецкой неволи, чтобы в тылу ковать оружие. Сталинградцы покидали город так, как отступают солдаты. Уходили под взрывами бомб, чтобы занять новый рубеж в обороне. Стихия пожаров и разрушений не подавила волю к сопротивлению врагу.
На предприятиях, в строительных трестах, институтах, учреждениях создавались боевые-штабы, которые помогали эвакуировать население города. Вывозить на левый берег Волги ценное оборудование, машины, станки, материалы. Один из таких штабов эвакуации в первые дни обороны был создан в крупной строительной организации — особой строительно-монтажной части. Здесь трудились кадровые специалисты-каменщики, штукатуры, плотники, многие из которых участвовали в строительстве Сталинградского тракторного завода. Их знания w опыт нужны были теперь на стройках Урала и Сибири, где военными темпами возводились новые заводы. Бывший главный механик и секретарь партийного комитета этой части Алексей Казимирович Вариводский вспоминал:
— В первые же дни бомбардировки города мы создали штаб эвакуации. Надо было вывезти строителей и их семьи. Вывезти оборудование и строительные материалы. У нас были свой катер и баржа. Пункт переправы создали около станции Банная. Как собрать людей в условиях осажденного города, когда фашистские самолеты разрушают улицу за улицей? Наш штаб направил коммунистов и комсомольцев. Они под бомбежками пошли по домам и подвалам. Всем сообщали — пункт сбора в автобазе, около стадиона на тракторном. Были в городе и другие места сбора, поскольку строители жили в разных районах. Люди приходили днем и ночью. Несли детей на руках, за плечами — котомки с продуктами и немногими вещами. Все, что сталинградцы нажили трудом за долгие годы, оставалось добычей огня. Часть наших строителей и жителей Тракторозаводского района собрались на кирпичном заводе. Здесь они в огромных печах, предназначенных для обжига кирпича, пережидали обстрелы. На машинах перевозили людей к Волге. Мы, члены штаба эвакуации, дежурили на переправе постоянно. Принимали строителей и их семьи, других жителей города, вместе дожидались ночи в воронках и земляных норах. А с наступлением темноты катер и баржа отправлялись в опасный рейс через Волгу…