– О чем?
– Не валяй дурака, Кот! О нашей встрече!
– Я ему ничего не говорил. Даже не видел его сегодня.
– Будешь все отрицать?!
– О чем ты?
– О том, что из-за тебя я поссорилась со своим парнем, а ты обещал, что не будешь лезть и пакостить!
– Я ничего не делал! – раздраженно выпаливает он. – Объясни нормально, что случилось, и мы попробуем разобраться в ситуации!
Делаю глубокий вдох, а после протяжный выдох, призывая саму себя к душевному равновесию. Ну что ж, хотела качелей? Получай! Вселенная точно меня слышит, надо бы фильтровать запросы.
– Егор хотел пойти со мной, но я сказала, что встречаюсь с подругой и это будет девчачий вечер. Он обиделся и бросил трубку. Похоже, он знал, что здесь будет не только Маруся.
Богдан хмурится и после недолгой паузы рассказывает свою версию событий:
– Вадик позвонил мне минут сорок назад и предложил встретиться. Мы разболтались, и я упомянул, что виделся с тобой и мы помирились. Тогда он предложил затусить вместе, как в старые добрые. Идея с сюрпризом, кстати, тоже его. Это все, Бо. Я ничего не говорил Егору.
– Да что за…
Не выдерживаю и громко выплескиваю негодование, вспоминая все коронные фразы отца.
– Ого! Вот что значит дочь архитектора.
– Прости, что наехала, – произношу спокойнее, – я в последнее время…
– Дерганая? Ты всегда такой была, – по-доброму усмехается Богдан.
– Возвращайся к ребятам. Я позвоню и присоединюсь к вам.
– Бо, пригласи Егора, если хочешь. Ребята не будут против.
В серых глазах мерцает неизвестная мне эмоция. Что-то едва уловимое, но очень яркое, похожее на внутреннюю борьбу.
– А ты?
Богдан неопределенно пожимает плечами и скрывается за дверью кафе, оставляя вопрос без ответа. Да он и не нужен, и так все понятно. Набираю номер Егора и прижимаю телефон к уху. Один длинный гудок. Второй. Третий… Вызов завершен. Это еще что? Он сбросил? Серьезно?! Ладно, попробуем с другой стороны.
Богдана: «Девичник отменился, вместо него образовалась встреча одноклассников. Придешь?»
Егор: «Я не твой одноклассник».
Пусть это всего лишь буквы на экране, но эмоции чувствуются явно. Хлесткие, как пощечина.
Богдана: «Егор, я не знала, что здесь будут Кот и Вадик, а если бы знала, то позвала бы тебя с собой. Я не хочу ссориться. Приходи, и я познакомлю тебя с ребятами. Будет весело».
Егор: «Я занят. Гуляй со своими друзьями, Бо».
Чувство вины сдавливает виски, но осознание собственной невиновности сильнее. Ненавижу это! Ненавижу, когда обижаются без веских причин. Почему нельзя нормально поговорить и решить проблему? Зачем устраивать цирк?! Что, блин, я такого сделала?! Ну что?!
Богдана: «Спасибо, что разрешил».
Запихиваю телефон в карман куртки, чудом не разрывая подкладку. Негодование в душе клокочет, пульсирует, как болезненная опухоль. Я снова неудобная. Снова должна прогибаться и в первую очередь думать не о себе, а о ком-то другом. Так не работают отношения. Они больные. Они заразные. Они убивают в тебе себя. Это всего лишь маленький инцидент недопонимания, но он так сильно отзывается внутри, что хочется закричать от ярости.
Я уже вижу не Егора, с которым познакомилась, а словно совсем другого человека. И я не понимаю, в чем мое упущение? Как я это проглядела? Он же был милым. Говорил так красиво, ухаживал. И куда все делось? Теперь, когда появились первые проблемы, мы будем решать их вот так? Обидами и давлением на чувство вины? Разбежался!
Вхожу в кафе, оставляя негативные мысли на улице. Это не испортит мне вечер. Я не позволю. Здесь мои друзья, и я собираюсь повеселиться. Снимаю куртку и поправляю руками волосы. Смыкаю губы, ощущая влажную мягкость помады. Свободное место за столом только на диванчике рядом с Котом. Падаю на мягкую обивку и широко улыбаюсь, обводя взглядом ребят:
– И чего такие кислые?
– Э-э-э… – тянет Вадик. – Ничего мы не кислые, это ты нас всех всполошила.
– Все уже в порядке. Давайте закажем что-нибудь?
– Да! – подхватывает Маруся. – Чай? Кофе? Какао? Я бы, кстати, поела. У меня сегодня праздник, могу себе позволить.
Шевчук нежно щиплет ее за щеку, которую и щекой-то трудно назвать, и приговаривает:
– Ты уверена, булочка?
– Да, малыш, уверена. Единственное, в чем сомневаюсь, так это в том, где сегодня будешь ночевать ты.
– Можно нам торт! – кричит Вадик, вскидывая вверх руку.
– Слушайте, мы же не в школе. Ну его, этот чай, – говорю я, разворачивая меню.
– Лисецкая, это вообще ты? Где же зануда Богдана, которая обещала мне долгую мучительную смерть в алкогольном опьянении?
– Шевчук, это все еще я, так что следи за языком. Я прекрасно помню, как переворачивать стаканы тебе на голову.
– Раунд, крошка! – хохочет Маруся и протягивает мне поднятую ладонь.
Отбиваю пять, и мы вместе смеемся.
– У-у-у… Намечается противостояние? – прищуривается Вадик. – Ну что, Кот? Покажем этим крошкам – бывшим картошкам, кто мы такие?
– Вадос, ты же знаешь, на чьей я стороне, – отвечает Богдан и задевает своим коленом мое.
Поворачиваю голову и встречаюсь с нежным взглядом. Импульс теплых чувств проходит между ребер и обнимает сердце. Это то самое ощущение, которого мне недоставало. Моя тарелка. Где-то поцарапанная и немного битая, наскоро склеенная и потерявшая цвет от времени, но… она родная.
– Я не стану больше играть против тебя, – тихо произносит он.
– И я тоже, – шепчу в ответ.
– Итак! Что тут у нас вкусненького и вредного для моей фигуры?
Маруся раскрывает меню и принимается обсуждать с Вадиком варианты пиршества.
– Все в порядке? Егор придет? – вполголоса спрашивает Богдан, наклоняясь ближе.
Убираю за ухо прядь волос, чувствуя щекотку от горячего дыхания:
– Все отлично, но он не придет.
– Жаль…
– Правда?
– Нет, – усмехается Богдан, – он был бы не в теме.
– Наверное… – удрученно киваю я.
– Эй, Лисецкая! Вызываю тебя на коктейльный батл. Посмотрим, кто из нас круче? – воодушевленно заявляет Вадик.
– Соглашайся, Бо. Если что, я доставлю тебя в общагу, – сквозь смех говорит Богдан.
– А ты чего веселишься? – обращаюсь к нему, нахмурившись.
– Всегда мечтал посмотреть на тебя такую.
– Облезешь.
– У меня есть идея покруче, – говорит Маруся, и в ее глазах лучится предвкушение: – «Я никогда не…»
Богдан отклоняется и закидывает руку на спинку диванчика за моей спиной:
– Выбирайте напитки. Я плачу.
– Откуда столько энтузиазма? – спрашиваю я.
– Это отличный способ узнать, кем мы стали. Будет интересно.
– И ты не боишься?
– Мне нечего скрывать.
– Посмотрим…
Азарт разгорается в душе ласковым пламенем. Дружеская атмосфера расслабляет. Сердцебиение ровное, приятный трепет, легкость дыхания. Тонкая нить ностальгии пришивает полотно этой встречи к памяти. Вроде бы мы стали старше, но на уровне чувств все осталось прежним. Домашним. Привычным. Звонкий голос из детства кричит: «Спасибо, что не забываете меня!»
Кажется, мы достали всех посетителей в кафе и персонал, но я не знаю, как можно перестать смеяться. Игра захватывает. Истории льются, стаканы пустеют. Узнаем, что Вадик примерял в детстве мамины туфли и мечтал, что сможет спокойно носить их, когда вырастет, а Кот пробовал кошачий корм и он ему даже понравился. Маруся признается, что воровала шоколадки в магазине, потому что мама не разрешала ей есть сладости, ну а я… Я сижу практически с полным стаканом, потому что реально была скучной занудой.
– Я никогда не, – говорит Вадик, глядя на меня в упор, – никогда не был влюблен в лучшего друга.
Маруся толкает его локтем в бок с такой силой, что точно останется синяк. Мы с Котом одновременно касаемся пальцами стаканов и замираем. Пауза затягивается. Водоворот воспоминаний увлекает на глубину, и я только сейчас понимаю, как это странно, сидеть рядом с первой любовью. Мои чувства к Богдану были чистыми, сильными, слишком большими для маленькой девочки, которая всегда хотела поступать правильно. Я с ними просто не справилась. Мы не справились. Выпиваю содержимое бокала до последней капли, сладость коктейля обманывает мозг. Я смотрю на мутное стекло опустошенного бокала:
– Эту историю вы и так все знаете. Нет смысла ее рассказывать.
– А я хочу рассказать, – говорит Богдан и делает небольшой глоток, поглядывая на меня. – В пятом классе меня посадили за одну парту с рыжей врединой. Не знаю, что я ей сделал, но она разозлилась и назвала меня Кошаком так громко, что услышали все. Класс еще неделю ржал из-за этого прозвища, и я возненавидел эту маленькую выскочку. Она всем улыбалась, была вежливой и доброй, а меня все время шпыняла непонятно почему…
Маруся с Вадиком прижимаются друг к другу, расплываясь в блаженных улыбках, а я вскипаю:
– Непонятно почему? Да ты постоянно меня подставлял! Прятал ручки, рисовал в моих тетрадках и с самого начала заявил, что будешь у меня списывать! И действительно, чего это я тебя невзлюбила?!
– Было дело, – смеется Кот, – но не строй из себя святую, Бо. Вспомни, как ты истыкала печаткой с цветочками всю мою тетрадь по «Окружающему миру». Ольга Борисовна меня тогда чуть не прибила и, главное, не поверила, что это сделала ты.
– Учителя верили мне, а не тебе, – показываю ему язык.
– И я знаю почему, – произносит он с невероятным теплом. – Ты была умничкой, Бо. Я сам не заметил, как привязался к тебе настолько, что уже не мог представить нас по отдельности.
– Кот и Лисенок… – произношу с доброй грустью в голосе.
– …друзья навсегда, – заканчивает он. – Влюбиться в тебя было самой естественной вещью на свете, а вот потом… Все пошло по…
– Да, – киваю и тянусь за бокалом Богдана.
Делаю пару глотков, сбивая сухость в горле, и в голове рождается фраза для следующего раунда:
– Я никогда не напивалась до беспамятства.