я решила все вопросы по школам, квартире и регистрации. А мужа так и не отпускали с предыдущего места работы. В конце концов я сказала: «Как хочешь, мы уже всё решили, детей из школы выписали, новые школы нашли, готовы к переезду, а ты подтягивайся». В этих словах есть доля шутки, но только доля. Жить в состоянии неопределенности невозможно. Уже или туда, или обратно. И закрыть эту тему. В итоге так и вышло: мы с детьми отправились с несколькими чемоданами на самолете, а через пару дней на машине с самым драгоценным нашим имуществом (электронным пианино, фарфоровым сервизом на 12 персон), кошкой и черепахой переехал муж.
А как же Мария? До пандемии мы успели провести всего пять коуч-сессий по подготовке к переезду и написанию книги. Потом была небольшая пауза. В связи со смутными событиями пандемии и суетой собственного переезда я почему-то для себя решила, что Мария точно не переедет в этом году. Ну куда? Одна в такую годину и расцвет неопределенности и пандемии?
Каково же было мое удивление, когда я получила сообщение о том, что она всё решила, купила билеты в Москву, шла по трапу самолета и плакала. И всё это произошло у нас с разницей в одну неделю: я переехала с детьми в Петербург 17 августа, она в Москву – 25 августа.
Одна! Это слово пульсировало у меня в голове. Это абсолютно не сочеталось с моими семейными ценностями. Если и переезд, то только все вместе. Никаких месяцок, полгодика, годик пожить отдельно – понять всё по работе и по быту, подготовиться и осознанно переезжать. Мой муж заявил, что ни дня без нас не останется. Ну ладно, получилось два технических дня на переезд. Не то чтобы мы были как-то зависимы друг от друга. Отнюдь. У каждого из нас был свой насыщенный график командировок, и иногда мы встречались даже не дома, а в полетах, где-то под Воронежем, на высоте 10 тысяч метров, когда он летел в Ростов-на-Дону, а я в Москву.
А тут – оставить детей, которые идут в школу 1 сентября, без матери. Переехать без понимания, какое место работы тебя ждет (и ждет ли), приехать, снять квартиру и искать работу, ощущать себя в Москве. Каждый вечер укладывать детей спать по видеосвязи. Это никак не умещалось в моей голове. Я стремительно теряла коуч-позицию и ловила себя на мысли… нет, не осуждения, а о том, что я бы так не смогла. Потом накатила волна самообвинения – мол, вот куда заводят людей мечты и всякие коучи. Как же она теперь будет? Мысли о том, что Маше сейчас гораздо сложнее, скрашивали мои бытовые мелочи и неприятные мелкие неожиданности переезда. Но о них чуть позже.
Маша шла к самолету и плакала. Это были слезы завершения очередного этапа, слезы перехода, слезы благодарности: себе, городу, людям… Она летела в новую жизнь одна. Иван отпускал ее, оставшись на старом месте, ожидая, что она поиграет в переезд и через пару месяцев вернется, не выдержав разлуки с ним, детьми, не справившись с изменениями. Для него это был бы не провал, а хорошее завершение игры в переезд. Он очень сильно хотел оставить всё как есть, но сила желания Маши была словно лавина, сносила все препятствия на пути.
Итак, Маша летела в Москву, в неизвестность. Туда, где договорилась с совершенно незнакомой женщиной, что остановится у нее на неделю, пока семья в отпуске. Дальше ее ждала пока занятая другими жильцами квартира знакомых в ближнем Подмосковье. В ней Маша планировала жить ближайший год, до тех пор пока муж и дети не приедут в Москву.
«Одна в чужой квартире… Вот это авантюра! Как хорошо, что я никому не сказала, что не знаю, у кого буду жить. Представляю, что сказал бы мне муж, а мама…» – Она заулыбалась собственным мыслям.
Готовясь к переезду, Маша позвонила и написала всем, кто каким-либо образом мог помочь, поделиться информацией о работе, жилье и других важных вещах, которые она сама могла упустить из виду. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше! В телеграм-группе, куда она записалась, проходя ранее обучение в Москве, ей откликнулись несколько человек. Среди них была и Юлия. Общение в мессенджере привело в итоге к предложению Юли остановиться у нее в Москве, пока она со всей семьей будет отдыхать на море.
Воодушевление переполняло Машу, но на сердце всё же было неспокойно. «А вдруг там окажутся злодеи, которые воруют людей… Кто оставляет ключи в почтовом ящике и разрешает пожить в своей квартире неделю, к тому же совершенно бесплатно? Если останусь жива, буду рассказывать это внукам, но самим не разрешу так делать». Она снова заулыбалась.
Во время полета проносились в голове воспоминания о событиях последних дней. О том, как она сказала родителям о своем отъезде, встретив сопротивление и непонимание.
– Может, не сегодня поговорим с родителями? – Иван так же, как Маша, хотел оттянуть неприятный момент. Он предвидел реакцию ее родителей и хотел избежать разговоров и давления. Не то чтобы он хлопал в ладоши и говорил: «Как здорово ты придумала!» Но время и ее яростное, неутихающее желание сформировали и в нем позицию: «Пусть едет, там видно будет!» Если бы он мог предвидеть все последствия для себя, точно бы сказал: «Я в этом не участвую! И ты сиди на месте!»
Несмотря на протесты близких, Маша четко осознавала: всё складывается чудесным образом.
Вспоминала встречу с коллегами перед отъездом: они особенно удивились, так как, хотя она и носилась с этой идеей уже давно, никто не верил, что она на это решится. Много вопросов вызывала и пандемия.
Позиция Маши была очень проста: «Нет идеального времени для изменений». Или: «Всегда вовремя». Или: «Брать и делать». Она последовательно шла к тому, что считала важным и возможным для себя. С большим трепетом относилась к «девочкам», с которыми работала. С самого начала, когда она только пришла в университет, они ей виделись мегаумными и авторитетными. Это состояние сохранится с ней навсегда.
– Как ты решилась? Вы все сразу поедете? А работу нашла? – сыпались вопросы от коллег.
– Сейчас все бегут из Москвы, пандемия, а ты собралась, – говорила Екатерина с улыбкой и тревогой в глазах.
– Отлично! Пока Москва свободная, я ее займу! – смеясь, отвечала Маша.
– У меня, кстати, клиент московский есть для тебя. Возь-мешь?
– Конечно! Вот, еще один знак, что я всё делаю верно. В Москву еще не уехала, а клиенты уже появляются.
«Удачное начало…» – думала Маша. По невероятному стечению обстоятельств освободилась квартира друзей в ближнем Подмосковье. Нашлась работа. Маша постепенно обживалась и знакомилась с Москвой, в которую сразу же влюбилась. Ритм и энергия столицы органично вписались в ее жизнь. Жизнь текла своим чередом. Даже муж, который регулярно говорил, что никуда не поедет, стал планировать переезд и думать о работе в новом городе.
«Удивительное дело – эта наша психика», – размышляла Маша. Как ни странно, но разлуку с мужем и детьми она переживала не так остро, как ожидала. Уже позже удивлялась: как ей это удалось? Что вселяло силу и решительность? Современные технологии помогали постоянно быть на связи с мужем и детьми, сохранять с ними контакт и быть включенной в жизнь, происходящую за тысячи километров от нее. Поддерживали и регулярные полеты ее к ним и их к ней. Отсутствие привычного контакта с родными пережить было легче, чем справиться с потоком информации, который она получала от окружающих. Несмотря на большое количество поддержки, прилетало и немало негатива. Осуждения, несогласия с ее выбором. Сложнее всего было справиться с родительским протестом. Переживая ее отъезд как предательство, мама особенно остро реагировала на решение дочери, время от времени выдавая те самые двойные послания, от которых голова разрывается. С одной стороны, мама понимала возможности, которые открывает переезд, и поддерживала, защищая от чужих колких замечаний, с другой – отчаянно хотела, чтобы дочь вернулась, и упрекала Машу в бессердечии и эгоизме.
Время шло. Даже если у кого-то и была уверенность, что Маша вернется, становилось понятно, что изменения случились и они если не навсегда, то надолго. Переживания Маши можно было отследить по ее постам в соцсетях. Свои страхи она не замалчивала, а озвучивала (тем самым частично отпускала их) и получала поддержку от окружающих. Вот один из ее постов:
«Со мною вот что происходит…
Я сейчас в Москве. Это непросто! Не буду говорить о том, что мне легко, замечательно и меня тут все ждали. Хотя на удивление всё складывается. Так называемое удачное начало. Я сталкиваюсь с препятствиями, внутренними ограничениями, установками, которые точно отжили свое, но пока еще во мне.
Итак, делюсь стереотипами и установками, которые я слышу.
„Мать-кукушка!“
Да-да, я кукушка, я бросила детей в лесу! Одних! Как? Сама не знаю. Одним словом, кукушка!
Конечно, никто в лицо мне не говорит, что я „кукушка“, но я часто улавливаю такой смысл, когда произносят: „У детей сейчас такой возраст“, „Они так нуждаются в матери“, „Можно потерять контакт с ребенком“, „Ты пропускаешь важный возраст“. Может, у меня паранойя и во мне поселилось чувство вины перед детьми?
„Ты заведешь новую семью, за этим и полетела в Москву“.
Только не очень понятно, зачем так далеко ехать за новой семьей? Я прекрасно понимаю, что моему мужу непросто. Нужно иметь большое мужество, чтобы не обозлиться на меня, слыша подобные разговоры.
„Муж заведет себе любовницу“.
Даже не знаю, как комментировать, может, она у него давно уже есть. Есть такое выражение: „Хорошие отношения испортить невозможно, а плохие – не жалко!“ Да, это, конечно, испытание для наших отношений, и мы оба осознанно (или не очень) шагнули в него. Время покажет.
„Ты вернешься обратно“.
Те, кто меня терпеть не могут, ждут провала. Да, и такие есть. Хотя обкакать можно всё что угодно. Любящие меня хотят, чтобы я возвратилась. Хотят вернуть всё, как было до моего отъезда.
„Ты не вернешься“.
Те, кто меня не любят, в принципе считают, что у меня всё не очень. А любящие говорят, что назад я не вернусь: если ехать, то только дальше. Очень сложно делать прогнозы. Я сама не знаю, как сложится дальнейшая жизнь, но точно знаю, что мне здесь очень нравится! Москва – мой город!