Хугилай ответил как можно свободнее:
– У меня тоже пара свободных минут.
Гатило заулыбался искренне и счастливо, словно после долгих лет разлуки вернулся в ожидающую его семью.
– Тогда вот тут за дверью моя уединенная комнатка!.. Там и вино припасено… из лучших на свете подвалов.
– Догадываюсь, – ответил Хугилай, – из каких. Я совсем не против, очень даже не против пропустить по чаше. А лучше по кружке.
– Можно и по ковшику, – сказал Гатило бодро.
Он бодро взбежал по ступенькам, распахнул перед Хугилаем дверь, тот вошел в зал, Гатило указал на дверь в левой стене.
– Моя нора. Только для меня и близких друзей.
Он отворил, Хугилай моментально оценил, что комната не такая уж и маленькая, норой назвать трудно, разве что для большой семьи медведей, но медведи семьями не живут.
И очень даже роскошно, отметил он, даже слишком. Явный признак того, что недавно приближен к трону. Еще не успел понять, что не все богатство нужно вот так напоказ. Заставляет склониться немногих, остальных раздражает и вызывает чувство отторжения.
Молод, подумал он с чувством превосходства. Хотя давно трется в помощниках, заприметил его давно, как и прочее окружение царя Додона. Но пока что не соперник, точно не соперник.
Гатило держал дверь распахнутой, ожидая, когда советник Яфегерда переступит порог, а Хугилай сделал этот шаг и сказал благодушно:
– Я тебя давно приметил, ты смышленый, мог бы и раньше стать старшим советником…
Гатило вошел следом, ответил как можно более безразличным голосом:
– Тцарица помощников меняет часто.
– Почему так?
– То ли не то советуют, то ли не так плащи носят, женщин понять трудно. А вот ты уже столько лет… И старший советник, и даже управитель? Правда, Барбуссия мала, можно взять еще должности Главного Рыбака и Старшего Конюха, спина не переломится…
Хугилай весело оскалил зубы, Гатило слишком прям, если так начинает, прямо на лице написано, что начнет уговаривать присоединить маленькую Барбуссию к великой и громадной Куявии. Слишком прост для дипломата, хотя честен, слово держит, чист, стране служит верно, ревностно.
– Удобно, правда? – спросил он весело.
Гатило с почтением усадил его за стол, сам подвинув кресло, выказывая особую почтительность гостю, и лишь когда Хугилай степенно и с достоинством опустил зад на сиденье, оббежал стол и сел напротив.
– Удобно, – согласился он. – Хотя вообще-то сейчас времена трудные для всех… а для Барбуссии, как понимаю, особенно. Над миром сошлись черные тучи, громыхают грозы. Даже большие державы в тревоге, а маленькой так и вовсе…
Насколько же прост, подумал Хугилай почти с сожалением. Не умеет тцарица Куявии подбирать людей. Если предан престолу или ей лично, еще не значит, что и работник хороший. На этом месте нужен не столько честный и преданный, как изворотливый и хитрый.
Гатило смотрит с ожиданием, Хугилай вздохнул, нужно подпустить в голос малость грусти, ответил степенно и с достоинством:
– Привыкли. И как-то держимся. Уже не первое столетие, кстати.
Гатило сказал поспешно:
– Дружище, я же по-свойски! Не подумай, что вдруг вот так в лоб буду уговаривать присоединить Барбуссию!.. Не такой уж я и простак, хотя им кажусь. Мне так удобнее. Хотя было бы здорово для обеих стран, но я понимаю, независимость дороже каких-то мелочей, вроде безопасности и процветания… Все-все, молчу!
– У твоего предшественника был хороший винный погреб, – сказал Хугилай. – Не поверю, что ты не проверил все закоулки в первый же день, как назначили старшим… Угадал? Так что лучше наливай. Вон там в шкафчике серебряные кубки. Точно-точно, проверь!
Гатило вскочил и поспешил к шкафчику. За дверкой, как и сказал Хугилай, со сдержанным достоинством блеснули два высоких серебряных кубка, оба украшены у основания россыпью мелких рубинов. Пить из таких не очень удобно, но это статусные, из них и не пьют в быту.
Хугилай проследил, как тцарский советник бережно снял с полки кубки и переставил на столешницу. Тяжелые дверцы, выказывая великое мастерство столяра-краснодеревщика, медленно закрылись сами.
– Лучшие из вин, – сказал он, – уже перетащил в свои покои?.. Да ладно, все так делают. Это привилегия, раз уж близок к трону. Пить вино из тцарских закромов – наименьшее, что можем. Может, наилучшее… А насчет воссоединения ты прав… но только в случае, если на троне правильный тцар. Если нет, то лучше хоть и корявый, но свой. Отдельный. Выплывать к берегу лучше поодиночке.
Гатило с озабоченным лицом начал рыться во внутренних карманах пурпурного халата.
– Но большой корабль выстоит против любой бури! А мелкие губит даже слабенький шторм… Ага, вот он!
С торжеством выудил небольшой ключик на серебряной цепочке, бросился к массивному сундуку из красного дерева, оббитому широкими полосами железа.
Хугилай сказал ему в спину:
– Потому малые суда держатся берега.
– Вот-вот, – ответил Гатило. – Но разве это хорошо?
Хугилай смотрел, как тот с торжеством достал из сундука кувшин, покрытый пылью и в паутине, заботливо вытер мокрой тряпкой, а когда сковырнул смоляную пробку, аромат дорогого древнего вина медленно и с достоинством потек по комнате.
– За нас, – сказал он с некоторым бахвальством в голосе, – за то, чтобы вовремя подсказывать нашим правителям, как рулить тцарствами без вреда для людей! И страны!
– Хороший тост, – согласился Хугилай.
Он взял кубок, медленно сделал осторожный прочувственный глоток. Гатило с удовлетворением смотрел, как он закрыл глаза и вслушивается в бесподобные ощущения от старого вина, изготовленного давно умершими знатоками.
– Ну как?
– Не скажу, – ответил Хугилай. – Нет таких слов… Неужели секрет утерян?
Гатило сказал с усмешкой:
– Страшатся утерять секреты закалки мечей. Да и новые создают… А вот вино, да… Потому, наверное, если в руке хороший меч, то вино можно добыть?
– Ошибка, – ответил Хугилай. – Кстати, понимаю, почему заговариваешь насчет воссоединения… Знаешь, что наш тцар недавно очень помог Куявии… То ли у Светланы с ним особые отношения, то ли еще что, но…
Он умолк, Гатило выждал чуть, подтолкнул:
– Ну-ну?
– И не думай, – сказал Хугилай решительно. Он допил, поставил кубок на середину стола и поднялся. – Ничего не получится. Яфегерд не настолько расположен к вашей тцарице. Я бы учуял… Спасибо за хорошее вино!
После его ухода Гатило некоторое время сидел неподвижно, старательно процеживал в голове, словно опрятная доярка молоко через свернутую вдвое чистую тряпицу, каждое слово, оброненное Хугилаем, что не только старший советник, но и главный управитель Барбуссии.
Жаль, не довелось побывать тогда на совете, когда прибыл помощник посла Цвигун и доложил, что Кунабель умер от яда, которым пытался отравить тцара Барбуссии.
Тцарица и те, кто присутствовал, держат все в тайне, но все же по оброненным словам удается понять, что Яфегерд раскусил их козни и успел вовремя пресечь, а это говорит не столько о самом тцаре, что взять со звездочета, а о его окружении, в том числе о Хугилае, который фактически руководит тцарством и потому самый главный противник.
Обнадеживает то, что Хугилай совсем не против сближения с Куявией, если здесь на троне будет «правильный тцар». Светлану достойной править такой огромной страной не считает.
Он улыбнулся своим мыслям. Возможно, Хугилаю пора под секретом рассказать насчет притязаний на трон конта Ролдерта.
Часть 2
Глава 1
Хрюндя не любительница бегать далеко, да и лапки короткие, но на короткие расстояния мчится, как дикий кабан, все сшибая на пути плотным, как валун, телом.
Куявы с проклятиями отскакивают, они все ж при исполнении, кто блюда носит на расставленные в саду столы, кто посуду убирает, больше всего веселятся артане, от Хрюнди в восторге, славы тоже вроде бы не против такой забавы, даже вантийцы сдержанно улыбаются, увертываясь от маленького чудища, что с распахнутой зубастой пастью носится за маленькой Кузей, младшей сестрой тцарицы, которой по возрасту можно пока что вести себя, как артанка.
Гатило отыскал Хугилая возле одного из столов в саду, на блюдах мясо и фрукты, но у главного управителя Барбуссии в руке уже наполовину пустой кубок, лицо раскраснелось, а глаза блестят весело.
– Самое веселое место, – доказывал он двум куявским контам, – это за три квартала от этого дворца в сторону моря!.. Я барбусец, и то знаю. А вы, что за куявы, из каких диких краев, что там еще не побывали?.. Моряки, покидая корабли, идут как раз той дорогой, а там веселые девки уже ждут…
Гатило понимающе кивнул заинтересовавшимся контам, в чем-то все мужчины родные братья и сообщники, взял Хугилая под локоть и чуть отвел в сторону.
– Дорогой друг, – сказал он настойчиво, – сейчас время великих перемен. Я чую, наш мир не останется прежним. Нужно определиться в расчете на всякие неожиданности…
Хугилай сказал пьяным голосом:
– Какие неожиданности?
– Всякие, – ответил Гатило уклончиво. – Барбусцы и куявы вообще-то, куда ни кинь, один народ!.. Ни вас, ни нас никто не спутает с артанами или славами. И одеты одинаково, и жизнь у нас что в Куявии, что в Барбуссии. Никто вас не заставит пересаживаться на коней, как потребовали бы артане, или уходить в леса и поклоняться Вечному Дубу славов…
Хугилай кивнул, осушил кубок до дна, а уж потом картинно развел руками.
– Ты прав, прав. Но почему-то Барбуссия существует? Значит, какой-то смысл в отдельности?.. Мы только поддерживаем прежний порядок.
Гатило вздохнул.
– Хугилай, многое из того, что делаем, во что верим или каких взглядов держимся, просто дурь. Сам знаешь… Говорим, что раз так деды-прадеды делали или во что-то верили, то и мы должны.
Хугилай вернулся к столу, снова наполнил кубок почти до венчика, сделал большой глоток. Гатило по молодости горяч и прямолинеен, дипломаты все-таки хитрее, но говорит верно, а он, Хугилай, отстаивает старый порядок дел в мире вроде бы по осторожности или да, потому что так жили пращуры.