– В коромысле, Кот. Тогда, когда ты начал встречаться с Оксаной.
– Я начал с ней встречаться, только потому, что ты этого захотела!
От ослепляющей вспышки теряюсь в пространстве на несколько мгновений.
– Что ты сказал? – Мой голос больше похож на шорох.
– Что слышала. Оксана мне все рассказала. Я не хотел потерять тебя, вот и…
Сердце заходится в бешеном ритме, руки дрожат. Шрамы ноют, возвращая меня в ту осень. Самую жуткую и эмоционально тяжелую.
– Что она тебе рассказала?
– Правду.
– Какую правду?
– Что из-за меня ты не можешь нормально общаться и знакомиться с парнями и тебе не нравится мое постоянное внимание. Что ты устала от меня. Оксана передала и твой восторг после появления у меня девушки, той, из спортивного лагеря, помнишь? Только она не была моей девушкой, просто попросила помочь позлить бывшего, а я решил заодно разыграть и тебя. Собирался сразу признаться, что это шутка, но вмешалась Ромашова…
– И ты решил встречаться с ней?
– Нет. Она сама прилипла. Но после твоей речи в сквере – да, мы начали встречаться. Я хотел как лучше. Видел твое облегчение и держал дистанцию. Пытался сделать все, чтобы удержать тебя. Хотя бы как подругу.
Не могу выдавить и слова, улетая на полтора года назад. Мы оба были на крючке у Оксаны. Мне она пела про взаимную любовь с Котом, заставляя изображать счастье за друзей, а ему про то, что это я хочу видеть их вместе. Вот это просчет. Вот это манипулирование доверием. Ромашова заслуживает аплодисментов стоя, она отличный стратег. Так все провернуть и остаться чистенькой – это талант. Я сама отдала ей Богдана, и он пошел добровольно, получив толчок в спину от меня. Шикарно! Просто шикарно! Перебираю моменты в голове, выискивая еще нестыковки.
– За что ты ударил Вадика на конкурсе «Мисс Осень»?
Кот стучит, барабанит пальцами по чашке:
– Он меня выбесил.
– Это не ответ. Ты начал встречаться с девушкой, которая ему нравилась. У него было больше оснований злиться на тебя.
– Вадик всегда знал, что Оксана для него – девочка с постера. Смотрю – и нравится, но в реальности ничего быть не может. Он не питал никаких надежд.
– Ему было больно.
– Мне тоже было больно, – рычит Кот.
– Почему?
– Девушка, которая действительно нравилась мне, начала встречаться с другим.
При чем тут Вадик? Уже ничего не понимаю. Запуталась в паутине прошлого. Она липнет к волосам, застилает взгляд, душит, царапая шею. Что происходит? Сколько еще дыр в нашем общении? Мы вообще были друзьями?
– Почему ты не переключился на нее? Почему продолжал встречаться с Оксаной? – пытаюсь выстроить логическую цепочку.
– Шансов не было. Никаких.
– Ты же говорил, что не был влюблен, – вспоминаю наш недавний разговор.
– Назвать это любовью слишком громко, наверное. Мы ведь не были вместе.
– Я ее знаю?
– Да.
Воздух превращается в плотное желе. Не могу сделать глубокий вдох. Поднимаю глаза и встречаюсь с прямым кошачьим взглядом. Холодные мурашки паники, жжение в груди. Не может быть! Не может, и все!
– И кто она?
– Ты.
Сердце стучит в ушах, слышу эхо его тихого голоса, будто он сказал через рупор прямо мне в ухо.
Ты… Ты… Ты…
– Я тебе?..
– Да, – на выдохе произносит Кот, запрокидывая голову. – Мне нравилась ты. Разве это было незаметно?
Кажется, я сейчас отключусь.
– Нет. Это было вообще незаметно!
Выпиваю оставшийся чай залпом и со стуком ставлю чашку на стол.
– Бо, не психуй, ладно? Это было давно. Это ничего не меняет. Мы друзья. Я все понимаю.
– Ничего ты не понимаешь, Кот.
Пара крупных капель падает с ресниц. Предательство Оксаны проносится сквозь время, и я вновь ощущаю пулю в сердце.
– Лисенок…
Он пододвигается ближе, закрываю ладонями глаза.
– Бо, ну чего ты? Я так сильно бешу тебя?
Склоняю голову и упираюсь виском в его плечо. Богдан обнимает меня одной рукой, а второй гладит по голове. Прямо как в детстве. Он всегда меня успокаивал.
– Да, – всхлипываю я. – Ты бесишь меня. Всегда бесишь. А сейчас особенно, потому что…
Перевожу дыхание. Слезы льются водопадом. Плотина прорвана, но самое главное все еще не озвучено.
– Бо, все в прошлом. Сейчас мы только друзья. Я больше не буду мешать тебе. Кир не в счет, он тебя не достоин. Вадик тем более!
Истерический смешок срывается с соленых губ:
– Я любила тебя с пятого класса, Кот. Все это время ты был для меня больше чем друг. И Оксана это знала. Знала как никто другой. Когда у тебя появилась девушка, вот та первая, фальшивая… Мне было так плохо, что Оксана придумала план… Чтобы я… Чтобы мы…
Богдан обнимает меня крепче, обхватываю его обеими руками, вжимая мокрую щеку в толстовку.
– Она все знала, понимаешь? Она развела нас обоих, как малышей…
– Тише, Лисенок, – ласково шепчет Богдан. – Не плачь, пожалуйста.
– Я поссорилась с тобой. Мы не общались несколько месяцев. А все из-за этой стервы.
– Почему ты просто не сказала мне?
– А почему ты не сказал?! – хлопаю его по спине.
– Мне было страшно…
– Мне тоже…
После признания становится легче, как будто с меня слетает панцирь весом в сто килограммов. Груз, который лежал на душе, больше не тяготит, но остался еще один вопрос. Что теперь? Мы оба признались в прошедшем времени. Столько всего произошло. Столько изменилось. Где сейчас эти чувства? Чем они стали?
– Мы ведь все еще друзья? – спрашивает Кот.
– Конечно, – отвечаю, закрывая глаза. – Конечно, друзья. Кот и Лисенок – неразлейвода.
– Отлично, потому что мне нужна помощь лучшей подруги.
Отстраняюсь, вытираю пальцами щеки и хватаю вторую, еще не допитую, чашку чая:
– Валяй.
– Я хочу признаться девушке в чувствах. С чего лучше начать?
Появляется жгучее желание разбить чашку о голову Кота и вытолкать его вон, но… Я не могу это сделать. Не могу злиться на него. Мы в равных условиях. Мне было больно, ему тоже. Мы все это пережили и уже давно решили идти дальше. Мы друзья, а друзья помогают друг другу во что бы то ни стало.
– Я не специалист в этом. – Морщусь и, сделав глоток, возвращаю чашку на стол.
– Ну, ты же девчонка…
– Да уж, не пацан. Как тонко ты подметил. Линзы, что ли, надел?
– Ты поможешь или будешь выделываться?
– Кот… – тяжело вздыхаю. – Тут нет рецепта. Я не могу написать тебе речь. Если нужно именно это, гугл в помощь, но тогда все будет пластмассово. Слова должны быть искренними, а не красивыми или суперправильными.
– Ладно. – Кот разворачивается ко мне лицом. – Мне нужна репетиция. Я попробую, а ты скажешь, что не так.
А можно меня сразу пристрелить? Повеселилась, Богдана. Шикарный вечер, который я точно запомню надолго. Вот лучше бы сидели с Марусей дома, смотрели телик и ели конфеты.
– Окей. – Самостоятельно выхожу к стене и смотрю на дуло пистолета.
Богдан берет мои ладони в свои. Отчетливо вижу, как он изменился за последние полгода. Это уже не мальчишка, а парень, которому скоро восемнадцать. Из глаз пропали детские смешинки, осталось лишь кошачье лукавство. Черты лица заострились, прическа стала еще короче.
– Бо, мне нужно сказать тебе кое-что. Давно пора. Ты удивительная. Самая веселая и классная девчонка из всех, что я знаю. Я люблю твои ужасные шутки и вечное недовольство всем миром. Обожаю твои непослушные рыжие волосы и веснушки. Ты понимаешь меня и поддерживаешь, как никто другой. Рядом с тобой мне спокойно, как дома, даже если мы оба сидим на ящике динамита и играем с зажигалкой. Если это не любовь, то я не знаю, что это.
В голове свистит ветер. Его слова вгоняют в состояние транса, и только теплые руки удерживают душу в этой комнате.
– Кот, – хриплю я, возвращая голос. – Очень круто, конечно, но лучше порепетируй признание той, кого действительно любишь, а не мне.
– Когда ты так отупела, Лисецкая? – усмехается Богдан. – Я признался той, которой и хотел.
– Что?
– Я люблю тебя, Лисенок. Больше, чем друга. Так понятно? Я не знаю, что мне еще сделать или сказать, чтобы до тебя наконец дошло. Я не хочу это скрывать. Не могу. Я пытался… Пытался быть тебе просто другом, но…
– Богдан, – поспешно перебиваю я, – ты больше, чем друг. И я…
– Надоело, – Кот берет мое лицо в ладони и наклоняется вперед, – я хочу поцеловать тебя уже года три.
Замираю, в страхе распахивая глаза. Вдруг он поймет, что я еще не целовалась? Что делать, если стукнемся зубами? Куда деть язык? Сомкнуть губы или открыть рот?
«А-а-а-а!» – бешеная курица с выпученными глазами бегает по кругу внутри головы.
– Расслабься, Бо, – мягко произносит Кот. – Это не больно.
– Ты шутить будешь или поцелуешь уже?!
И он целует. Напористо и смело. Опускаю веки, чувствую горячие губы Богдана и его дыхание. Хорошо, что я не воспользовалась помадой, а вот Коту гигиеничка бы не помешала. Еще пара движений невпопад, и до меня наконец доходит. Это похоже на танец. Доверься партнеру, и все будет хорошо.
Волнение убегает за кулисы, на сцене появляется воодушевление и наслаждение. Все не так уж и плохо. Я не захлебываюсь слюной, не бьюсь зубами и не прикусываю язык Кота. Позволяю ему вести и следую за ним до тех пор, пока не начинает кружиться голова. Отстраняемся друг от друга. Губы печет, будто я поцеловала раскаленную сковороду. Кот поднимает руку и касается большим пальцем моей нижней губы:
– Лучше, чем я думал.
– Да ну тебя! – Бью его по ладони.
– Бо, мы уже не дети, а ты ведешь себя…
– Ми уже не дети… Бе-бе-бе… – кривляюсь я, потому что к одной курице в голове присоединилась еще парочка.
Кот смеется и тянется ближе. Оставляет еще один легкий поцелуй на губах и ерошит мне волосы на макушке:
– Тебе нужно поспать. Уже и так слишком много веселья для одной ночи.
– Ага, так весело, оборжаться. Запишусь на конкурс стендаперов и расскажу эту историю. Народ оценит.