— Денни! Денни! Не двигайся! Оставайся на месте!
Ним и ван Бэрен одновременно повернули головы, чтобы узнать, откуда раздался крик.
— Денни! Ты слышишь меня? — Теперь это был уже не крик, а скорее вопль.
— Вон там. — Ван Бэрен показала на крутую дорожку, частично скрытую деревьями в дальней стороне лагеря. Рыжеволосый мужчина — это был техник Фред Уилкинс, который, не переставая кричать, бежал по ней вниз.
— Денни! Делай, что я говорю! Стой! — Теперь и дети перестали играть. В недоумении они смотрели туда, куда ринулся Уилкинс. В том же направлении смотрел и Ним.
— Денни! Не двигайся дальше! Я бегу к тебе на помощь! Не шевелись!
— О Боже! — тяжело вздохнул Ним.
Теперь ему все стало ясно.
Высоко над ними, по одной из опор, несущих высоковольтные провода, взбирался маленький мальчик — Денни Уилкинс. Крепко цепляясь за стальную ферму опоры, преодолев уже больше половины пути от основания, он карабкался вверх, хоть и медленно, но неудержимо. Его влекла цель — змей, которого он запускал, запутался в проводах электропередачи на вершине опоры. Солнечный зайчик скользнул по лицу Нима, отразившись от тонкого алюминиевого шеста с крючком на конце, который мальчик сжимал в руке. Стало ясно, что с его помощью Денни собирался освободить змея из плена. Его маленькое личико было полно решимости, по мере того как гибкое тело продвигалось все выше. Он то ли не слышал криков отца, то ли сознательно не обращал на них внимания.
Вместе с другими Ним бросился к опоре, ощущая свою беспомощность, в то время как мальчуган продолжал настойчиво подбираться к проводам. Пятьсот тысяч вольт!
Фред Уилкинс, еще не добежавший до опоры, прибавил скорости. На его лице было написано отчаяние. Ним тоже стал кричать.
— Денни! Провода — это опасно! Замри! Оставайся там!
На этот раз мальчик замер и посмотрел вниз. Потом снова поднял голову, посмотрел на змея и продолжил свое «восхождение», правда теперь медленнее, держа перед собой алюминиевый шест. Теперь от ближайшего высоковольтного провода его отделяло всего несколько футов.
Затем Ним увидел кого-то еще, бежавшего в направлении опоры и оказавшегося к ней ближе других и сразу приступившего к делу. Это был Уолли Тэлбот. Он несся к цели, как спринтер на Олимпиаде. Со стороны казалось, что его длинные ноги едва касаются земли.
Журналисты высыпали из автобуса.
Эта опора, подобно другим в пределах лагеря, была окружена защитными щитами. Потом уже стало известно, что Денни преодолел преграду, забравшись на дерево и спрыгнув с нижней ветки. Уолли добежал до ограждения и сверхчеловеческим усилием перелез через него. Когда он оказался по ту сторону ограждения, было видно, что одна его рука порезана и из нее струится кровь. И вот он уже на опоре и быстро карабкается по ней.
Мгновенно сбежавшаяся группа зевак, среди которых были репортеры и кое-кто еще, затаив дыхание наблюдала за происходящим. Тем временем у ограды появились трое рабочих из ремонтной бригады Уолли. Подобрав подходящий ключ, они открыли замок калитки и, оказавшись внутри, тоже стали взбираться на опору. Но Уолли был уже далеко впереди, расстояние между ним и рыжеголовым мальчуганом быстро сокращалось.
Запыхаясь и дрожа, Фред Уилкинс добежал до основания опоры. Он порывался тоже лезть наверх, но кто-то его удержал.
Все внизу напряженно следили за двумя, ближе всего находившимися к вершине, — Денни Уилкинсом, которого отделял от проводов всего один-два фута, и почти дотянувшегося до мальчишки Уолли Тэлбота.
Потом все разыгралось настолько стремительно, что наблюдавшие впоследствии по-разному воспроизводили последовательность произошедшего.
В какой-то едва уловимый миг всего-то в нескольких дюймах от изолятора, отделявшего опору от провода, Денни поднял алюминиевую штангу, пытаясь зацепить повисший змей. Одновременно чуть ниже и немного сбоку от него оказался Уолли Тэлбот. Он схватил мальчика и потянул к себе, стараясь не выпустить из своих объятий. Затем едва уловимое мгновение спустя оба, казалось, сорвались вниз. Причем мальчуган, соскальзывая, пытался зацепиться за металлические перекладины, а Уолли, теряя опасное равновесие, наверное, инстинктивно схватился за алюминиевый шест, когда Денни выпустил его из рук. Шест описал в воздухе дугу, и в тот же миг из высоковольтного провода с треском вырвался большой ослепительно оранжевый шар. Шест испарился, а Уолли Тэлбота охватила корона прозрачного пламени. Потом так же неожиданно пламя исчезло, а тело Уолли мягко и бездыханно повисло на перекрестке опоры.
Только чудом ни один из них не свалился вниз. Через несколько секунд двое ремонтников из бригады Уолли добрались до тела своего бригадира и осторожно начали спускать его вниз. Третий прижал Денни Уилкинса к балке и поддерживал его, пока спускались остальные.
Судя по всему, мальчик остался невредим. Его рыдания доносились до самой земли.
Потом где-то на другом краю лагеря коротко прозвучала пронзительная сирена.
Глава 17
Пианист в коктейль-баре с ностальгическим настроем перешел от «Хэлло, молодые влюбленные» к «Что будет, то будет».
— Если он сыграет еще что-нибудь из старого, — сказал Гарри Лондон, — я расплачусь прямо в пиво. Еще водки, дружище?
— А почему бы, черт подери, и нет? Налей двойную. — Ним до того так же внимательно слушавший музыку, теперь старался переключиться на собственные ощущения. Он заметил, что чересчур много выпил, из-за чего язык у него стал немного заплетаться. Но это его нисколько не волновало. Порывшись в кармане, он достал ключи от машины и кинул их через маленький столик с черной доской. — Присмотри за ними. И позаботься о том, чтобы домой я уехал на такси.
Лондон сунул ключи в карман.
— Все путем. Нет проблем. Если хочешь, можешь заночевать у меня.
— Нет, спасибо, Гарри.
Скоро Ним почувствовал себя вконец захмелевшим и решил обязательно ехать домой. Его не смущало, что он появится дома пьяным. По крайней мере сегодня ночью. Леа и Бенджи будут уже спать и не увидят отца. Ну а Руфь — она все понимает и все ему простит.
— Проверка, проверка, — проговорил Ним. Ему хотелось услышать свой голос прежде, чем что-либо сказать. Удовлетворившись проверкой своих голосовых возможностей, Ним сказал:
— А ты знаешь, Гарри, что я думаю: было бы лучше, если бы Уолли умер.
Лондон отхлебнул пива и только тогда ответил:
— А вот Уолли, наверное, думает иначе. О’кей, конечно, он здорово обгорел и лишился пениса. Но есть же еще…
Ним повысил голос:
— Да Бога ради, Гарри! Ты хоть понимаешь, что говоришь?
— Успокойся, — сказал Лондон с напряжением в голосе. Люди в баре уставились на них. — Разумеется, понимаю, — добавил Гарри.
— Со временем… — Ним перегнулся через стол, тщательно жонглируя словами, как цирковой фокусник, раскручивающий тарелки на острие ножа. — Со временем ожоги заживут. Ему сделают пересадку кожи. Но ведь невозможно заказать ему новый пенис по каталогу «Сирс».
— Это верно. Тут и спорить нечего. — Лондон грустно кивнул головой. — Вот ведь бедолага!
Пианист уже наигрывал «Тему Лары» из кинофильма «Доктор Живаго», и у Гарри Лондона снова увлажнились глаза.
— Двадцать восемь! — сказал Ним. — Столько ему сейчас лет. Боже праведный, всего двадцать восемь! Да у любого нормального мужика в этом возрасте впереди еще целая жизнь…
— Не нужна мне никакая диаграмма, — резко сказал Лондон. Он допил свое пиво и дал понять официанту, чтобы тот принес еще. — Ним, ты должен запомнить одну вещь. Не каждому мужику дано от природы быть таким снайпером по женской части, как тебе. Если бы ты оказался на месте Уолли, для тебя случившееся означало бы конец света или ты думал бы, что это именно так и не иначе. — Он с любопытством спросил: — Ты когда-нибудь подсчитывал? Может, ты заслужил упоминания в Книге рекордов Гиннесса.
— Есть такой бельгийский писатель, — заметил Ним, позволив себе лирическое отступление, — Жорж Сименон, который утверждает, что проделывал это с десятью тысячами разных женщин. Я даже близко не могу к нему приблизиться.
— Да брось ты эти числа. Может, его половой аппарат был не столь важен для него, как твой для тебя.
Ним покачал головой:
— Сомневаюсь. — Он видел несколько раз Уолли и его жену Мэри вместе и сразу же решил, что в сексуальном плане у этой парочки все нормально. Теперь он с грустью размышлял, что же произойдет с их браком.
Принесли пиво и двойную водку.
— На обратном пути, — сказал Ним официанту, — повтори то же самое.
Наступал вечер. Крохотный темный бар с сентиментальным пианистом, как раз начинавшим наигрывать «Лунную реку», назывался «Эзи Даззит» и находился неподалеку от штаб-квартиры «ГСП энд Л». Ним и Гарри Лондон зашли сюда в конце рабочего дня. Третьего дня со времени происшествия.
Последние три дня были самым несчастливым периодом в его жизни, насколько мог вспомнить Ним.
В первый день оцепенение в Дэвил-Гейте, связанное с электроказнью Уолли Тэлбота-младшего, длилось всего несколько секунд. Уолли еще спускали с опоры, а уже были приняты стандартные меры, предусмотренные при чрезвычайных обстоятельствах.
Во всех крупных энергокомпаниях поражение электрическим током случается редко, но оно неизбежно происходит по несколько раз в год. Причиной оказывается либо секундная неосторожность, которая перечеркивает дорогостоящие и жесткие меры безопасности, либо срабатывает вариант «один шанс из тысячи», вроде того, который как гром среди ясного неба обернулся трагедией на глазах у Нима и других.
По иронии судьбы именно «Голден стейт пауэр энд лайт» проводила активную рекламную кампанию для детей и родителей, предостерегая их от опасностей запуска воздушных змеев вблизи линий электропередачи. Были истрачены тысячи долларов на плакаты и книжки-комиксы по данной тематике, которые рассылались по школам и детским садам.
Как позднее с болью признает рыжеволосый техник Фред Уилкинс, он прекрасно знал об этих предостережениях. А вот его жена, мать Денни, со слезами на глазах призналась, что у нее осталось лишь смутное воспоминание о чем-то подобном. Она не вспомнила об опасности и тогда, когда змея, подарок ко дню рождения от дедушки с бабушкой, доставила утренняя почта. Мало того, она сама помогала сыну собрать змея. Что же касается подъема Денни на опору, знавшие мальчика характеризовали его как «решительного и бесстрашного». Алюминиевый шест с крючком, который он прихватил с собой, когда полез за змеем, на поверку оказался острогой. Иногда отец использовал ее на морской рыбалке. Шест хранился в сарае с инструментами, где