– И что Тема в ней увидел такого? Одевается как пацан, ржет как конь. Вся рожа в этих уродских конопушках.
– И не говори…
Делаю несколько шагов назад, ступая как можно тише. По-хорошему нужно выйти в соседнюю комнату и взглянуть в глаза двум курицам, но… Обида душит. Они ведь не знают меня. Чем я хуже? Считают, что они достойны, а я нет? Или, будь на моем месте кто угодно, ее бы все равно обсуждали?
В висках пульсирует боль.
Делаешь в угоду всем – страдаешь. Живешь только для себя, не обращая ни на кого внимания, – ты овца. Ну и что теперь? Запереться в подвале до конца дней? Впервые за последние две недели я искренне мечтаю оказаться дома сию же секунду.
– Я слышала, – продолжает один из змеиных голосов, – что она ходит к нему в комнату ночью. Да-да… Поэтому, наверное, он с ней и…
Сегодня что, день перегнутой палки?! Про одежду и смех хотя бы правда, но выдумывать мне «веселенькую» славу…
– Может, и мне расскажете? – спрашиваю громко, появляясь в дверях. – А то я не в курсе таких подробностей о моей жизни.
Парочка подружек на год старше меня хлопают тяжелыми от туши ресницами.
– Можешь строить из себя невинность сколько влезет, – оживает одна. – Мы знаем правду.
– То есть о том, что, может быть, я просто интересный человек, вы не подумали?
Девчонки усмехаются, обмениваясь многозначительными взглядами. Кому я тут пытаюсь что-то объяснить? Они все равно будут считать меня вертихвосткой. Я знаю, сама не без греха. Это защитная реакция, вызванная завистью и неуверенностью в себе. Тяжело поверить в то, что человек молодец, легче в то, что он везунчик, продавший душу дьяволу.
Слышу хлопки дверей и голоса. Скоро здесь соберется куча народу, чтобы отправиться в банкетный зал. Опускаю взгляд, ощущая, как шум в голове и болезненные пульсации растут с космической скоростью. Что-то мне нехорошо… Путь наверх становится пыткой. Навстречу спускаются девчонки и мальчишки, и от каждого чувствую волны негатива, которые ощущаются как удары плетью. Может быть, все не так. Может быть, я накручиваю, но разум уступает место чувствам, а они направлены только на жалость к себе и злость, на вселенскую несправедливость.
Возле своего номера сталкиваюсь с Ликой и Аленой. Соседки включают игнор, и я даже благодарна им за это, потому что беспрепятственно вхожу в комнату и закрываю за собой дверь.
К черту эти танцы! Никуда я не пойду!
Приходится сыграть смертельно больную перед медсестрой и позволить измерить температуру и давление. Через пять минут возвращаюсь в пустой номер с бутылкой соленой минеральной воды и шоколадкой. Телефон разрывается от сообщений.
Тема: «Где ты?»
Тема: «Все нормально?»
Тема: «Эй!!!»
Тема: «Ау-у-у-у!»
Богдана: «Плохо себя чувствую. Иди без меня»
Тема: «Я сейчас поднимусь»
Богдана: «Не надо. Мне дали таблетку и сказали, что через полчаса полегчает. Подойду позже»
Тема: «Точно?»
Богдана: «Да *улыбающийся смайлик*»
Люблю смайлики и ненавижу их одновременно. Лживые картинки. Мы отправляем улыбающиеся мордочки с каменным лицом, шлем сердечки людям, к которым не чувствуем ничего. Кругом обман.
Слышу громкий стук в дверь и выпутываюсь из сетей сна, не понимая, что происходит.
– Богдана! Ты там?
Поднимаюсь с постели и шагаю по номеру, как по палубе качающегося на волнах корабля. Открываю дверь и вижу хмурого Тему.
– Прошел уже час. Ты что, спать легла?
– Эм-м-м… Прости. Нечаянно задремала.
– Как себя чувствуешь?
– Не знаю, – качаю головой, глаза увлажняются беспричинными слезами.
– Эй-эй… Ты чего?
Тема обнимает меня за плечи и ведет обратно к кровати, помогает сесть и протягивает бутылку минералки, ловко открутив крышку.
– Позвать медсестру?
– Нет. Все нормально. Я просто… Устала, наверное.
Артем садится рядом, вглядываясь в мое лицо. Прячусь за бутылкой, глотая колючую невкусную воду.
– В чем дело? Ты какая-то расстроенная. Я думал, мы повеселимся сегодня…
– Так иди и веселись, Тем.
– Я хочу с тобой.
Обида поднимается со дна желудка и выплескивается наружу жесткими словами:
– А ты знаешь, что о нас говорят? Кем считают?
– Да плевать мне. Пусть говорят, что хотят.
– А вот мне не плевать! Я не хочу, чтобы меня считали… – Стискиваю зубы. – Я еще даже ни с кем не целовалась, а нам с тобой уже придумали бурную ночную жизнь. Как это, блин, работает?
– Погоди… Ты думаешь, что это я распустил слухи?
– Нет. Я… Нет! Я и не думала, что это ты. Просто слухи есть и…
– И будут! Потому что так устроен мир, Богдана. И у тебя есть выбор: вестись на это все и сидеть вот так одной и грустить или послать всех куда подальше и просто жить.
– А третьего варианта нет? Меня не устраивают эти два, – заявляю абсолютно серьезно.
– Я о нем не слышал…
Между нами повисает молчание длиной в несколько минут. В нем рождаются тепло и поддержка. В тишине темного номера и в дыхании двух подростков, которые думают каждый о своем или об одном и том же, но не решаются сказать.
– Почему я? – задаю вопрос с боязливым трепетом в груди. – Почему ты стал общаться только со мной? Ты мог бы тусить со всеми, как и было в первую неделю.
Артем опускает голову, зарываясь пальцами в светлые волосы, а после смотрит на меня с душераздирающей печальной улыбкой.
– Потому что ты нравишься мне. Не только как подруга или человек.
Делю пополам неловкость от признания, забирая себе часть. Температура тела повышается, мысли ударяются в хаос.
– И ты говоришь мне об этом сейчас? – тихо спрашиваю я. – В последний день?
– Если бы ты не спросила, я бы не сказал вообще.
Передо мной сидит симпатичный парень. Смущенный, но твердый в своих словах. И он нравится мне, понравился с первой минуты, а после близкого знакомства еще больше. Но что это за симпатия, я так и не могу определить. Дружеская граница, которую я сама провела, мешает, но за ней так комфортно. Так что делать теперь? Завтра мы разъедемся по разным городам. Может, пообщаемся месяц или два, а потом все закончится. Растает, как вчерашний снег.
Тема сокращает расстояние между нашими лицами. Страх заставляет судорожно сглотнуть и напрячься всем телом. Его нос касается моего, теплое дыхание ударяет в губы. Сердце колотится так сильно, что закладывает уши.
– Я… – произношу, опуская подбородок в желании спрятаться.
– Поэтому я и не хотел говорить, – шепчет Артем, отстраняясь. – Всем больно получать отказы. Не важно, парень ты или девушка.
– Прости.
– Брось, рыжая, – усмехается Тема, но я все еще ощущаю холод рукоятки ножа в руке. – Я с самого начала знал, что так будет.
– Тогда зачем ты?..
– Решил рискнуть. Последний день ведь.
– Последний день… – повторяю, словно эхо.
– Так, все! Мы идем веселиться! – бодро вскрикивает Артем и поднимается на ноги, стряхивая с себя печаль. – Мы, рыжая! Ты тоже идешь.
– Я не очень хочу…
– Ты меня отшила. Разбила сердце, – театрально прижимает руки к груди. – Так что поднимайся!
Видишь, как я несчастен? Меня спасет пара танцев и твои саркастичные замечания на тему «жизнь – отстой».
– Тем, ты дурак? – Смотрю на него, борясь с улыбкой.
– Еще какой. И ты дружишь с этим дураком, поэтому тоже не отличаешься умом и сообразительностью. Давай, Богдана. – Артем протягивает руку. – Не позволяй никому загонять себя в угол.
Втягиваю в себя воздух и хватаюсь за большую горячую ладонь.
– Вот так-то лучше! Пошли покажем всем, как нужно отрываться.
Я не хотела плакать. Не собиралась, но… Сажусь к папе в машину, слышу, как урчит мотор, обещая увезти меня очень далеко, и парочка слезинок все-таки скатывается по щекам. В руках оживает телефон, на заставке наша с Темой фотография со вчерашнего вечера и одно сообщение.
Тема: «Не реви, рыжая. Мы прощались не навсегда *фото, сделанное сегодня утром на завтраке*»
Не смотрю на свое изображение, только на Артема, который прижимается своей щекой к моей и широко улыбается. В нем столько света, столько обаяния. Невероятный парень, и я рада, что он стал моим другом.
– Лисенок, все хорошо? – спрашивает папа.
Вытираю соленые дорожки с лица и улыбаюсь:
– Да. Просто немного грустно, но это… Хорошая грусть.
– Тогда я спокоен. Готова вернуться домой?
– А у меня есть выбор?
– Конечно. Всегда есть выбор.
– Поехали на мексиканскую границу, будем выращивать ананасы. Заработаем пару миллионов, а потом уже вернемся домой. М-м? Как тебе план?
– Я скучал, дочь, – тепло произносит папа.
– И я тоже, – отвечаю искренне.
Ощущение чего-то знакомого и приятного согревает изнутри получше печки, и я быстро набираю ответное сообщение Теме.
Богдана: «Конечно. Я еще погуляю на твоей свадьбе и покрещу первенца *смайлик с хитрой улыбочкой*»
Тема: «Сплюнь, ненормальная! Я думал, мы друзья, а ты смерти моей хочешь *рыдающий смайлик*»
Богдана: «Я не могу плевать в машине. Страдай! *смайлик – улыбающийся чертик*»
Тема: «Коза рыжая *смайлик, закатывающий глаза* Напиши, как будешь дома, я позвоню *улыбочка*»
Дома от меня шарахается вся семья, только Ангелочек еще не может убежать, поэтому ей достается больше всех поцелуев и объятий. На кухне пахнет любимой жареной курицей и травами. Мама накрывает на стол, папа бурчит, что в салате нет лука, а я с воодушевлением делюсь историями, которые привезла из санатория, опуская некоторые детали.
После ужина выпроваживаю родителей укладывать спать сестру, а сама вступаю в бой с грязной посудой, болтая с Темой по телефону. Он тоже уже добрался домой и рассказывает, что его комната кажется чужой и непривычной.