Не сдавайся…
Все, что хотел, —
Заворачивай!
Ради мечты…
Смелее…
Сражайся!
Перехватываю настороженный взгляд Артема, но не останавливаюсь. Подхожу к Бо, и она задевает ладонью мою грудь, взмахнув рукой, поворачиваясь.
– Ой! Изви… А, это ты… – произносит она, убирая волосы с лица.
Не сдавайся!
Ты знаешь, куда это все приведет.
Защищайся!
Страх вместе с болью уйдет.
Стань сильнее!
Прыгают вверх этажи.
Это Вера…
Ты ее крепче держи…
– Кажется, «король загадок» тебя все-таки впечатлил.
– Музыкой да, но маскарад все еще раздражает, – бросает Бо и отворачивается.
Хватаюсь за соломинку, даже не подумав о том, насколько она крепка:
– А где Егор?
– Не знаю, – отвечает она отстраненно, глядя на сцену.
Понятно. То, что случилось у входа, ничего не меняет. Поступок Бо всего лишь благотворительность. Чувствую себя невыносимо лишним в шумной толпе. Голос певца и музыка смешиваются в грохот, разрывающий барабанные перепонки. Делаю шаг в сторону, ловить тут больше нечего.
– Эй! – Бо хватает меня за плечо. – Тебе плохо?
Ее жалость превращает меня в беспомощного червя. Отвратительно. Это совсем не то чувство, которое я хочу читать в ее глазах. Выдергиваю руку резче, чем нужно, и стараюсь загладить вину улыбкой, которая вряд ли выглядит искренне:
– Все отлично.
– Кот… – настороженно произносит она.
Громкие аплодисменты и крики наполняют зал. Концерт окончен, и теперь мне точно пора уходить. Возвращаюсь к барной стойке, чтобы дождаться Егора и предупредить об окончании смены охранника.
– Заха, не видел брата?
– Не-а.
– Твою ж…
– Не ругайся, Кот. С тобой рядом дама.
Медленно оборачиваюсь. Богдана упирает руки в бока и воинственно хмурит темные брови.
– Бо, я в норме, прекрати. Мне хватает опеки родителей.
– А по-моему, тебе не хватает ремня!
Не могу сдержать усмешку. Да что происходит? То она холодная, точно ледышка, то носится со мной как с ребенком.
– Я уже собирался уходить. Довольна?
– Не совсем. Ты все еще здесь.
– Так ты меня выгоняешь? Чем я тебе мешаю?
– Распространяешь бациллы, – отвечает без промедления.
– У меня всего лишь легкая простуда, а не чума. Никто не пострадает.
– Как знать.
– Ты волнуешься за меня или за всех остальных?
Бо резко втягивает носом воздух и опускает подбородок. Что именно ее так смутило в моем вопросе?
– А вот и брательник! – вскрикивает Заха.
Егор шагает рядом с Гратисом, провожая его на выход из клуба, и смотрит прямиком в нашу сторону. Не очень дружелюбно смотрит, стоит заметить.
– Вам налить чего-нибудь, ребятки? Дайте угадаю. Чай?!
– Себе налей, – огрызаюсь я, – за шиворот.
– Лисичка, он и в школе был такой вредный? С ним же невозможно общаться.
– Тогда он был еще хуже, – отвечает Бо, закатывая глаза.
Удивленно поднимаю брови. Среди нас была только одна вредина, и это не я. Неужели она забыла?
– И как ты с ним дружила?
– Сама не знаю.
– Любовь зла, – ржет Заха, – полюбишь и… блохастого кота!
Бо краснеет, а я готов стукнуть друга лбом о барную стойку. Что он несет?! Собираюсь как следует отпесочить Захара, но Лисенок меня опережает:
– Она-то зла, но боюсь, даже у нее не хватит злости, чтобы кто-то полюбил такого козла, как ты.
– У-у-у… Жестокая ты, Лисичка. Надеюсь, в твоем роду не было ведьм. Прозвучало как проклятие.
– Выключить музыку! Всем оставаться на местах!
Поворачиваюсь на крик так быстро, что боль пронзает шею. Егора в спину толкает мужик в форме, а следом за ними в клуб входят еще двое полицейских.
– Всем! Оставаться! На! Местах!
Глава 14Богдан
Мозг получает чудовищную дозу адреналина и включает аварийный режим самосохранения. В мыслях воет сирена и гремит механический голос: «Валим!» Хватаю Богдану за руку и тяну ее за барную стойку. Сгибаюсь пополам, Бо послушно повторяет за мной. Пока в зале неразбериха, мы можем успеть спрятаться в кладовых. Двигаюсь спиной к двери…
– А ну стоять!
– Так я и стою, – отвечает Захар и поднимает руки вверх.
– Вот и стой!
Богдана так сильно стискивает мою руку, что, вероятно, после того, как все закончится, я могу лишиться нескольких пальцев. Заха чуть опускает голову и легонько дергает подбородком. Это сигнал! Толкаю ногой дверь, открывая небольшой проход, пропускаю Бо вперед, а после практически выкатываюсь сам. Тихонько прикрываю за нами дверь и поворачиваюсь к Богдане, на лице которой застыл дикий ужас.
Некоторые люди боятся собак, кто-то пауков или высоты, а Бо боится полиции. Помню, как она бледнела на сценах фильмов с захватами террористов или допросами преступников. Я даже как-то спросил ее: «Почему ты ржешь над мерзкими зомбаками и монстрами, но так напрягаешься при виде копов?» Ответ, конечно, был «суперлогичным»: «Потому что монстры выдуманные, а полицейские нет». Думаю, этот страх связан с ее зашкаливающей правильностью. В мире Бо полиция приходит только к плохим людям, а она не хочет причислять себя к ним. Нас же всех пугают в детстве: «Будешь баловаться, придет дядя в форме и заберет тебя в тюрьму». Вот вам и рождение пунктика, который придется нести с собой всю жизнь.
– Кот, что происходит?
– Не знаю, – отвечаю шепотом и прислушиваюсь к происходящему в основном зале.
– Нас всех посадят?
– Нет, но лучше нам с тобой спрятаться. Выход отсюда только один, поэтому придется ждать, пока они не уйдут.
– А они уйдут?
– Должны.
Выпрямляюсь в полный рост и протягиваю руку, но Бо продолжает сидеть на корточках, искоса поглядывая на дверь.
– Может, лучше вернуться? Я же ничего такого не сделала… Или сделала? Мне нужен адвокат? Позвонить родителям?
– Успокойся, – хватаю ее за плечо и поднимаю на ноги. – Возможно, это обычная проверка. Было шумно, вот они и…
– Это не похоже на обычную проверку!
– Тише ты, – шикаю я и увожу ее в глубь темного узкого коридора.
Открываю одну из дверей и заглядываю в небольшую комнату, заставленную старой мебелью: пара круглых столов, стулья, сложенные башенкой, комод, кресло на колесиках и стеллаж с прозрачными полками вдоль левой стены. Будет где спрятаться в случае чего.
– Заходи, – киваю в сторону, отпуская руку Бо.
– А ты? – встревоженно спрашивает она и цепляется за мой джемпер, сжимая ткань в кулаке.
Вот и слетела броня. Передо мной снова маленькая девочка, которая хочет быть чистой и хорошей, и, на удивление, сейчас я не чувствую себя грязным и сломанным рядом с ней. Наоборот! Я знаю, что смогу ее защитить, и сделаю это любой ценой.
– А я за тобой, Бо, – произношу ласково.
Закрываю дверь, шумное частое дыхание Богданы отражается тихим шорохом от стен. Она опускает голову и бормочет сбивчиво:
– Что могло случиться? Зачем они пришли? Может, кого-то ищут? Кого?
Глаза привыкают к темноте. Бо с каждой секундой трясется все больше, нервно кусая губы. Если бы передо мной стояла любая другая, то я бы постебался над трусишкой, но с ней так поступить не могу, ведь знаю, что она не играет. Шагаю ближе и кладу ладони на ее подрагивающие плечи:
– Все будет хорошо, слышишь? Я обещаю.
– Что ты натворил, Кот? – шипит Богдана, резко поднимая голову.
– Я?
– Ну а кто еще? Ты ведь сейчас прячешься, значит…
– Думаешь, они пришли по мою душу?
Богдана сверлит меня грозным взглядом, поджав губы. Так вот кем я для нее остался? Хулиганом без тормозов и совести? Убираю руки с ее плеч и делаю шаг назад.
– Из-за тебя всем влетит!
– Тогда я пойду и сдамся, раз ты так хочешь… – опустошенно произношу я и хватаюсь за ручку двери.
Бо подскакивает ко мне и кладет ладонь поверх моей, сжимая пальцы до хруста:
– Нет!
– У тебя что, раздвоение личности? То ты меня выгоняешь, то не отпускаешь. Приносишь чай, потом игнорируешь. Я тебя не понимаю, Бо. Не понимаю, чего ты от меня хочешь!
– Тихо ты!
– Сама тихо!
Она отворачивается, убирая едва теплую ладонь с моей, и тяжело вздыхает:
– Что ты сделал, Кот? Насколько все серьезно?
– Я ничего не делал. Полиция здесь не из-за меня. Да, в прошлом была пара косяков, но там уже давно все порешали.
– В прошлом? Из-за Кирилла?
Отхожу к стене и упираюсь в нее лопатками, складывая руки на груди. Я не хочу говорить на эту тему, но если она единственная, на которую согласна говорить Бо, то так тому и быть:
– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что ты была права? Что мне не стоило связываться с Киром и его бандой? Я не могу жалеть об этом, Бо. Я многому у них научился и многое понял. За опыт, конечно, пришлось заплатить, но он того стоил.
Богдана присаживается на край стола, что стоит рядом, и внимательно смотрит на меня:
– Как именно заплатить?
Похоже на допрос, не правда ли? Лисенок боится копов, но сама с легкостью вошла бы в их ряды. Напряженно сжимаю зубы, но после короткого выдоха через нос расслабляюсь. Хочет знать правду? Хорошо. Недомолвки в прошлый раз заставили нас расстаться, пора делать работу над ошибками.
– Это было уже после того, как я вернулся из армии. Мне нужна была работа, а небольшой бизнес Кира все еще качал, вот я и присоединился к нему снова. Все шло нормально, пока Кир не перешел дорогу не тому человеку, а если точнее, не спер мобильник у какого-то мужика, работающего в суде. Техника, которую мы ремонтировали, не вся была краденая, но попадалось разное. Я только чинил и перепрошивал. Поставками и продажей занимались Кирилл и еще пара пацанов.
Бо слушает молча. Ловит каждое слово и старается не показать никакой явной реакции, но я чувствую, как она злится.
– Нас прикрыли. Был суд, – продолжаю я, а по ощущениям сдираю с себя кожу, ведь сейчас Богдана закричит на весь мир, что была абсолютно права, а я идиот, который ее не послушал. – Кир всех сдал и потянул за собой. Он получил два года условно и штраф, я и остальные по году условки.