Он пошел в сторону выхода из сада медленно, вот прогуливается, как и все, ищет сообщника, с кем бы составить зловещий заговор, иначе какой он дипломат, стражи у ворот узнали и вытянулись, но переглянулись заговорщицки.
На улицах города тоже горит смола в бочках, раньше такого не было, но Светлана заранее распорядилась приготовить к приезду гостей, справедливо рассудив, что большинство прибывших останется на постой за стенами дворца, и им тоже нужны работающие даже ночью лавки. Народу не то что много, но и здесь, где прогуливаются, кто-то просто гуляет с песнями и веселыми драками, кто-то меряется силушкой, а самые веселые пытаются лезть в окна к девкам.
Он шел неторопливо, ночью город весь в утехах и развлекухе, никто никуда не спешит, вот и ему нужно вот так же…
Нет, не получится, вот уже два квартала за ним кто-то идет, то приближаясь, то чуть отставая. Он нарочито прошел мимо купеческого дома, где остановилась Мелигерда, свернул в переулок, но и тогда чувствовал за спиной вкрадчивые шаги, хотя изо всех сил старался не оглядываться.
Ладно, мелькнула мысль, я же звездочет, мне подавай небесные тайны, а там от небесных и до земных рукой подать, а у него руки длинные…
Когда пришло время свернуть, он быстро шагнул за угол и затаился в тени. Шаги участились, он задержал дыхание, умный может почуять по запаху, а когда мимо пробежал человек, ухватил его за плечо, развернул и ухватил за горло.
– Стоять, – прошипел страшным голосом. – Ответствуй, кто ты и что такое. Кто послал?
Человек в длинном плаще с капюшоном на голове дернулся, правая рука метнулась под полу и тут же в ладони блеснул острый нож.
Мрак перехватил руку, сжал и услышал, как влажно хрустнули кости.
Неизвестный вскрикнул, нож выпал. Мрак отпустил горло и откинул ему капюшон на спину. На него уставились расширенные в страхе глаза, лицо искривилось в гримасе сильной боли.
– Ну? – сказал Мрак шепотом. – Говори, а то сломаю и шею! Что было велено?
Преследователь не выглядел ни сильным, ни опасным, среднего роста и мелкокостный, но такие стараются выучиться хоть каким-то чарам, чтобы сравняться с настоящими воинами, Мрак снова ухватил его за горло и встряхнул.
– Говори!
– Я не могу…
– Еще как сможешь, – прошипел Мрак.
Он сжал пальцы, в них хрустнуло, глаза преследователя на миг распахнулись широко-широко, застыли, а тело начало опускаться, скользя по стене спиной.
Мрак с досадой выпустил обмякшее тело, ну это же неуважение – посылать за ним каких-то хиляков. За Костобоком послали бы настоящего воина или сильного мага, может быть, выбрали бы самых могучих, а тут – на тебе.
За стол сажают с самыми великими тцарами, а вот так в быту не считаются с его достоинством, обидно.
Пару раз увидел, как кучка грабителей потрошат кого-то из знатных, а тот стоит белый от ужаса, руки поднял кверху, чтобы не мешать шарить по его карманам.
Мрак поморщился, но прошел мимо, мужчина должен уметь защищать себя, а если не можешь, то не суйся в такие места, хотя тут девки подешевле, понятно. Или ходи с охраной.
Правда, в одном особо темном месте на него все-таки напали, он двух впечатал лбами в стену так, что там треснуло, то ли камень, то ли черепа, третьему просто свернул шею.
Летние ночи короткие, на востоке появилась над виднокраем светлая полоска, он решил, что пора возвращаться – Куяба как Куяба, ничего интересного, хоть город и богатый, но люди те же.
Вот и купеческий дом, где на постое Мелигерда и ее люди. Забор высокий и крепкий, подумал: то ли перемахнуть, то ли проще сломать калитку, но на втором поверхе распахнулось окно, он увидел женский силуэт, тихий голос окликнул:
– Мрак? Сейчас открою!
Хлопнула дверь, от крыльца к забору простучали быстрые шаги, калитка распахнулась, Мелигерда бросилась Мраку на грудь, прижалась всем телом.
Он услышал жаркий шепот:
– Как долго я тебя ждала!
Он пробормотал в неловкости:
– Да ладно, мы же только что, считай, прибыли…
– Я ждала тебя всю жизнь, – шепнула она. – Пойдем в дом.
Он покорно двинулся за нею, в доме тихо, если кто из слуг и видит гостя, то не показывается, раз хозяйка сама ведет в дом.
Мрак прислушивался по дороге и принюхивался, жизнь в столице такая, если не принюхаешься, тебя самого принюхают и занюхают, хрюкнуть не успеешь, но у Мелигерды в самом деле тихо и как-то спокойно, даже на душе посветлело.
Подумал одобрительно, что хорошо стража бдит, все пути к дому перекрыты, потом решил, что на ее маленькое тцарство просто нет посягателей.
Она провела его в горницу, Мрак с порога увидел в середине помещения стол под белой скатертью, большая толстая свеча в центре стола освещает ярко и празднично, рядом с нею медный кувшин и два кубка, а еще по кругу с десяток широких тарелок с жареным мясом, рыбой и прочими вкусностями.
Он сказал с неловкостью:
– Эх, не захватил твою скатерть…
– Она твоя, – помнила она. – Хороша в походах, а дома и без нее все найдется. Садись, здесь хватит на легкий перекус, а много есть перед сном нехорошо, сны будут тяжелые.
Он вздохнул, все как-то не так, неправильно идет, но сказать такое, смертельно обидеть женщину, а их обижать почему-то нельзя, так завещано, хотя и непонятно почему.
Мелигерда вон какими глазами смотрит, так что руки сами взяли окорок, разорвали пополам, а тот целиком в рот не влезет, задумчиво начал жевать, так можно не говорить, вроде бы занят.
Мелигерда по-хозяйски налила в кубки вина, движения быстрые и точные, чувствуется, что после смерти матери сама управлялась в доме, пока отец бдил и охранял кордоны маленького, но гордого тцарства.
Ждала, подумал виновато, готовилась, а он чуть не обманул, искал пути, чтобы не явиться, да и пока шел к ней, все пытался понять, кто какие тайные заговоры плетет. Хугилай высматривает по-своему, а он по-своему.
Когда разделался с мясом и рыбой, она подвинула к нему ближе широкую тарелку с горкой сдобных пирогов, еще горячих, свежих, предупредила:
– С этого краю с мясом, вот тут с творогом, здесь с рыбой, а в самом низу с черникой и голубикой.
– Умница, – пробормотал он, – все умеешь.
– Мама успела научить, – сказала она с легкой печалью. – Но потом уже отец, а он только и знал, как править, чтобы тцарство уцелевало без урона для простого народа.
– Ты сильная, – сказал он с неловкостью.
– Да, – ответила она и прямо посмотрела ему в глаза. – Но я женщина. Может быть, только потому сразу ощутила, что ты тцар?
– Унюхала, – ответил Мрак обвиняюще. – Сама сказала насчет аромата дорогих масел!
Она покачала головой.
– Ты тцар, даже если вздумаешь пойти в лохмотьях. В тебе сила и достоинство! Разве такой человек, как ты, склонит перед кем-то голову?
Мрак хмыкнул, жизнь не так проста, может согнуть кого угодно. Даже тцары гнутся, пусть не перед людьми, но случай кого хошь согнет в бараний рог и выжмет, как мокрую тряпочку.
– Спасибо, – сказал он. – Ласковое слово и волку приятно.
– Волку?
Он кивнул.
– Даже медведя можно приручить и заставить танцевать на ярмарках, но не волка.
– Не знала, – призналась она. – Буду волков теперь уважать.
Он ухмыльнулся, занятый пирогами, Мелигерда с нежностью наблюдала, как широкая тарелка пустеет. Мрак запил еще и сбитнем из высокого кубка и поднялся из-за стола бодрый и совсем не осоловевший от обильной трапезы.
– У тебя хороший балкон, – сказал он, – полгорода видно!.. А народ как гуляет, как гуляет! Когда еще столько знатного люда пожалует в гости!
Она польщено улыбнулась.
– Я загодя послала людей, – сказала она довольным голосом, – чтобы выбрали. Со мной всего пятеро, но не в конюшне же им спать.
Он вышел на балкон, сказал рассеянно:
– А чем плохо в конюшне? Мужчина должен быть ближе к своему четвероногому другу. Да, здесь у тебя красиво.
Он взглянул на небо, Мелигерда тут же попросила:
– Расскажи о звездах.
Он пробормотал:
– Как рассказывать, если их не видно? Тучи вон какие… Звезды – это высокое, чистое, ничем не тронутое.
Он осекся, в темном небе мелькнуло нечто смутное, вроде легкая тень, никто такое не заметит, разве что волки и совы, но им такое неинтересно, а он отступил на шаг, загораживая Мелигерду.
Тень мелькнула снова, он сказал торопливо:
– Погоди, я щас…
Через мгновение снова появился на том же месте, но уже со знакомым ей луком в руках, из него стрелял тогда по наездникам Змея.
Мелигерда испуганно ахнула:
– Мрак…
– Тихо, – ответил он, – не спугни…
Она замерла, еще не видя ничего в небе, но, если мужчина велел молчать, женщине надо молчать, недовольство и все вопросы потом, потом.
Мрак изо всех сил всматривался в темное небо, ничего, уже хотел вернуться и положить лук на место, как снова нечто пронеслось настолько быстро, что он успел увидеть только тепловой след, а раздувшиеся ноздри уловили гадкий запах большой и неопрятной то ли птицы, то ли зверя с крыльями.
Мелигерда смотрела с непониманием, как он наложил стрелу на тетиву, с силой натянул и замер, сам весь натянутый, как тетива в его руке.
– Не спугни, – повторил Мрак.
Мелигерда кивнула, хотя он все равно не увидит, его взгляд направлен в небо, брови сошлись над переносицей, кончики пальцев, удерживающие стрелу, побелели, сам весь как вырубленная из гранита статуя.
Вжик!.. Стрела сорвалась с тетивы, исчезла, и почти сразу Мелигерда услышала сдавленный вскрик высоко над головой, полузвериный-получеловечий, затем легкий шум, а чуть спустя удар оземь то ли на темной стороне улицы, то ли в чьем-то дворе.
Мрак с облегчением выдохнул, повернулся к ней, довольный и улыбающийся.
– Видела?.. Нет?.. Жаль, красиво летела эта зверюка. Вроде летучей мыши, только размером с большого кабана.
Она вскрикнула:
– Она убилась?
– Должна, – ответил Мрак. – А неча тут… Летай в лесу, где людёв нет!.. Так нет же, в самую середку залетела, тцарский дворец рядом!..