Глава 7
Хрюндя довольно похрюкивала, он чесал и гладил, сбоку приблизился человек в дорогом костюме воина, но с пустыми ножнами на поясе, Мрак на глаз оценил длину такого меча и уважительно кивнул.
– Я Бурак, – представился человек с пустыми ножнами. – Сопровождаю своего конта… А вы, Ваше Величество, не желаете ли?
Он низко и крайне почтительно поклонился Мраку.
– Чё? – уточнил Мрак. – Вина?.. Давай, неси!.. Или ты про жареного гуся?.. Тоже неси.
Человек, назвавшийся Бураком, сказал достаточно громко, чтобы услышали и те двое, что только что вышли на дорожку розового камня:
– Я насчет ристалища, Ваше Величество. Вдруг да изволите… Это же интересно!
Хрюндя открыла один глаз и посмотрела на него с неодобрением.
Мрак сказал довольно:
– Еще как!.. Вот сижу и смотрю… еще бы пару подушек под бока и одну под задницу, а то костлявые у вас больно доски. В Барбуссии делают из мягкого дерева, а у вас из дуба, что ли? Или из березы? А так вообще-то ничего, антиресно. Только покрасить надо, а то вот живица к штанам липнет.
Бурак переступил с ноги на ногу, пояснил старательно:
– Я не о посмотреть, Ваше Величество, а поучаствовать!
Мрак посмотрел в изумлении.
– А что, запрещают? Участвуй. Мужик еще молодой, здоровый как лосяра, и вон как взбрыкиваешь, будто весна еще не прошла, и остался неразвязанный… А что зубы вышибут или морду набок, так вот тут видел одного вообще без зубов, зато мудрого, как целый клубок змей!.. Уважают. Может и ты враз поумнеешь.
– Ваше Величество, – вскрикнул Бурак, – да не обо мне, такой малости, речь! Кому я интересен?.. А вот вышли бы вы…
Мрак вскинул брови, посмотрел с интересом, как сытый волк на прыгающего перед ним толстого и жирного зайца.
– Я?.. Тцар Барбуссии?
– Да, – подтвердил Бурак, – все были бы в восторге!
Мрак подумал, почесал свободной от Хрюнди рукой в затылке.
– А тцарское ли это дело?.. Нет, не тцарское…
– Тцарское, – горячо заверил Бурак. – Тцар Куявии Додон в таких забавах участвовал! А тцары Артании так завсегда и с превеликим удовольствием!.. Их хлебом не корми, только дай кому-то, как вы изволили изречь, зубы прочь или морду набок.
Мрак сказал благодушно:
– Дык я ж не тцар Артании. У них из-за пыли, что поднимает их конница, и неба не видно, а это же самое прекрасное на свете!.. Ты небо когда-нибудь видел?.. Ладно, понял. Увидишь, когда смалить будут.
Бурак вздохнул, тцар Барбуссии только что обозвал свиньей, но так вскользь, что и не придерешься, но тут не до обид, горсть золотых монет придется отдать, если не получится уговорить этого странного звездочета выйти в круг и показать свою силу, о которой пошел слушок, но как-то неуверенно, словно говорящие и сами не верят в то, что передают, а просто сообщают, что от кого-то слышали.
– Все будут счастливы, – сказал он, делая еще попытку, – а тцар должен заботиться о народном счастье!.. Да и ваша слава пойдет, побежит и помчится с гиком и топотом копыт!.. Вам самому понравится, как все красиво получается!
Мрак подумал, вроде бы уже начал с кряхтеньем подниматься, огромный и могучий, Бурак ликующе задержал дыхание, но тцар Барбуссии тяжело вздохнул и расположился на лавке поудобнее.
– Человеку, – произнес он рассудительно, – взиравшему на дивный ход небесных светил, полный тайн и незримых троп среди звездного леса… о чем это я? Вот видишь, отвлекся! Когда только вспомнишь о чистых и омытых утренней росой звездах, как можно смотреть и даже думать про этих мужиков, тупо бьющихся в пыли, как бараны?.. Нет, звезды – наше все!
Бурак сказал уже умоляюще:
– Ваше Величество… ну всем так хотелось бы увидеть вас на ристалище…
– Пусть смотрят, – разрешил Мрак. – Вот я сижу, такой красивый и важный, верно?.. А даже денег не возьму.
– А на самом поле ристалища?
Мрак сделал отметающий жест.
– Недостойно моего высокого звания.
Бурак сказал с таким видом, словно бросил на стол кость с шестью лунками:
– Но тцар Артании точно выйдет!
– Ему можно, – ответил Мрак милостиво. – Он боец, а я умный, не видишь? Зазорно, у меня высокие запросы!.. Ты иди-иди, а то пропустишь какую-нить драку!
На крыльцо вышел Хугилай, красивый и нарядный, халат надел новый, весь пурпурный и с золотым шитьем на плечах и груди, а сапоги сафьяновые, с загнутыми носками, такие только-только начали носить в Куявии.
Он выждал, пока Бурак удалится, спустился к Мраку и сказал тихонько:
– Обидно? Придется проглотить, Ваше Величество.
Мрак буркнул:
– Лучше проглочу обидчика.
Хугилай развел руками.
– Ваше Величество, Барбуссия среди других тцарств не маленький слон, а большая мышь. Так что…
Мрак сердито засопел, но смолчал, лишь проводил долгим взглядом Бурака.
А тот быстро пересек сад, миновал ворота, на главной улице Куябы Ролдерт раздает своим воинам, они же здесь советники, четкие указания, Бурак сказал торопливо:
– Не удалось. Говорит, не тцарское это дело.
Ролдерт сказал с интересом:
– А сказал, что и тцары станут на герць?
– Говорил! – подтвердил Бурак с жаром. – Но уперся. Грит, звезды – это наше все. Для них мы все муравьи, а он вроде бы там между звезд.
Ролдерт с торжеством оскалил зубы в широкой усмешке.
– Я ж говорил, брехня насчет его подвигов. Нет мужчины, что не побахвалится силой, если она есть.
– Неужели все брешут? – спросил Бурак в сомнении.
– Брешут, – подтвердил Ролдерт. – Ты бы отказался выйти на поле, зная, что силен и можешь побить почти любого?.. Ну вот! И никто не откажется, это против нашей природы. Порой выходят даже те, кто знает, что будет побежден! Это чтобы считаться хоть каким-то бойцом. И только если не просто слабый, но еще и трус, тогда да, увильнет, а повод найти всегда можно.
– Ну тогда ладно, – сказал Бурак, хотя и сам чувствовал в своем голосе сомнение, – а то этот Яфегерд какой-то непонятный в последнее время… То овца овцой, а то вдруг и говорит, и держится, как уверенный в себе тцар.
Ролдерт сказал с усмешкой:
– Это потому, что выдернули из норы, где наблюдал за звездами и рисовал их дороги. Никак не найдет себя в мире, где звезд нет, а людей много. Не тревожься, ты же знаешь людей!
– Знаю, – пробормотал Бурак, – но этот Яфегерд… временами как будто и не человек вовсе.
– Он человек, – ответил Ролдерт. – И хороший человек. Честный и достойный. Потому его нужно держать среди друзей. Захватив трон, я хочу, чтобы среди моего окружения были только честные и достойные люди!.. И тогда в стране будет закон и справедливость.
Из флигеля вышел обеспокоенный Манмурт, довольно вздохнул, Хрюндя нежится на коленях Его Величества, оба смотрятся довольными, что редкость при таком суматошном съезде, похлопал в ладоши и вытянул руки.
Хрюндя завозилась на коленях Мрака, он уже не чешет, задумался, нехотя слезла на землю и вперевалку побежала к Манмурту.
Хугилай сказал успокаивающим тоном:
– Еще день-два, и съезд закончится. Чем, не знаю, но многие уже договорились, заключили союзы, определились с уступками, так что скоро, Ваше Величество, скоро!
Мрак не ответил, в ясном небе оранжевые облачка тают под нещадными лучами утреннего солнца, а между ними начинают проступать очертания дворца… нет, кроме дворца еще и еще величественные здания, устремленные ввысь, наполненные светом, уже не призрачные, все отчетливее и отчетливее, засверкали грани от лучей восходящего солнца, заблистали крыши башен, дворцов.
Хугилай на небо не смотрит, он придворный, что значит при дворе, а Мрак зачарованно смотрел, как от поднимающегося солнца яркий свет медленно опускается по строгим стенам зданий, коснулся вершины крепостной стены, высветив зубчики, и вот уже весь громадный комплекс зданий ликующе сверкает в утреннем солнце, прекрасный и недосягаемый.
Мрак с трудом перевел дыхание, хрипло выдохнул:
– Это что же за чудо?
Хугилай вскинул голову, некоторое время всматривался, наконец молвил значительно:
– Предстоит!
– Чего, – спросил Мрак, – предстоит?
– Нечто, – ответил Хугилай и выпрямился, словно город явился только для того, чтобы он показал знания и помимо того, что за пределами Барбуссии. – Да, очень даже предстоит.
– Ну?
Хугилай подумал, подвигал складками на лбу, даже лицо стало еще значительнее, будто с ним в этот важный момент говорят сами боги.
– Никто, – сообщил он с важностью, – не знает. Мудрецы глаголят, такое только перед свершениями. Не теми, что называем свершениями, а настоящими!
– Какими?
– Небесный град, – сообщил Хугилай значительно, – зазря не показывает знамение.
Мрак спросил в недоумении:
– Да какое знамение? Просто облако закудрявилось. Я в детстве чего в небе только не видел!
Хугилай сказал торжественно:
– Сей град существовал! В давние времена на земле. Прекрасный город, и люди там были особенными. Но потом зажрались, как у нас всегда, стали непотребничать, притеснять соседей и вообще оскотинились… В общем, на зов праведности из Великого Леса вышли трое героев, разрушили город, а жителей в наказание истребили, дабы не.
Мрак дернулся, повернулся к Хугилаю всем телом. Тот строгий и тожественный, всматривается в медленно тающий небесный град, в глазах – печаль и понимание неправедности мира, что исправляется только мечом и секирой.
– Брехня, – сказал Мрак уязвленно. – Никогда они такой город не рушили.
Хугилай грустно и с величавостью во взоре улыбнулся.
– Это вы на звездном небе прочли?.. Ваше Величество, это сейчас небесный град на небе, а людям показывается только перед великими свершениями, а раньше он был, был на земле… Старые люди не врут! К счастью, появляются и великие герои, исполненные… В общем, исполненные. И творят!
– Что творят? – спросил Мрак затравленно.
– Многое, – ответил Хугилай значительно. – Недоступное пониманию простых, как вот мы. В том числе и несправедливость творят, как мы ее понимаем, но им виднее, потому что несправедливое сейчас дает дивные цветы потом.