Мрак сказал нехотя:
– Да, лучше, когда без войны. У людей и так много дел, чтобы еще и воевать друг с другом.
Ролдерт сделал знак пробегающему мальчонке, тот исчез, а через минуту вернулся с кувшином вина и двумя чашами.
Мрак с удовольствием смотрел на толстую струю темно-красного вина, что наполняет им чаши, а Ролдерт подождал, когда мальчишка оставит кувшин на ближайшем столе у края дорожки и умчится, сказал, понизив голос:
– Самое лучшее решение, если бы Светлана либо вышла замуж за достойного конта…
– Она замужем, – напомнил Мрак.
Ролдерт с двумя чашами в руках огляделся, в двух шагах просторная скамья, кивнул Мраку, а когда тот сел, вручил ему одну из чаш и сел рядом.
– Да, – сказал он с сожалением, – тут уж ничего не сделаешь, замужество есть замужество. Мы, воины, не из тех, кто убивает тайком соперника, даже если это в интересах всей Куявии. Но тогда последний вариант… Тцарица должна объявить, что возжелала отдохнуть от тяжких трудов управления государством и отныне посвятит себя мирной жизни с мужем и кошками в своем загородном имении.
Мрак сделал глубокий глоток, вино освежило горло и внутренности, поинтересовался:
– У нее есть средства?
Ролдерт отмахнулся.
– Если даже нет, легко выделить. В каждой казне предусмотрен запас для одаривания особо заметных.
Мрак посмотрел с интересом: куда гнет Ролдерт, уже ясно, но какую дорогу выберет, стоит знать заранее.
– Я тцар Барбуссии, – напомнил он. – Моя страна слишком мала, чтобы ввязываться хоть в какую-то передрягу. Потому я стараюсь быть в сторонке, а то затопчут.
Ролдерт вздохнул, чело омрачилось, отпил вина, задумался.
– Я признаю, – сказал он глухим голосом, – выше себя закон и право. Да, у нас многие считают Барбуссию частью Куявии, а каждый тцар, восходя на трон, обещает воссоединить ее с материнской державой…
– А ты? – спросил Мрак с интересом.
Ролдерт вздохнул.
– Я тоже так считаю, но есть договор между Куявией, Славией, Артанией и Вантитом, что Барбуссия – свободная страна и никто на нее не посягнет. А договоры нужно соблюдать, иначе пойдут бесконечные войны, а это вредит сельскому хозяйству и обессиливает страну.
Мрак хмыкнул, покрутил головой.
– Неужто всякий, кто садится на трон… хочет присоединить Барбуссию?
Ролдерт снова сделал глоток, еще помощнее, сказал с неудовольствием:
– Такое мало кто говорит во всеуслышание, но своим советникам, ближнему окружению намекают многие. Думаю, такое же в Артании или Славии. Но, по договору между державами, Барбуссия сама должна изъявить желание, к кому желает присоединиться. Иначе нарушение, а это война по всему Троецарствию.
Мрак уточнил:
– Кто бы ни захватил Барбуссию, остальные захват не признают. Начнут войну якобы за свободу барбусцам, а это двое на одного. А то и трое.
– А сами, – поддержал Ролдерт, – будут стараться прихватить ее земли себе. Дескать, только мы защищаем, иди к нам. А для этого просто-напросто…
– …сменят верхушку, – закончил Мрак, – своими людьми. Пусть даже из куявцев.
Ролдерт вздохнул с облегчением. Тцар Барбуссии оказался вполне разумным, хоть и помешан на звездах.
– Смотрите в корень, Ваше Величество, – сказал он наставительно. – Вам нужно держаться!.. Поверьте, я не хочу захватывать Барбуссию. Не из миролюбия, конечно. Но вспыхнет долгая война с соседями, а ее Куявия, несмотря на богатство и мощь, не выдержит. Артания, Славия и Вантит не слабенькие и поодиночке, а вместе кого угодно опрокинут и растопчут!
Он допил вино, пустую чашу машинально вертел в руках, Мрак увидел, как она погнулась в его крепких пальцах, и лишь когда скрипнула, Ролдерт обратил на нее внимание и отставил рядом на лавку.
Мрак помалкивал, Ролдерт проговорился насчет амбиций, сказав, что не хочет захватывать Барбуссию. Все-таки захватывать или не захватывать, решает только правитель. Значит, на трон поглядывает, прикидывает, оценивает свои силы.
С другой стороны, Светлана все-таки делает попытки присоединить Барбуссию. Иваш тогда чуть опередил, но провалил поспешностью, хотя со своей шайкой организовал все неплохо, с истинным куявским коварством и утонченностью.
– Лады, – сказал он, – я тебе верю. Барбуссии лучше оставаться независимой. Так лучше для всех.
– Для всех, – подтвердил Ролдерт жестко. – Я говорю не из симпатии к Барбуссии, в государственных делах нет такого понятия. Просто в войне сгорит не только крохотная Барбуссия, но и державы, сражающиеся за нее. Все получат такой урон, что и десять присоединенных барбуссий не возместят!
Разумно, мелькнуло у Мрака. Жестко, но разумно. Не распинается в любви к Барбуссии, это было бы ложью, признается, что овчинка не стоит такой дорогой цены и выделки.
Он поднялся, Ролдерт тоже встал, уважение выказывается всем, а не только тем, у кого страна больше или богаче. Голос тцара Барбуссии на совете повелителей Троецарствия должен звучать так же отчетливо и громко, как и у всех остальных.
– Ролдерт, – сказал Мрак, – говорят, ты хороший полководец. Хоть войн за тобой особых нет, но армию создал отменную, это тоже по слухам. Все правильно, на сильного нападать не рискнут. Я на твоей стороне, Ролдерт. И мой голос с тобой.
Он протянул руку, Ролдерт с готовностью пожал, глядя в лицо Мрака с надеждой и теплотой во взгляде.
– Я рад, – ответил он. – Очень хотелось бы, чтобы и другие правители поставили закон выше своей жажды что-то отхватить у соседей.
– Все хотят, – буркнул Мрак. – Да только, как верно сказано, не всегда овчинка стоит выделки. А надо сделать, чтобы всегда не стоила.
Ролдерт отступил, поклонился.
– Я рад, что пообщался с умным правителем.
Глава 14
Мрак заметил, что на их вождя уже поглядывают в нетерпении его командиры, что-то долго болтает с каким-то мелким тцарком, а сам ж говорил, овчинка того не стоит.
Мрак поднял ладонь в прощальном жесте и пошел по дорожке, народу все больше, он подумал и пошел напрямик – пусть тут и колючие кусты, зато нет любителей пообщаться только для того, чтобы пообщаться.
«Я не умный, – подумал он хмуро, – это Олег у нас умный, да здесь все собрались умные, но дело настолько простое, что и Хрюндя все бы поняла и рассудила верно».
В мире без войн жить просто выгоднее. Правда, крестьянам все одно – что Барбуссия, что Куявия, что Вантит, – но даже они не захотят принимать обычаи дикой и драчливой Артании или непонятной Славии, где даже одежду носить то ли никак не научатся, то ли просто не желают шить, как у людей принято.
Так что да, Куявия. Просто вхождение в великое тцарство на правах области, чтобы избежать великой войны за эти лакомые земли.
Завидев Мрака, в его сторону направился рослый конт в настолько хорошо подогнанных доспехах из толстой кожи, что смотрится как одежда, длинная борода с проседью, лицо в глубоких морщинах, где Мрак заметил и пару шрамов, но в теле чувствуется сила и уверенность.
Он издали окинул Мрака внимательным взглядом.
– Впервые в Куябе? – не спросил, а осведомился он. – Говорят, у вас жизнь отшельника. Звездное небо, то да се…
Мраку не понравился тон, слишком покровительственный, но ответил мирно:
– Да, звездное небо, вы правы. Но иногда приходится спускаться и на землю, чтобы сшибать рога слишком наглым.
Старый воин неожиданно усмехнулся, на миг показав зубы, белые и острые, как у волка.
– Вы и есть тцар Барбуссии Яфегерд Блистательный? – уточнил он. – Кое-что слышал. Не знаю, что правда, что брехня, но пересказывают с восторгом. Я Громланд, меня здесь хорошо знают.
Мрак ответил еще смиреннее:
– Жизнь такая, никогда не знаешь, кому завтра то ли рога, то ли шею… Потому ни с кем не хожу в обнимку.
Громланд улыбнулся шире, шрамы на его изрытой морщинами роже выглядели устрашающе.
– Это во времена, – уточнил он, – когда все стараются со всеми заручиться дружбой и поддержкой?..
Мрак прямо посмотрел ему в глаза.
– А я сам себе и дружба, и поддержка.
– Завидую вашей уверенности, – сказал Громланд.
Прозвучало это искренне, Мрак почти поверил, но это значит, что Громланд уверен в его скором падении. То ли не считает, что в одиночку можно выстоять в такой буре, то ли что-то знает о готовящемся переделе земель и власти.
А может, мелькнула мысль, и сам нацелен захватить Барбуссию. Говорят же, что уже нарастил свое конство вдвое, помалу отщипывая земли то у Вантита, то у Куявии… И войско у него постоянно растет, строит крепости, отовсюду созывает кузнецов и оружейников, что день и ночь куют мечи и доспехи.
– Время покажет, – ответил Мрак с запозданием. – Мне звезды говорят, все будет хорошо.
Громланд поклонился, и снова Мрак не уловил иронии.
– Вы счастливый человек, Ваше Величество! И наверняка спите крепко, ничто не беспокоит?
– Еще и поесть люблю, – сообщил Мрак. – И ничто аппетита не портит… Да, вспомнил вот… Сигизеля знаете?
Громланд воззрился на него с удивлением.
– Чего?.. Это мой младший брат!
– Вы как с ним?
Громланд сдвинул плечи.
– Никак. Он при дворе под рукой родителя, а я давно безвылазно в своем констве. Парень хороший, добрый. Я за него заступался, пока жил при дворе, его многие обижали, а он не умел дать сдачи.
– При дворе, – сказал Мрак задумчиво. – Это хорошо.
– Конечно, – согласился Громланд с легким презрением. – Дай ему конство, враз бы либо отняли, либо сам разорил бы полной неумехостью. Вы с ним в чем-то похожи! Он миролюб, вы звездочет…
Поклонился, не ожидая ответа, да и что Мрак мог ответить, и пошел дальше уверенным шагом воина, готовый и к переговорам, и к жаркой схватке.
Мрак проводил его долгим взглядом. Громланд направляется к группе малоземельных контов, деловой и собранный, даже нацеленный, как сокол устремляется к стае пролетающих мимо уток.
Он еще сидел, опустив голову в невеселых раздумьях, как услышал осторожные шаги. Не поворачиваясь, определил Хугилая, тот умеет передвигаться и как толстый слон, топая и фыркая, и как большой кот на широких мягких лапах.