Тереза обещала ему, что так и будет. Уже на следующий день вице-президент по связям с общественностью появилась в кабинете Нима:
— Есть такая дневная телевизионная программа, называется «Перерыв на обед».
— Ты можешь мне не поверить, Тесс, — сказал Ним, — но я никогда ее не смотрел.
— Да-да, очень забавно. Но не торопись отмахиваться от дневного телевидения. Дело в том, что миллионы домохозяек смотрят его, и завтра в этой программе пойдет речь об энергетическом кризисе.
— Наверное, с моим участием?
— Разумеется, — подтвердила ван Бэрен. — Кто еще, кроме тебя, сделает это лучше?
Ним усмехнулся:
— Ладно, но и ты сделай для меня любезность. Все телевизионные станции специализируются на трате времени. Они просят прийти пораньше, затем держат тебя целую вечность. Ты ведь знаешь, как я занят. Поэтому постарайся договориться с телевизионщиками, чтобы хоть раз все было четко спланировано: пришел — выступил — ушел.
— Я пойду с тобой, — сказала ван Бэрен. — И сделаю все, как надо. Обещаю.
Как оказалось потом, обещание повисло в воздухе. «Перерыв на обед», часовое телевизионное шоу, выходило в эфир в полдень. Ван Бэрен и Ним прибыли на телестудию в 11.50. В фойе их встретила молодая женщина — ассистент программы. Подобно многим работникам телевидения, она была стильно одета и выглядела так, словно окончила школу всего неделю назад. У нее был стандартный значок ее конторы, очки она носила чуть ли не на макушке.
— О да, мистер Голдман! Вы пойдете у нас в конце, без десяти час.
— Эй, постойте! — запротестовала ван Бэрен. — Меня заверили, что мистера Голдмана поставят в начале передачи. Он один из наших ответственных сотрудников, и его время очень дорого, особенно сейчас.
— Я знаю, — сладко улыбнулась ассистент программы. — Но режиссер передумал. Тема у мистера Голдмана откровенно тяжеловесная. Она может оказать на аудиторию угнетающее воздействие.
— Это пошло бы только на пользу, — сказал Ним.
— Если это случится, они просто выключат телевизор и нашей программе придет конец, — с убежденностью в голосе проговорила молодая женщина. — Может быть, вам хочется побыть на съемочной площадке, пока ждете? Заодно посмотрите остальную часть передачи.
Ван Бэрен посмотрела на Нима, всплеснув руками от собственного бессилия. Смирившись со всем происходящим вокруг и понимая, как много срочных дел он мог бы сделать за это бездарно потраченное время, Ним сказал ей:
— О’кей.
Ассистент программы, уже в который раз проигрывая одну и ту же сцену, сказала:
— Пойдемте со мной, пожалуйста.
Студийная площадка, расцвеченная и ярко освещенная, должна была напоминать жилую комнату. В центре стоял светло-оранжевый диван, на котором сидели двое постоянных ведущих, Джерри и Джин, — молодые, живые и энергичные люди. Установленные полукругом три телевизионные камеры охватывали всю площадку. Гости один за другим присоединялись к ярко освещенным ведущим. Первые десять минут ток-шоу были посвящены танцующему медведю из гастролирующего цирка, его сменила семидесятилетняя бабуля, приехавшая из Чикаго на роликовых коньках.
— Я износила пять пар, — похвасталась она. — Я добралась бы сюда раньше, но полиция запретила мне пользоваться скоростными магистралями, соединяющими штаты.
Следующим номером перед выступлением Нима стало появление «домашнего доктора».
— Он здесь постоянный персонаж, пользуется колоссальным успехом, — сообщила шепотом ассистент программы. — Люди специально ради него включают телевизоры. Вот почему, когда вы пойдете вслед за ним, вас будут слушать.
Седеющая знаменитость в свои пятьдесят лет показала себя незаурядным актером, владеющим всеми телевизионными приемами, включая обезоруживающую улыбку. Он точно знал, когда предстать перед телезрителями в роли заботливого целителя и в какой момент предложить им упрощенную схему желудка.
— Сегодня, — сказал он невидимой аудитории, — мы поговорим о запорах.
Ним зачарованно смотрел и слушал.
— Многие люди напрасно беспокоятся. Чего не следует делать, так это принимать слабительное. Ежегодно его продается на миллионы долларов. Это выброшенные деньги, причем многие препараты наносят вред вашему здоровью… Большинство запоров — плод воображения. Ежедневный стул может оказаться бесполезным фетишем… Пусть ваш естественный процесс идет своим ходом. Для некоторых нормальным является стул два раза в неделю. Проявляйте терпение, подождите… Настоящая проблема в том, что некоторые люди не сразу внимают зову природы. Они заняты, терпят. А это плохо. Кишечник утрачивает функциональную ритмичность, желание напрягаться… Поэтому ешьте больше грубой пищи, пейте больше воды…
Ван Бэрен наклонилась к нему:
— О Боже, Ним! Это нечто. Мне очень жаль!
— Да не беда. Видно, этого было не миновать, — ненавязчиво приободрил он Терезу. — Я надеюсь на то, что у меня еще не прошел кураж.
За доктором пошла реклама. Ассистент взяла Нима за руку.
— Теперь ваша очередь, мистер Голдман. — Она проводила его к центру площадки и усадила на стул.
Пока продолжалась реклама, Ним и ведущие обменялись рукопожатиями. Джерри, нахмурившись, предупредил:
— Вы последний. Времени осталось самую малость, поэтому отвечайте кратко. — Ему сунули в руку листок с записями, затем, словно по команде растянув губы в улыбке, ведущий повернулся к камере: — Наш последний на сегодня гость знает очень многое об электричестве и нефти. Он…
После представления Джин задал Ниму четко сформулированный вопрос:
— У нас действительно будут перебои с электроэнергией или это очередная несерьезная попытка устроить панику?
— Это не просто паника, и это произойдет.
(«Вы хотели коротких ответов, — подумал Ним, — так что ж, пожалуйста».)
Джерри посматривал в листок, который ему дали.
— Насчет вероятной нехватки нефти…
Реакция Нима была мгновенной:
— Она вполне реальна.
Ведущий широко улыбнулся:
— Хорошо, мы позволим вам справиться с ней. — Он вернулся к своим записям. — Разве в последнее время у нас в Калифорнии не было избытка нефти? Ведь нефть поступает с Аляски по трубопроводу.
— Некоторые временные излишки были, — согласился Ним. — Но теперь, когда вся страна отчаянно нуждается в нефти, любой излишек быстро улетучится.
— Это может оказаться эгоистичным, — сказал Джин, — но разве мы не можем попридержать эту нефть из Аляски в Калифорнии?
— Нет. — Ним покачал головой. — Дело в том, что это под контролем федерального правительства. Оно уже составило программу распределения. Каждый штат, каждый город в стране давит на Вашингтон, требуя своей доли. Если имеющаяся в стране нефть уже распределена, всем помногу просто не достанется.
— Я понимаю, — сказал Джерри, снова сверившись со своей шпаргалкой. — «Голден стейт пауэр энд лайт» обладает тридцатидневным запасом нефти. Похоже, это не так уж плохо.
— Эта цифра верна в определенном смысле, — подтвердил Ним, — вместе с тем она может вводить в заблуждение. Во-первых, невозможно использовать всю нефть до капли, до дна каждого резервуара. Во-вторых, нефть не всегда оказывается там, где она больше всего требуется. Одна генераторная установка может остаться без нефти, а другая иметь запасы, которых хватит на несколько дней. Но технические возможности перевозки больших количеств нефти ограничены. Тридцать дней нам не продержаться, более реалистично — двадцать пять.
— Что ж, — сказал Джерри, — будем надеяться, что все нормализуется еще до истечения этого срока.
— На это нет ни малейшего шанса, — возразил Ним. — Даже если договоримся с ОПЕК, это займет…
— Извините меня, — сказал Джин, — но у нас мало времени, и у меня есть другой вопрос, мистер Голдман. Неужели ваша компания не могла предвидеть того, что происходит с нефтью, и разработать альтернативные планы?
Бесцеремонность, несправедливость и невероятная наивность вопроса поразили Нима. В его душе вспыхнула злость. Сдерживая ее, он ответил:
— «Голден стейт пауэр энд лайт» стремится именно этим и заниматься последние десять лет. Но все, что предлагала наша компания — геотермальные установки, гидроаккумулирующие электростанции, использование угля, ядерной энергии, — все откладывается, встречает ожесточенное сопротивление…
— Мне искренне жаль, — прервал его Джерри, — но время заканчивается. Спасибо, мистер Голдман, за то, что пришли к нам. — Обратившись к объективам камер, он проговорил: — Среди интересных гостей телешоу «Перерыв на обед» завтра будут индийский свами и…
Когда они возвращались с телепередачи, Тереза ван Бэрен удрученно сказала Ниму:
— Даже теперь никто нам не верит, разве не так?
— Они поверят, и уже достаточно скоро, — сказал Ним, — когда все станут щелкать выключателями и ничего не произойдет.
Пока шли приготовления к широкомасштабным отключениям электроэнергии и наступление кризиса все острее ощущалось в «ГСП энд Л», продолжали заявлять о себе отдельные несуразные вещи. Одной из таких нелепостей были слушания по «Тунипе» в комиссии по энергетике, которые проходили откровенно черепашьим шагом.
— Пришелец-марсианин, обладающий крупицей здравого смысла, — заметил Оскар О’Брайен во время обеда с Нимом и Эриком Хэмфри, — наверняка предположил бы, что при теперешней чрезвычайной ситуации с энергией процедура лицензирования для проектов вроде «Тунипы», «Финкасла» и «Дэвил-Гейта» могла бы быть ускорена. Но он бы страшно ошибся. — Главный юрисконсульт уныло ковырялся в своей тарелке. — Когда вы сидите там на всяких слушаниях и наблюдаете, как пережевываются старые, затасканные документы о процедуре, можно подумать, что никто не знает или не хочет знать о происходящем вокруг, в реальном мире. О, кстати сказать, зародилась новая группа, обстреливающая нас за «Тунипу». Они называют себя КПБРЭ, что, если мне не изменяет память, означает «Крестоносцы против бесполезного развития энергетики». По сравнению с КПБРЭ Дейви Бердсонг был просто нашим другом и союзником.