– Что? Нечего сказать? Может быть, снова плюнешь и уйдешь? Начнешь игнорировать меня?
– Ты первая меня послала! Пересела за другую парту и…
– Потому что ты очень явно показывал, что плевать хотел и на меня, и на нашу дружбу!
Мой крик подхватывает ветер и уносит к верхушкам деревьев. Боремся с Богданом взглядами, полными обид и нерешительности. Каждая следующая секунда страшнее предыдущей, жду, что он вот-вот развернется и уйдет, поставив еще одну жирную точку.
– Это не так… – тихо произносит Кот.
– Что не так?
– Мне не плевать. И никогда не было. Просто я понял, что ты действительно лучше меня. Во всем! Подумал, тебе будет легче, если я… оставлю тебя в покое.
– Легче? Я лишилась в один момент двух друзей. И если с поступком Оксаны мне было проще смириться, то ты… Мне было так больно. Так обидно. Может, я и не во всем была права, но ты даже не попытался поговорить… Ничего не сделал.
– Бо… – выдыхает Кот и шагает ближе. – Прости меня. Прости, пожалуйста. Ты мой единственный настоящий друг. Я не знаю, как так вышло. Я правда думал, что тебе будет лучше без меня. Что ты меня ненавидишь…
Преодолеваю оставшееся между нами расстояние и обнимаю Богдана так крепко, что с легкостью могу придушить.
– Я скучаю по тебе, Кот. Очень. И я тебя не ненавижу.
– И я скучаю по тебе, Лисенок. Ты и не представляешь, как сильно.
Он обнимает меня в ответ. Бам! Вспышка! Детальки-неразлучники снова соединились. Тело расслабляется, дыхание выравнивается, а на губах расцветает улыбка, которую могут увидеть только маленькие снежинки, что падают с неба. Стоим еще несколько минут, наслаждаясь объятиями друг друга, и молчим. Это обмен энергией, диалог, где больше не нужны слова. Знакомый запах и тепло шеи, к которой прижимаюсь щекой, заставляют вспомнить о чувствах. Чувствах за гранью дружбы.
Мягко отстраняюсь, заглядывая в блестящие серые глаза. Кот захватывает в плен обе мои руки. Опускаю голову, не в силах поверить, что все происходит на самом деле.
– Замерзла?
– Немного.
– Вернуть тебя на елку или проводить домой?
Не хочу с ним расставаться. Не сейчас. Не так. Мне нужно знать, к чему мы пришли. Что теперь? Снова друзья или просто люди, не держащие друг на друга обид? Морщу нос, стараясь придумать лучший вариант, но Кот меня опережает.
– Может, заглянем в кофейню? Я могу позвонить дяде Леше и отпросить тебя погулять подольше, если, конечно, ты ему на меня не сильно нажаловалась.
– Я что, по-твоему, стукачка?!
– Нет, – улыбается Кот. – Конечно, нет. Ну что, идем?
– Даже не знаю. Одним капучино тебе не отделаться. Ты это понимаешь?
– Накину чизкейк и орехи в карамели.
– Это грязный ход, Кот.
– Сейчас я готов на все.
– Тогда вместо капучино большой банановый латте.
– Договорились, Лисенок. Расскажешь о своих приключениях.
– А ты о своих злоключениях.
Чувство неловкости летает между нами тонкими паутинками, но их сдувает теплый ветер дружеских воспоминаний. Общие шутки, искренние улыбки, понимающая грусть. В кофейне пахнет сладкими десертами, играет легкая музыка. Сидим с Богданом за столиком у окна друг напротив друга и не можем наговориться, обходя стороной события трехмесячной давности. Мы снова мы. Кот и Лисенок, которые дружат с пятого класса непонятно по какой причине. Девочка в скорлупе с мешком сарказма и скептическим взглядом на жизнь и мальчик-хулиган с ранимой душой, которую скрывает за напускной смелостью.
– Так этот Артем твой парень? – спрашивает Богдан, запуская руку в вазочку с орехами в карамели.
– Ты чем слушаешь? Пятой точкой? Я же сказала, мы друзья. А у тебя тут как? Таня, Оксана…
Кот напрягает челюсть, но я не тушуюсь. Продолжаю сверлить его прямым взглядом и ждать ответа.
– Помнишь Кирюху Синькова? Он окончил школу в прошлом году.
– М-м-м… Что-то не очень.
– Он еще принес на день учителя полторашку дедовского пойла и накачал половину старшеклассников.
– А-а-а! Помню. Неделю школа вишневым спиртом воняла.
– Ну да, – смеется Кот. – Мы пересеклись с ним в «Чайке» и вроде как затерли. Нормальный тип. Короче, Оксана мутит с Киром. Мы в одной компании, вот и общаемся.
– Я думала, у нее виды на Витьку.
– Не знаю. Сосется она с Кириллом.
– Понятно. – Запиваю детали новой жизни Кота банановым латте. – А Таня? Решил все-таки дать ей шанс?
– Она меня поймала, когда было очень фигово и… Мы с ней…
– Дальше можешь не продолжать.
– Такие дела.
Весело. Можно мне стиратель памяти?
– Ну-у-у… – насмешливо тяну я. – Все заслуживают шанса. Вдруг она твоя судьба.
Кот всматривается в мои глаза, словно пытается отыскать ложь, но я не даю ему такой возможности, хватаясь за телефон.
– Мне уже нужно домой.
– Я провожу.
– Может, лучше проводишь свою девушку?
– Подождет. Они с Оксаной сейчас, наверное, поедут в «Чайку». Я позже подскочу.
Богдана из прошлого сейчас бы начала брыкаться, отправлять Кота к девушке и наставлять на путь истинный, но я уже не она. Я хочу, чтобы он проводил меня, поэтому заталкиваю излишнюю доброту подальше, концентрируясь только на собственных желаниях.
Шагаем с Котом плечом к плечу по дворам, как в старые добрые времена. Говорим о родителях, делимся последними новостями наших семей. Мне нравится восстановленное равновесие между нами, но оно все еще очень шаткое. Один толчок, и все снова разрушится. Мне бы этого не хотелось.
Много воды утекло. Многое изменилось. Наше окружение, взгляды, привычки. Время не стоит на месте. Каждый день происходит что-то, накладывая отпечаток на ладони с линиями судьбы. Богдан дорог мне как друг детства, как близкий человек, а мои чувства… Может, это эффект незавершенного действия? Я так долго любила его или думала, что любила. Или любила по-детски, чисто, без притязаний на дурацкое «встречаться». Может быть, это обычное навязчивое желание, исполнение которого на самом деле мне уже и не нужно?
Останавливаемся у подъезда, хлопаю Кота по плечу:
– Вперед, мой друг! Тебя ждут великие дела.
– Величайшие, Лисенок. Не путай.
– Ох, простите… Как я могла? – дурачусь, широко улыбаясь.
Богдан возвращает мне улыбку, и я вижу в ней его прежнего. Вертлявого мальчишку, который не мог усидеть на месте, всех задирал и постоянно кривлялся. Жаль, что мы не можем остаться в детстве подольше. Там все было так просто. Если я обижалась, то отвешивала Коту «печеньку», а он строил мне смешные рожицы, чтобы я рассмеялась и перестала дуться. Где все это теперь?
– Я рад, что мы поговорили.
– Мы бы сделали это раньше, если бы кое-кто не тупил, – подмечаю я.
– Ты всегда говорила, что я отсталый. И вот доказательство.
– Мы оба накосячили, – говорю серьезно и искренне. – Но теперь… Все будет хорошо?
– Конечно, Бо. Все будет…
На этот раз звонит телефон Кота, и, на мое удивление, он безжалостно отбивает вызов, лишь на секунду задерживая взгляд на экране.
– Тебя уже требуют?
– Ага.
– Так иди.
– Сейчас пойду, – произносит Богдан, но не двигается с места.
Вот и все. Смелость закончилась. Последние несколько месяцев ощущаются как никогда явно. Страхи и комплексы выползают под взглядом серых глаз из-под камней, которыми я пыталась их придавить.
– Ладно, Кот. Дуй в свою «Чайку», а я пойду размораживать конечности, – выпаливаю я и разворачиваюсь, вскидывая вверх руку и перебирая пальцами. – Привет Оксане и Тане. Вряд ли они будут ему рады, но ты все равно передай.
– Я пришлю тебе фотки их удивленных лиц, – громко заявляет Богдан.
– Договорились.
Мама сразу замечает мое настроение, но я громко объявляю: «Без комментариев» – и уползаю в логово, сжимая телефон. Кот написал мне, когда я еще поднималась по лестнице, и продолжает писать до сих пор. Болтовня ни о чем: мемы, шутки, новые песни, куча смайликов и приколов. Богдан добирается до «Чайки», но не прекращает переписку. Что происходит? Он должен сейчас развлекаться со своими крутыми друзьями, но вместо этого присылает мне картинки котов в очках.
Приятное тепло охватывает тело. Не могу перестать улыбаться. Он далеко, он не со мной, но большая часть его внимания принадлежит мне. Нос задирается сам по себе, а чувство собственной важности растет. Засыпаю с телефоном в руке и с трепещущим сердцем, которое поймало надежду и в этот раз не хочет от нее отказываться.
Тридцатое декабря официально самый сумасшедший день в году. Все, кто не успел подготовиться к Новому году, в панике несутся в супермаркеты, чтобы собрать остатки с продуктовых полок и скупить все шампанское по акции. Мама большая умница в этом плане, подготовилась заранее, но забыла одну очень важную деталь. Зеленый горошек! Это же настоящая трагедия! Какое оливье без горошка?!
Естественно, эта важная миссия поручена Богдане. Я ведь обожаю стоять сорок минут в очереди на кассу с одной банкой горошка в руках и шоколадкой-антистрессом. Здороваюсь наперебой со знакомыми, а сама мысленно разбиваю об их головы стеклянные шарики. Настроение сегодня не фонтан, а все потому, что Богдан еще не писал мне. Он был в сети последний раз в четыре утра. И как дядя Гоша позволяет ему гулять так долго?
Папа любит говорить, что дочери лучше сыновей, потому что их можно запереть дома и никуда не выпускать. Для их же безопасности, конечно. Какая-то странная дискриминация. С парнями случается куда больше ужасных ситуаций: они влезают в драки, ломают мебель, да и вообще! Если посадить всех парней под домашний арест, девушкам было бы вполне безопасно гулять до утра. Почему об этом никто не подумал?
– Бо, ты уже заняла очередь? – слышу за спиной знакомый голос, но мозг отказывается воспринимать тот факт, что она обращается ко мне.
Оксана с двумя «собачками» из параллельного класса, каждая из которых катит по полной тележке продуктов, направляются ко мне.
– Привет, – шепчет бывшая подруга. – Такая очередина. Не пропустишь нас, а то до вечера будем стоять?