Лариса пробегает оценочным сканером по Асе и усмехается:
– С твоей кем?
– У тебя раньше не было проблем со слухом, – спокойно отвечает Тема.
Ася становится белее свежевыпавшего снега на ярком солнце. В любой другой день с любым другим человеком она отыграла бы этот спектакль так, что ей бы вручили сотню «Оскаров», но сегодня… Ее подавленное и нервное состояние может выйти нам всем боком.
– Это твоя новая девушка? Не смеши меня, Артем, – звонко хохочет Лариса. – Думаешь, я поверю? Отпускай своих маленьких подружек и продолжим разговор.
– Меня не интересует твое мнение, и доказывать тебе что-то я не собираюсь. Хочешь продолжить разговор? Продолжим. Мне нечего скрывать ни от Богданы, ни от Аси. Я уже сказал все, что хотел.
– Ты меня разочаровываешь. Променял меня на… это? На серую школьницу? Сколько ей? Пятнадцать? Тебя посадят, Фролов. Или вы с ней что, книжки читаете? И на сколько тебя хватит? Я же знаю, какой ты. Не дури, Тем. Вернись ко мне, и мы обо всем забудем. Начнем сначала. Ты ведь понимаешь, где я, а где…
Злость и буря ярости фокусируют зрение только на лице дряни, которая возомнила себя богиней. Не замечаю ничего вокруг, едва контролируя желание вцепиться ей в волосы.
– Мне уже двадцать, стерва! – кричит Ася и втирает горсть снега в голову соперницы с улыбкой сумасшедшего бьюти-гуру.
Когда она успела? Как вообще?.. Протяжный визг сотрясает рядом стоящие деревья и пугает стаю черных ворон, заставляя их разом взмыть вверх, чтобы убраться подальше от женских разборок. Лариса вскакивает на ноги и выбрасывает вперед обе руки. Тема, к счастью, успевает схватить и оттащить назад Асю, прежде чем длинные фиолетовые ногти Ларисы доберутся до ее лица. Выскакиваю и становлюсь между Ларисой и Асей в смирительной рубашке марки «Артем Фролов».
– Уйди с дороги! – кричит Лариса и трясет головой, пытаясь избавиться от холодных мокрых комочков, сползающих по ее темным волосам.
– Тебе было необходимо охладить голову, Лара, – произношу я, не двигаясь с места. – К тридцати годам уже следует научиться следить за своим языком.
– Мне двадцать пять!
– Да? Фигово выглядишь, значит.
– Вы, малолетки, совсем оборзели! Артем!
– Думаю, разговор окончен, – ровно отвечает он, но я слышу в его голосе волны зарождающегося смеха.
– Я ведь люблю тебя! – достает последний козырь королева крыс. – Ты же знаешь, что люблю!
– А еще знаю, что не только меня. Идем, Бо, мы ведь в кафе собирались.
Делаю несколько осторожных шагов назад, не сводя глаз с угрозы. Кто знает, что еще Лариса выкинет? Обиженная девушка – худшее несчастье. В такие моменты отключаются все чувства, кроме жажды мести. В темных глазах Ларисы танцуют адские языки пламени. Она резко приседает и сгребает в ладони заледеневший снег.
– Бежим! – кричу я и срываюсь с места. – Нас атакуют! Берегите головы!
Несемся втроем через полянку в сторону дороги. В спину летят снаряды, а из горла вырывается бешеный смех.
– Ненавижу! Ненавижу вас всех! – вопит Лариса.
Добираемся до проезжей части, оставив опасность далеко позади, и одновременно сгибаемся пополам, упираясь руками в колени. Тихое истеричное хихиканье просачивается сквозь хрипы и одышку.
– А я тебе говорила, что она больная, – замечаю я, выпрямляясь.
Тема оглядывается, и от веселья не остается и следа:
– Я думал, мы сможем расстаться по-человечески.
– Для этого нужно быть человеком!
– Все так глупо вышло, – вздыхает он.
– Мне жаль, – тихо произносит Ася, – я не хотела.
– Ты что? – оживает Тема, возвращая улыбку на лицо. – Это лучшее, что я видел в своей жизни. Спасибо, девчонки! Я вам теперь обязан, сделаю все, что пожелаете. Может, начнем с горячего кофе? Здесь недалеко есть местечко, где делают отличный ореховый латте. Я знаком с бариста, он может добавить нам кое-что и покрепче.
В ушах воет сирена, оповещающая о новой гениальной идее.
– Я… мне… – умоляю мозг работать на полную, чтобы сделать все красиво. – У меня есть дела. Нужно подготовиться к семинару по «Международному бизнесу». Ась, ты ведь все уже сделала, да? А я, как всегда, оставила задание на последний момент. Идите без меня.
Ася превращается в ледяную статую, а вот Тему мои слова ничуть не смущают. Он опускает руку на плечо подруги и наклоняется, заглядывая ей в лицо:
– Ась, ты ведь не против прогуляться со мной? Перед тобой я должен извиниться в первую очередь. Лара хотела задеть меня, а не тебя. Так некрасиво получилось, позволь загладить вину.
Ася безостановочно хлопает ресницами и молчит. Кажется, в ее личной программе случился сбой. Ну же, Ася, приди в себя! Может быть, все не так, как было в мечтах, но это шанс. И как же твой глупый гороскоп оказался прав. Она трет кулаками ненакрашенные глаза, а после вымученно опускает голову:
– Я не особо готова к походу в кафе.
– Шутишь? Ты прекрасно выглядишь! – включается дамский угодник Артемий. – Это я не как твой фиктивный парень говорю, а как настоящий.
Подвисаем все трое. Сморозил так сморозил. Дать бы ему в ухо как следует. Он же сейчас ее точно до обморока доведет.
– То есть… ну как обычный парень. Не твой. Не то чтобы я не хотел бы им быть, просто… Черт! Еще большая фигня выходит! Короче, вы меня поняли.
Ася закатывается мягким смехом. Встречаюсь с ней взглядом и мысленно посылаю наставление: «Дерзай!», на что она мне едва заметно подмигивает.
– Ладно, Артем, я согласна на кофе. Разберемся в тепле, сможешь ли ты стать моим настоящим парнем или нет.
Тема с облегчением улыбается:
– А что? Думаешь, это невозможно?
– Как знать… – кокетливо пожимает плечами Ася.
Кажется, мне пора ретироваться. Я и Вселенная сделали что могли.
Возвращаюсь в общежитие и, скинув верхнюю одежду, заваливаюсь в кровать. Мир спасен, крыса Лариса обезврежена. Герою положен крепкий и безмятежный сон, чтобы набраться сил для новых подвигов, но стоит закрыть глаза, как я уношусь в размышления о недавней ситуации. Откуда в Ларисе столько дерзости? Она предала, изменила и после этого с такой уверенностью пришла к Теме, но не для того, чтобы извиниться, а чтобы нагло заставить простить.
Под подушкой вибрирует телефон. Еще раз, и еще. Кто бы это ни был, он точно не страдает от скромности. Достаю мобильный и довольно улыбаюсь.
Глоссариус Неведомый: «Привет, Лисичка! *улыбочка* Ты уже проснулась?»
Глоссариус Неведомый: «*ссылка на видео*»
Глоссариус Неведомый: «*картинка с изображением сонного лисенка с чашкой кофе*»
Богдана: «Привет. Уже да…»
Глоссариус Неведомый: «Я тебя разбудил?»
Богдана: «Нет, эта почетная честь досталась другому».
Глоссариус Неведомый: «Другому парню?»
Богдана: «Другому человеку. Меня разбудила соседка по комнате».
Глоссариус Неведомый: «Я уже начал нервничать. *смайлик-чертенок*»
Богдана: «Попей чай с ромашкой. Говорят, помогает».
Глоссариус Неведомый: «Я предпочитаю чай с валерьянкой, но спасибо за совет. *улыбочка* У меня такое чувство, что ты чем-то расстроена или раздражена. Я прав?»
Богдана: «Отчасти».
Глоссариус Неведомый: «Не хочешь поделиться? Я хороший слушатель».
А собственно, почему нет? Я не стану называть имен, и Егор даже не поймет, о ком речь. Зато я смогу узнать его мнение на этот счет. Какие у него принципы, и есть ли они вообще.
Богдана: «Сегодня я наблюдала ситуацию, когда человек, предавший другого, требовал прощения так, будто это что-то само собой разумеющееся, будто после такого можно общаться, как прежде».
Глоссариус Неведомый: «Предательство какого рода? В чем соль?»
Богдана: «А какая разница? Предательство есть предательство».
Глоссариус Неведомый: «Говоришь как знаток».
Богдана: «Каждого когда-то предавали, так что все мы по-своему знатоки».
Глоссариус Неведомый: «И тебя тоже?»
Богдана: «Конечно. А тебя разве нет?»
Глоссариус Неведомый: «Сложно сказать… Скорее да, чем нет, но я не зацикливаюсь на этом. Какой смысл? Этот груз только тянет вниз, а лучше стремиться к вершине».
Богдана: «Ты их прощал?»
Глоссариус Неведомый: «Если извинялись и я видел, что это искренне, то да. Ошибок не совершает только мертвый».
Богдана: «Ошибки – это что-то непреднамеренное, то, что невозможно контролировать, а предательство – это выбор».
Глоссариус Неведомый: «Да ты настоящий философ, Лисичка. Я восхищен. *восторженный смайлик*»
Не обращаю внимания на комплимент, потому что меня волнует совсем другое.
Богдана: «А ты предавал?»
Запах свежесваренного кофе щекочет нос и бодрит разум, а тишина в пустом клубе помогает сфокусироваться на мыслях. Я хотел лишь немного поболтать с Бо в спокойной обстановке, а сам загнал себя в тупик, задав слишком много ненужных вопросов. Смотрю на ее последнее сообщение и понимаю: это провал. Что я должен ей ответить? Правду? Что предал дорогого мне человека, предал ее? Говоря о предательстве в ее жизни, Богдана наверняка имеет в виду меня.
Я все осознал еще в день выпускного, когда приехал в «Чайку» вместе с Оксаной. Не сразу, а через пару часов, когда мысли прояснились, но я уже не знал, как все исправить. Понимал, что поздно, что Богдана теперь и на метр меня к себе не подпустит. Есть ли у меня хоть какое-то оправдание? Нет. Его нет! Я творил, что хотел. Пытался влезть везде, куда только можно, быть со всеми, а остался ни с кем. Один. Раздавленный пацан, в мозгах которого была такая каша, что можно было бы накормить армию зомби.
Бо ломала меня своей правильностью, рядом с ней я чувствовал себя ущербным и недалеким. У нее на все имелось мнение, куча принципов и океан доброты. И я тонул. Не мог дышать, понимая, что не такой, как она. Я знал, что мои выходки ей не нравятся, но не хотел останавливаться. Быть круче, лучше, сильнее, безбашеннее, бесстрашнее. Мне хотелось всего и сразу. Хотелось быть кем-то, но я сам до конца не понимал, кем именно. Все попробовать, все испытать. Нарушать правила, жить на острие. Глупая малолетская фигня. С Лисенком я был Котом, но, отходя от нее всего лишь на шаг, превращался в пустоголового Кошика, который любой ценой желал увидеть восхищение во взглядах сверстников и старшаков. Я заплатил за мнимую популярность доверием любимой девочки, рассчитывая, что она простит, но она до сих пор не простила. И все ее размышления говорят, что этого никогда не случится. Без вариантов.