– Дорогие друзья и соседи! Мне выпала честь принять вас в гости и насладиться вашим обществом!.. И пусть все то, что задумано вами, свершится!.. Благородный Яроберг, властелин великого Вантита, вам слово, как человеку, что первым предложил встретиться здешним тцарам и поговорить, как нам лучше жить и управлять миром!
Она улыбнулась всем, неспешно и гордо опустилась в кресло, там выпрямилась, лицо и движения поистине тцарские, такому обучаются с детства в семьях, где тцарами были и дед, и прадед.
Мрак молча смотрел, как со своего места поднялся Яроберг, чисто выбритое лицо сияет довольством и сытостью, никак не скажешь, что живет последние дни, улыбнулся сдержанно, а голос потек ровно и сладко, как молодой мед:
– Я счастлив оказаться среди великих и доблестнейших властелинов мира!.. Мне повезло, хотя попытки такой встречи были еще сто лет назад, но только сейчас… Поздравляю всех нас!.. Сыны и внуки будут рассказывать про эту встречу, что изменила мир!
Он улыбнулся шире, поклонился и сел. Мрак поморщился, что за манеры – вот так наговорить много слов, но ничего не сказать. Не зря все говорят, что Вантит – держава купцов и торговцев.
Со спины к его уху наклонился Хугилай, шепнул:
– Ваше Величество, не хмурьтесь. Все осторожничают, не козу продают, дела державныя!.. А слово не воробей, вылетит – таких поймаешь… Слушайте, запоминайте. Что-то тцарица Мелигерда на вас посматривает…
– У меня ее скатерть, – буркнул Мрак. – И перстень.
– Перстень, – ответил Хугилай понимающе. – То-то смотрю и никак не… Тихо, послушайте.
Мрак шепнул, показывая взглядом на сумрачного старика за столом напротив:
– А это хто? С виду знатный воитель. Хотя уже не молод…
Хугилай ответил тоже шепотом:
– Громланд – конт из Вантита, но свою землю уже именует тцарством. Правда, пока только он. Его владения вклиниваются острым клювом, покажу на карте, между Куявией и Вантитом. Старший из сыновей тцара Вантита давно вытребовал себе отдельную область, правит умело и жестко, наращивает мощь. Повеления батюшки игнорирует, а сам со своим постоянно растущим войском пощипывает края Куявии и самого Вантита.
Мрак буркнул:
– Он и нашим границам вроде угрожал?.. Гм, старый какой…
– Для тцара хороший возраст, – вступился Хугилай.
Мрак смолчал, это для тцара хороший, но не для жениха Кузи. Ишь, солнечного кузнечика хотели отдать этому темному деду!.. Сволочи. Да и сейчас, похоже, все еще не отказались от этой правильной, но недоброй мысли.
Тцары поднимались с мест один за другим, но Мрак видел, как осторожничают, говорят то, к чему не прицепиться, вроде того, как хорошо жить в мире и согласии, это же правильно, так завещано, давайте и дальше…
Давным-давно, вспомнил он рассказы Хугилая, был один народ, а сейчас вот как жизнь в степи под жарким солнцем высушила артан и как изменила тех, кто ушел в дремучие леса и стал называться славами.
Артане – сухие и поджарые, как муравьи, быстрые, не расстающиеся со своими такими же быстроногими конями, и бледнокожие славы, неспешные, мощные, рослые и в то же время кряжистые, как их деревья, среди которых родились и росли.
Артане в большинстве смуглые, прокаленные солнцем, черноволосые, у славов волосы желтые, сами бледные, хотя ростом и статью помощнее артан и куявов, но уж слишком медленные и неторопливые в разговорах и действиях, словно по десять раз проверят каждый свой шаг.
Куявы – нечто среднее между артанами и славами, есть там и черноголовые, и рыжие, и белобрысые. Кони у них массивные, медленные, таскают не телеги, а возы, можно погрузить хоть гору, все равно потянут, только в Куявии они уже не кони, а лошади.
Он вздрогнул, когда поднялась Светлана, говор в зале снова прервался, она произнесла в тишине ясно и отчетливо:
– Каждый сказал о себе, что думает и как видит будущее Троецарствия. Давайте прервемся на время, чтобы промочить горло. В соседнем зале, а также в саду расставлены столы с яствами и напитками. Через час соберемся снова! Отдохните, слуги вас пригласят.
Глава 8
Мрак покинул зал вместе со всеми, стараясь ничем не выделяться среди тцаров мелких владений и даже контов… Мелькнула мысль не возвращаться, чего позориться со своим мнением среди таких медведей, как тцары Артании, Славии и Вантита, да и той же Куявии. За столом с ним рядом конты, чьи владения покрупнее его Барбуссии, и то их никто не слушал.
Светлана проводила его взглядом, прошла к свою комнату, где окна выходят в сад, за нею неслышно последовал Богдан Гатило, главный советник; вместе смотрели, как в саду тцары подходят к столам со снедью, но не хватают лакомства – не простолюдины, разбирают только чашки для вина, да и то не пьют сразу, а степенно переговариваются, присматриваются один к другому, общаются с осторожностью, у всех неспешные и выверенные жесты.
В сад вышла и та единственная женщина, что присутствует помимо нее на съезде, на нее оглядываются оценивающе, но она прошла мимо, не обращая внимания ни на взгляды, ни на слова, брошенные вслед.
Светлана тоже перевела на нее взор, тцарица должна одаривать вниманием всех прибывающих и запоминать их имена, конечно, что-то в этой женщине чуточку тревожащее, хотя, казалось бы, должно быть все наоборот, их двое, могут держаться вместе…
Эта женщина, рослая и статная, уверенно двигалась через сад, но вдруг увидела кого-то, сменила направление и даже ускорила шаг.
Светлана охнула, сердце сжалось. Женщина уверенно подошла к Мраку, обняла за шею и прижалась всем телом. А Мрак, таинственный и загадочный, обхватил в ответ огромными могучими руками, юная тцарица почти утонула в них, и так простояли несколько мучительно долгих для Светланы мгновений, пока Мрак чуточку не отодвинул повелительницу дальних земель, всматриваясь в ее лицо.
Светлана распахнула окно, рискуя быть замеченной снизу, но очень уж хотелось не пропустить ни слова.
– Мелигерда, – произнес Мрак густым и сильным голосом, но полным такой нежности, что Светлана ощутила, как вскипела злая кровь, – Мелигерда, ты стала еще краше.
Женщина, которую он назвал Мелигердой, ответила кротко чистым и ясным голосом:
– Мрак…
Сердце Светланы пронзила короткая острая боль. Как она смеет говорить с такой любовью и нежностью?
Мрак ответил вроде бы тихо, однако Светлана уловила каждое слово в его мощном голосе:
– До конца месяца еще неделя… Много дел, Мелигерда!.. У мужчин всегда много дел. Я рад, что ты здесь. Значит, на твои земли никто не нападает.
Мелигерда, напомнила себе Светлана. Да, так зовут дочь одного из правителей крохотных тцарств, что уцелевают только из-за крайней бедности или удаленности от больших дорог. Послы из соседних стран сегодня донесли, что там погиб тцар, нельзя ли попытаться как-то прихватить те земли. Вроде бы и незачем, а так, чтобы другим не дать.
Похоже, дочь успела ухватить падающую корону отца раньше контов, что спят и видят, как захватить престол, это говорит о ее силе и стойкости.
«Как и обо мне, – сказала она молча. – Я сделала то же самое. Я сильная. Стойкая. И никому не уступлю. Ни корону, ни…»
Она не успела оформить мысль, что именно не уступит еще кроме короны, женщина, которую Мрак назвал Мелигердой, ответила, не сводя с его лица жадно ищущего взора:
– Что?.. Ах да, конечно… теперь никто не нападет… Мрак, вот ты какой, когда ты тцар!
Светлана ощутила, как короткая резкая боль пронзила ее тело и тут же ушла, оставив тяжелое тягостное чувство невосполнимой потери. Во рту пересохло так, что язык царапнул десна.
Значит, и для нее он какое-то время был не тцаром, а могучим и свирепым варваром Мраком?
Она отступила на шаг, штора с мягким шорохом вернулась на место. Гатило тут же оказался рядом, услужливо подхватил тцарицу под локоть.
– Ваше Величество?
– Голова закружилась, – прошептала она. – Все хорошо, уже проходит.
– Волнительности много, – пояснил он. – Никто ж не приехал просто поглядеть на других да пображничать!.. Все только и смотрят. А на Куявию облизываются, но как подступиться, не знают. Ваш батюшка был умелый тцар, но вы, Ваше Величество, искуснее!
Он бережно увел Золотоволосую от окна в сад в ее покои. Там распахнуты все окна, но от светильников такой приторно-сладкий запах, что вдохнул слишком уж, закашлялся.
Подбежал Билык, его помощник, постучал по спине.
Гатило отпихнул его, голос стал строгим и деловитым:
– Ваше Величество, Костобок задумал что-то. Чую. Слишком собран. Со своими почти не общается, но взглядами переговариваются. Единая дружина, молодцы! Понять бы, что задумали.
– Что говорят слуги? – поинтересовалась Светлана, она с усилием заставила себя тревогу за Куявию выдвинуться на передний план. – Удалось подслушать что-то?
– Те своих привезли, – сказал он с досадой. – Наши не вхожи в их покои.
– А что у славов?
– Славы, – ответил он коротко. – Туда наши заходят по делам, но славы разговаривают на каком-то древнем языке, ему обучены только жрецы.
– Видно, не только жрецы.
Он вздохнул.
– Да. С остальными вроде бы проще, даже с вантийцами. Но, как я узнал, Вантит благоволит к правителю Барбуссии, этому сумасшедшему звездочету. Тот где-то чем-то помог Сигизелю, младшему сыну Яроберга, хотя не представляю…
Она произнесла с трудом:
– А сам Мрак благоволит к Мелигерде…
– Ваше Величество?
Она сказала тихо:
– Яфегерд Блистательный… Я не понимаю как, но он не только звездочет…
Он сказал осторожно:
– Ваше Величество, я тоже кое-что слыхивал… Но это настолько, что я даже… Мы же понимаем, а тут непонимаемое. А что народ болтает, так это же народ! Его послушать – все рухнет, и даже земля провалится! А нам пора в вашу малую приемную, советники ждут. Надо думать, что возразить…
– Чему? – спросила она все еще вяло.
– А всему, – ответил он твердо. – Нам никто ничего не дает, а только требуют.