Кроме того, губернатор отказал компании «ГСП энд Л» в просьбе о совместных слушаниях организаций, выдающих лицензии на строительство электростанции в Тунипе, ввиду особой срочности проекта. Вместо этого будут применяться обычные процедуры. Это означало, что надо готовиться к длительным изнурительным дискуссиям с бесконечным изложением собственных аргументов перед четырьмя самостоятельными правительственными комиссиями, каждая из которых рассматривает собственный аспект проблемы, однако в чем-то нередко пересекаясь с другими структурами.
— Можно ли рассчитывать на то, что губернатор или еще кто-нибудь в правительственных кругах примет иное решение? — спросила Тереза ван Бэрен.
— Если только эти шельмы получают собственную выгоду, — проворчал Рей Паулсен, — но это маловероятно. — В последнее время Паулсен все больше ожесточался из-за мучительных затяжек с одобрением проекта. Поскольку Паулсен отвечал за энергоснабжение, именно ему пришлось бы взять на себя неблагодарную обязанность урезать нормы подачи электроэнергии в случае возникновения безвыходной ситуации.
— Рей прав, — подтвердил О’Брайен. — Мы все помним, как банда из Сакраменто повесила на нас историю с атомной электростанцией, когда они втихаря признавали важность подобных АЭС, но трусили заявить об этом во всеуслышание.
— Ладно, — снова взял слово Эрик Хэмфри. — В общем, нравится нам такое отношение или нет, повторяется старая история. Теперь насчет слушаний по «Тунипе». Хотел бы поделиться с вами кое-какими мыслями. Я хочу, чтобы наше участие в этих слушаниях было безукоризненным. Излагать ситуацию необходимо с фактами в руках, логически обоснованно, спокойно и с достоинством. Во время перекрестного допроса все наши представители должны давать одинаковые ответы, проявляя вежливость и терпение. Оппозиция попытается нас спровоцировать — такова ее тактика. Но мы не должны поддаваться на провокации. Мне хотелось бы, чтобы все наши люди были проинструктированы на этот счет.
— Будет сделано, — сказал Оскар О’Брайен.
Рей Паулсен хмуро посмотрел на Нима:
— Запомните, это относится в первую очередь к вам.
Ним поморщился:
— Я уж и так стараюсь сдерживаться, Рей.
Всем запомнилось, как они схлестнулись на совещании руководящего состава компании. Тогда Ним и ван Бэрен выступили за более жесткий имидж в контактах со СМИ в противовес позиции, занятой Паулсеном, которого поддержало большинство. Судя по инструкциям, которые дал президент, умеренная линия по-прежнему преобладала.
— Ты все еще убежден, что мне необходимо лично присутствовать на этих слушаниях? — спросил Эрик Хэмфри.
— Безусловно, так, — ответил О’Брайен.
Не вызывало сомнения, что за этим вопросом президента скрывалось желание избежать повышенного внимания публики. За последние десять дней на предприятиях компании произошли еще два взрыва, и хотя ни один из них не причинил серьезного ущерба, они напомнили об опасности, угрожающей электростанциям и их персоналу.
Не далее как вчера неизвестный позвонил на радиостанцию, угрожая, что «многим преступникам в руководстве фирмы „ГСП энд Л“ в скором времени придется ответить за все их бесчинства».
О’Брайен добавил:
— Я обещаю, Эрик, вам не придется там долго сидеть, но вы необходимы нам для протокола.
Президент вздохнул:
— Что ж, если вы настаиваете. Ладно.
Ним криво усмехнулся. Как всегда, самую неблагодарную работу придется вытягивать ему. На предстоящих слушаниях ему отводится роль главного свидетеля, в то время как остальные представители компании будут давать показания по техническим вопросам. Ним выступит с общим изложением проекта «Тунипа», а Оскар О’Брайен будет руководить свидетелями во время допроса.
Ним и О’Брайен уже несколько раз прорепетировали свои роли, и Рей Паулсен в этом участвовал.
Во время работы с О’Брайеном Паулсен и Ним сумели подавить неприязнь, которую обычно испытывали друг к другу, а иногда в их разговорах даже проскальзывал почти дружеский тон.
Воспользовавшись этим, Ним при случае завел разговор о подержанном фургончике для Карен Слоун, так как транспортный отдел организационно был в составе отдела энергопоставок.
К удивлению Нима, Паулсен проявил интерес и согласился помочь. Всего за двое суток он нашел подходящий фургончик, который можно было продать после небольшого ремонта. Более того, Рей Паулсен лично указал, как его переделать, чтобы легче было загружать в него коляску Карен и закреплять ее изнутри. Карен позвонила Ниму по телефону и сообщила, что к ней приходил механик из компании «ГСП энд Л», чтобы снять размеры коляски и проверить на ней электропроводку.
— Одно из самых радостных событий в моей жизни, — сказала ему Карен по телефону. — А все началось с того, что ты увидел красный кружок на карте и пришел сюда. Кстати, когда ты снова заглянешь ко мне, дорогой Нимрод? Надеюсь, что скоро.
Он пообещал ей это. Потом позвонил Лютеру и Генриетте, которые с восторгом восприняли идею покупки фургона и занялись оформлением ссуды в банке, чтобы оплатить большую часть его стоимости.
Голос О’Брайена вернул Нима в мир реальности.
— Я полагаю, вы понимаете, сколько времени протянется весь процесс по «Тунипе»?
— Чертовски долго! — мрачно произнес Паулсен.
— И во что это может вылиться, по твоим расчетам, Оскар? — поинтересовалась ван Бэрен.
— Если допустить, что нам будет сопутствовать успех на всех слушаниях с учетом неизбежных судебных проволочек, к которым наверняка прибегнут наши оппоненты, думаю, что процесс может затянуться лет на семь. — Главный юрисконсульт перелистал бумаги. — Наверное, еще вам было бы интересно узнать, во что это обойдется. Мой отдел считает, что наши собственные затраты, связанные с получением лицензии на строительство, независимо от того, выиграем мы или проиграем, составят пять с половиной миллионов долларов. Экологическая экспертиза потянет еще на несколько миллионов, а начинать строительство до получения лицензии невозможно.
— Тесс, сделай так, чтобы эта информация стала известна максимальному числу людей, — сказал Эрик Хэмфри вице-президенту компании по связям с общественностью.
— Я попробую, — ответила ван Бэрен. — Хотя и не ручаюсь, что этим заинтересуется кто-либо за пределами данного помещения.
— Они наверняка заинтересуются, когда у них отключат электричество, — отрезал Хэмфри. — Хорошо, теперь мне хотелось бы поговорить о том, чего мы достигли в связи с другими нашими проектами, если вообще чего-то достигли. Я имею в виду гидроаккумуляторную электростанцию в Дэвил-Гейте и геотермальную в Финкасле.
— Вы правильно сказали «если вообще…» — заметил О’Брайен. Он доложил, что предприняты лишь четыре попытки прорваться сквозь бюрократические джунгли. — Предстоит сделать еще очень многое. Между тем ширятся ряды противников проектов «Дэвил-Гейт» и «Финкасл»…
Слушая отчет О’Брайена, Ним почувствовал, что на него накатывается приступ ярости, — система чудовищно громоздкая и неэффективная, а у энергокомпании просто нет мужества бросить этой системе решительный вызов. Ним не сомневался, что ему придется ох как нелегко на слушаниях по «Тунипе». Непросто будет сдерживаться, заставлять себя смягчить собственные выражения, но ведь только жестким словом можно сказать правду.
Глава 8
Эрик Хэмфри сидел на высоком свидетельском стуле с твердой спинкой. Лицо его покраснело, и чувствовал он себя явно не в своей тарелке, так как провел здесь уже полдня — на несколько часов больше, чем обещал ему Оскар О’Брайен. Комната напоминала зал судебных заседаний. Совсем рядом над свидетелем Хэмфри, как башенный кран, покачивался на каблуках Дейви Бердсонг.
— Должно быть, вы не расслышали меня, поэтому я повторяю вопрос: сколько ты получаешь в год?
Хэмфри засомневался, отвечать ли ему на поставленный вопрос, и бросил взгляд на О’Брайена, который сидел на месте для адвоката. Тот слегка пожал плечами.
— Двести сорок пять тысяч долларов, — коротко ответил президент компании «ГСП энд Л».
Бердсонг взмахнул рукой:
— Да нет, приятель, ты меня не понял. Я не спрашиваю о капитализации вашей компании. Я спросил, сколько ты лично зарабатываешь на хлеб.
Хэмфри ответил в том же серьезном духе:
— Я назвал вам эту цифру.
— Немыслимое дело! — Бердсонг театральным жестом положил руку на голову. — Вау! Трудно поверить, чтобы один человек мог зарабатывать так много денег, — проговорил Бердсонг, тихо присвистнув от удивления.
Из толпы зрителей, заполнивших душный зал заседаний, послышался ответный свист и вопли «вау». Кто-то выкрикнул:
— А ведь за это платим мы, потребители! Это же чертовски много!
Реакцией собравшейся в зале публики стали аплодисменты и топанье ног. Посмотрев со своего места на свидетеля, Бердсонга и зрителей, председатель комиссии потянулся за молоточком. Он постучал им по столу и проговорил:
— Прошу соблюдать порядок!
Председатель комиссии, мужчина лет эдак под тридцать пять с розовым мальчишеским лицом, был назначен на этот пост после работы в аппарате правящей партии. Бухгалтер по образованию, по слухам, он приходился родственником губернатору. О’Брайен вскочил с места:
— Господин председательствующий, неужели так необходимо оказывать подобное давление на моего свидетеля?
Председательствующий посмотрел на Бердсонга, который, как всегда, был в потрепанных джинсах, пестрой рубашке с расстегнутым воротом и теннисных туфлях, потом перевел взгляд на безупречно одетого Хэмфри, который заказывал свои костюмы-тройки не иначе как у Де Лизи в Нью-Йорке и ездил туда на примерки.
— Вы задали свой вопрос и получили на него ответ, мистер Бердсонг, — произнес председательствующий. — Думаю, что можно ответить и без этих театральных штучек. Пожалуйста, продолжайте.
— Разумеется, господин председательствующий, — Бердсонг снова повернулся к Хэмфри: — Итак, ты сказал двести сорок пять тысяч долларов?
— Так и есть.