– Сейчас попробую разобраться, – пообещал сакс. – Вот там что-то тако…
Он замолчал.
– Что? – каркнул Соловей. – Шойс, что там?
– Подвергшееся любви дерьмо, – принесли наушники очередной переводческий перл выражений сакса. – Будь я проклят, если это не жаба.
– Что? – это уже не понял Степа. – Какая жаба?
– Обыкновенная, – даже по голосу из наушников было видно, насколько отвалилась челюсть у Декстера. – Нормальная такая русская жаба.
– Сергей Петрович, – позвал Донкат, не в силах разобраться с пристрастиями сакса.
– Сам посмотри, – космоштурм щелкнул контактами убээсов, расцепляя их. – Кто бы это ни был, но наша драка по-любому кончилась.
Степа, заинтригованный дальше некуда, повернулся. Вспышек больше не было, и поляризация шлема уже не мешала рассмотреть объект, висящий на месте испарившегося «Крокодила». Террариум и в самом деле продолжался. Висящий в воздухе бот больше всего походил именно на лягушку. Вернее, как раз на жабу из-за многочисленных наростов плазменников, испятнавших его бока и днище. Клыкастую жабу: из «пасти» бота торчали два толстенных ствола, напоминавших бивни.
А так – ну вылитая жаба, приготовившаяся к прыжку. Относительно тонкая и плоская морда плавно перетекала в массивную корму. Даже как будто просматривались сложенные лапы, обрисованные прихотливыми изгибами внешних люков.
– Это что? – Степа перевел взгляд на Соловья.
– Тяжелый Штурмовой Бот, ТШБ-26 «Анура», стоящий на вооружении космоштурма РФМ. По классификации, принятой в Англо-Саксонском Союзе, – «Жаба», – любезно пояснил космоштурм. – Ну, и у нас прижилось.
– А-а, – очень умно согласился Степа. – Вот почему драка закончилась. Это наши?
– Мне сложно предположить, что ты вкладываешь в понятие «наши», – усмехнулся Соловей, – но от него убежать или отбиться мы точно не сможем. Так что можно расслабляться.
«Кадриль» со стрельбой кончилась, и в речь Соловья начала возвращаться его вечная ироничная растяжечка.
– Он предназначен для прорыва глубоко эшелонированной планетарной обороны и напичкан электроникой, броней и оружием по самую крышу. Поэтому мы с нашими пукалками, – он похлопал себя по бедру с плазменником, – и увертками здесь больше трех шагов не сделаем. Как, например, наш болтливый друг Карандаш. Похоже, на сей раз все-таки покойный.
Степа перевел взгляд на неподвижно висящий в воздухе штурмовой бот.
– И чего они хотят?
– Я так думаю, что леденцов и мороженого, – фыркнул Соловей. – Но я могу и ошибаться. Подождем – увидим.
Вдалеке зашевелились кусты, и на поляну вывалился Декстер. Осмотрелся и потрусил к ним.
– Ну и зачем? – скептически поинтересовался у него Соловей.
Он уже успокоился, начал отстегивать шлем и стягивать перчатки. Остановившийся сакс пристегнул импульсник, который он держал в руках, и тоже снял шлем.
– А чтобы про меня не забыли, – сообщил он, явив миру насквозь мокрое лицо. С его бровей стекали струйки пота, и Шойс тут же принялся утираться.
Вдали показались две спешащие фигуры в разномастных убээсах.
– Степа, вы живы? – раздался в наушниках голос Селены.
Донкат улыбнулся про себя, благо он пока в шлеме, не очень видно. И ответил, неизвестно зачем копируя интонации Соловья.
– А по-моему, нас слышно было аж на Марции.
– Дурак, – расстроенно сообщила Селена издалека.
Степа застыдился. Она ведь волнуется.
– Ну, дурак, – согласился он. – Извини. Но мне сейчас по статусу немного положено. Я до сих пор в себя прийти не могу. А кстати, – он решил, что немного похвастаться тоже не будет лишним, – ты видела, как мы их сделали?
– Видела, – согласилась Селена таким тоном, что Степа понял: похвастаться не получилось. – Если бы не поддержка, вы бы уже жарились.
Донкат не нашелся, что ответить. Адреналин все еще бурлил и дрался внутри, поэтому голова соображала не очень хорошо. Кроме колкостей, ничего не придумывалось, а говорить их не надо было. Это он чувствовал.
В убээсе становилось душновато, и Степа тоже снял шлем. Соловей прав: если сразу не убили, значит, как минимум поговорят. Значит – время есть. Свежий ветер тут же прошелся прохладной ладошкой по лицу и шее. Надо же, а он такой же мокрый, как и Декстер. А в шлеме не чувствуется.
Зверски захотелось курить. Степа шлепнул себя по боковому карману скафандра, где держал сигареты, и достал пачку. Заглянул в нее и расстроился. Почти все сигареты от их кульбитов раскрошились и переломались. А-а, нет, одна все же осталась. И еще. Ура, не пропадем.
Какой-то умный и заботливый конструктор предусмотрел на тыльной стороне запястья прикуриватель под крышечкой, и Донкат, только недавно его обнаруживший, прикурил и с удовольствием затянулся. Выпустил дым и настороженно посмотрел на вдруг повернувшихся к нему ветеранов.
– Что не так? – поинтересовался он, смешавшись от странных взглядов, которыми на него смотрели Соловей и Декстер.
– А говорил, ты не космоштурм, – протянул Соловей. – По-моему, так типичный первогодок.
– Интересно, – в тон ему прогудел сакс, задумчиво глядя на Донката. – И почему они все, как один, первым делом хватаются за самую пакость? И главное, как они ее находят?
– Не знаю, – вздохнул Соловей. – Но почему-то у всех все одинаково.
– Да что произошло-то? – Степе надоели эти многозначительные разговоры.
– Это не прикуриватель, – Соловей похлопал себя по запястью. – Это контакт внешней бортовой связи. Когда командирский бот используется как оперативный центр управления, там есть специальные разъемы, чтобы внутрь не лазить. Подходишь, руку прикладываешь, и все измененные настройки убээса для твоей группы тебе сжатым импульсом за секунду вбрасываются. А чтобы ботовский разъем на себя из брони подвытянуть (он в броне утоплен), твой контакт нагревается и подмагничивается. Он для этого нужен, а вовсе не для твоего удобства. Понял?
Он вздохнул.
– Хотя все вы поначалу прикуривать пытаетесь. От дурака защиты еще никто не придумал.
– Это точно, – рыкнул Декстер, соглашаясь.
– А кто мне об этом сказал? – окрысился Степа. – Я что, с утра до вечера только и делаю, что убээсы изучаю? Я про него толком и знать ничего не знаю…
– И очень плохо, – наставительно вытянул палец Соловей. – Тут рыдать надо, а не гордиться.
– Я не космоштурм, – Степу уже было не остановить, адреналин нашел выход. – Я торгаш. Я здесь по другим делам. А вот это все, – он демонстративно потряс рукавами скафандра, – не мое.
– Ну, так и занимался бы своими обязанностями, – абсолютно нелогично заметил Соловей, как будто это не он силой вталкивал Донката в убээс и заставлял драться с ним в паре.
– Какими обязанностями? – Степа клюнул на подначку. – С кем здесь переговоры вести? С вами? Хотите, договорюсь о чем-нибудь?
– Вот с ними договорись сначала, – космоштурм указал куда-то Степе за спину.
Донкат обернулся. Из-за окружающих поляну деревьев неспешно начали появляться фигуры в таких же, как у него с Соловьем, убээсах. С плазменниками наперевес.
«Жаба» в небе чуть повернулась и плавно переместилась к ним, повиснув почти над головами. Похоже, и вправду пришло время переговоров. Вот только каких?
От редкой цепочки остановившихся фигур (вот кто заменил коспехов на мониторе) отделились две и пошли к стоящим. С другой стороны подбегали профессор с Селеной. Степа хотел предупредить, попросить остановиться, но было поздно. Селена уже что-то спрашивала у вытирающего лицо сакса. Что ж, теперь оставалось только разговаривать. Донкат сделал шаг вперед: раз Соловей сказал договариваться, надо соответствовать.
– Руки в стороны, – донеслось от приближающихся фигур. Хорошее начало разговора, нечего сказать. Ствол плазменника одного из бойцов смотрел точно на так и не утершегося до конца Декстера. Второй – на Степу.
– Он с нами, – примирительно поднял руки Степа.
Космоштурмы не отреагировали никак. На него никак. Им было наплевать, кто там со Степой.
– Я сказал, руки в стороны, толстый.
Ствол плазменника чуть приподнялся. Донкат спиной чувствовал кипящую злость Декстера. Надо что-то менять, с Шойса станется и с голыми руками на плазменники рвануть. И еще, кстати, неизвестно, чем все это закончится.
– Он нас от саксов защищал, – Степа искренне надеялся, что под русскими убээсами находятся русские же космоштурмы. Черненая дыра плазменника мешала сосредоточиться.
Его, наконец, услышали. Первая фигура повернулась в его сторону. Ствол второго тут же переместился на Декстера.
– Кто вы такие?
Да уж, диалог явно не складывается, вздохнул про себя Степа. Ну да ладно. Бывало и не такое. По крайней мере, ему не говорят сразу, что ни в чьих услугах не нуждаются и контракт у них уже с другими. Хотя (Степа чуть не улыбнулся, проведя параллель) только что тут пытались вести переговоры как раз именно такие «клиенты». Их контракт «перебить» не получилось. Посмотрим, что скажут эти.
– Торговый представитель компании «ВМН» Степан Донкат, – Степа чуть склонил голову. – И мой коллега, представитель технического департамента Соловей Сергей Петрович.
Донкат сделал движение рукой куда-то назад, в сторону стоящего крестом Декстера. И какого хрена Соловей прячется за саксом?
– Торговый представитель? – в голосе космоштурма появились, наконец, эмоции. Заинтересованное удивление напополам с недоверием. Он демонстративно оглядел Степу с головы до ног. – У вас в должностные инструкции входит «кадриль» и стрельба из плазменников?
– Это благоприобретенное, – чуть улыбнулся Степа. И тут же перешел к делу. – Мы направлялись в Сатаваку, но по пути нас перехватили…
Он замялся, подбирая слова.
– …Ваши конкуренты. В общем, мы благодарны вам за помощь и будем еще более благодарны, если вы подбросите нас до Сатаваки.
– В первый раз вижу такого охреневшего первогодка, – удивленно прогудел убээс. Его напарник застыл на месте, никак не отреагировав.
Степа нахмурился. Забрала шлемов космоштурмов были прозрачны, но боковое солнце бликовало на гладком стекле, и лиц было не разобрать. Это раздражало.