Парадокс! «Голден стейт системс» активно продвигала программу по информированию родителей и детей: их предупреждали о том, как опасно запускать воздушных змеев под опорами ЛЭП. Компания потратила тысячи долларов на плакаты и комиксы для школ и прочих учреждений. Как позднее сокрушенно признал рыжеволосый техник Фред Уилкинс, сам он знал про социальную программу, но его жена, мать Дэнни, не знала. Заливаясь слезами, она сказала, что вроде бы что-то слышала, но толком не помнит, где и когда, и никакие воспоминания не шевельнулись, когда почтальон в то утро привез посылку – воздушного змея, подарок от бабушки с дедушкой. Она сама помогла Дэнни собрать его и подготовить к запуску. Что до решения Дэнни забраться на опору, – все, кто знал мальчика, в один голос называли его упрямым и бесстрашным. Алюминиевый прут с крюком на конце он позаимствовал у отца – это была снасть, с которой Фред иногда ходил рыбачить в открытом море. Снасть хранилась в сарае, и мальчик часто ее видел. Все это, впрочем, выяснилось гораздо позже. Первым делом, услышав сирену, на место примчалась медицинская бригада и бросилась к Уолли Толботу, который лежал без сознания и не дышал.
Санитары во главе с лицензированной медсестрой, которая руководила в лагере медицинской помощью, смогли правильно сделать искусственное дыхание «рот в рот» и непрямой массаж сердца. Не прекращая реанимации, Уолли перенесли в крошечный, на одну койку, медпункт. Там медсестра, консультируясь по радиотелефону с врачом из города, применила дефибриллятор, чтобы восстановить работу сердца. Успешно. Благодаря своевременно принятым мерам жизнь Уолли удалось спасти.
К тому времени на Дьявольские Врата уже направлялся вертолет – тот самый, на котором должен был улетать Ним. Уолли в сопровождении медсестры отправили в больницу. Лишь на следующий день появилась уверенность в том, что он выживет, и стали известны подробности о полученных им травмах. Тогда и поднялась газетная шумиха – тем более что многие репортеры лично присутствовали на месте происшествия. Утренняя «Хроникл-Уэст» опубликовала на главной полосе статью под заголовком «ТОК ПОРАЗИЛ ГЕРОЯ».
Ближе к вечеру, однако, новость стала менее актуальной, и в «Калифорния экземинер» авторский материал Нэнси Молино под названием «Жертва ради спасения ребенка» оказался лишь на третьей полосе. В «Экземинер» также разместили две колонки биографической справки об Уолли Толботе-младшем и столько же о Дэнни Уилкинсе. На фотографии у мальчика было забинтовано лицо: содрал кожу, когда соскользнул с опоры, – но в остальном остался невредим.
Телевидение и радио, дав оперативные сводки предыдущим вечером, продолжали говорить о происшествии и на следующий день. История привлекла большое внимание не только в Калифорнии, но и по всей стране.
На второй день вскоре после полудня дежурный хирург в городской больнице Маунт-Иден прямо в коридоре провел импровизированную пресс-конференцию.
Ним, который уже заходил раньше, вернулся послушать, оставаясь на заднем плане.
– Состояние мистера Толбота стабильно тяжелое, – объявил молодой хирург, как две капли воды похожий на Роберта Кеннеди. – У него тяжелые ожоги двадцати пяти процентов тела. Кроме того, он получил иные травмы.
– Не могли бы вы высказаться более конкретно, доктор? – спросил один из дюжины присутствовавших репортеров. – Какие именно травмы?
Хирург бросил взгляд на стоявшего рядом мужчину постарше, знакомого Ниму, – представителя администрации больницы.
– Господа журналисты, – вступил тот, – обычно мы не даем подробностей из уважения к частной жизни пациента. В данном случае, однако, после обсуждения с семьей было принято решение раскрыть информацию прессе, чтобы – скажу честно – положить конец слухам. Прежде чем ответить на ваш вопрос… прошу уважать чувства пациента и его родных и соблюдать корректность в высказываниях и текстах. Спасибо. Пожалуйста, продолжайте, доктор.
– Последствия удара током всегда непредсказуемы, – сказал хирург. – Сильные разряды электричества нередко проходят через внутренние органы, прежде чем уйти в землю, и приводят к летальному исходу. Мистер Толбот остался жив: ток ушел в землю по металлической опоре… пройдя через пенис.
Аудитория ахнула. Последовало шокированное молчание – казалось, никто не хотел задавать дальнейших вопросов. В конце концов заговорил пожилой репортер:
– И что же, доктор, каково состояние?..
– Орган сгорел. Потерян полностью. А теперь простите – мне нужно идти…
Журналисты начали расходиться. Все вели себя необычно тихо.
Ним остался. Представившись администратору, он спросил про семью Уолли – Ардит и Мэри. Ним не видел их после случившегося, но понимал, что в ближайшее время встретиться с ними необходимо.
Как выяснилось, Ардит была в больнице, ей дали успокоительное.
– Она в шоке, – сказал администратор. – Полагаю, вы знаете, что совсем недавно погиб ее муж.
Ним кивнул.
– Молодая миссис Толбот у больного; других посетителей к нему пока не пускают.
Администратор подождал, пока Ним напишет записку для Мэри: он на связи, если ей что-нибудь понадобится, и в любом случае придет в больницу на следующий день.
Ночью Ниму почти не удалось уснуть: перед глазами вновь и вновь, словно повторяющийся кошмар, всплывал эпизод в лагере.
Утром на третий день он наконец увиделся с Мэри, а потом и с Ардит.
Мэри вышла к нему в коридор из реанимационной палаты, где до сих пор находился Уолли.
– Он в сознании, но не хочет никого видеть – по крайней мере, пока. – Она выглядела бледной и усталой, хотя отчасти сохраняла свою обычную деловую манеру держаться. – А вот Ардит хотела с тобой встретиться. Она знает, что ты придешь.
– Слова, конечно, бессильны. Мне жаль, что так случилось, Мэри, – тихо произнес Ним.
– Как и всем нам. – Она проводила его к другой палате поблизости и открыла дверь. – Ним пришел, мама. – Обернувшись к нему, Мэри сказала: – Я пойду к Уолли. Оставлю вас одних.
– Заходи, Ним, – послышался голос Ардит. Полностью одетая, она полулежала на постели, опираясь на подушки. – Правда, странно, что я тоже лежу в больнице?
В голосе проскользнули истерические нотки. Глаза у Ардит неестественно блестели, щеки слишком уж разрумянились. Администратор говорил Ниму, что она в шоке и под успокоительными, но в данный момент, кажется, успокоительные не действовали.
– Я правда не знаю, что сказать… – робко начал он и, умолкнув, наклонился, чтобы ее поцеловать.
Как ни странно, Ардит напряглась и отвернулась. Ему пришлось неловко коснуться губами ее щеки, горячей на ощупь.
– Нет, – запротестовала Ардит. – Пожалуйста… не трогай меня.
Неужели он ее чем-то обидел? Ним не мог понять. Он подвинул стул и сел у кровати.
Некоторое время они молчали, потом она задумчиво произнесла:
– Доктора говорят, Уолли будет жить. Вчера сомневались. Значит, сегодня уже получше. Ты, наверное, знаешь… я имею в виду – что именно с ним случилось.
– Да, – подтвердил он. – Знаю.
– Ты думаешь о том же, о чем и я, Ним? Почему это произошло?
– Ардит, я там был. Я видел.
– Я не про то. Я про истинную причину.
Не понимая, о чем она говорит, Ним помотал головой.
– Со вчерашнего дня я много думала, Ним, и пришла к выводу, что это не просто несчастный случай. Может быть, это из-за нас – нас с тобой.
– Умоляю, ты сейчас не в себе! У тебя ужасное горе, причем сразу после Уолтера… – возразил Ним, по-прежнему не очень понимая, что хочет сказать Ардит.
– В том-то и дело, – напряженно проговорила она. – Мы предались греху – сразу после смерти Уолтера. Мне кажется, это мне наказание. Уолли, Мэри, дети – все они страдают из-за меня.
На секунду Ним утратил дар речи, затем принялся горячо возражать:
– Бога ради, Ардит, перестань! Это нелепо!
– Да ну? Подумай, когда останешься наедине с собой. Ты сейчас сказал «бога ради». Ты ведь еврей, Ним. Разве ваша вера не учит, что Бог может разгневаться на человека и наказать его?
– Даже если и учит – я не верю.
– И я не верила, – скорбно промолвила Ардит. – А теперь сомневаюсь.
– Послушай. – Он отчаянно искал слова, которые смогут ее переубедить. – Иногда на какую-то семью вдруг обрушиваются несчастья, в то время как у окружающих все благополучно. В этом нет логики, нет справедливости. Просто так случается. Мне известны примеры – тебе наверняка тоже.
– Откуда мы знаем, вдруг и они несут наказание?
– Не может такого быть. Жизнь полна неопределенности. Мы сами создаем неопределенность – иногда это наши ошибки, иногда просто совпадение, несчастная случайность, когда кто-то оказывается не в то время не в том месте. Вот и все, Ардит. Винить себя за то, что случилось с Уолли, – безумие.
– Хотелось бы мне верить, – бесцветным голосом сказала она. – Но я не могу. А сейчас иди, Ним. Меня сегодня выписывают.
– Я заеду к тебе в ближайшие дни.
Она покачала головой:
– Думаю, не стоит. Тем не менее звони.
Он наклонился было, чтобы поцеловать ее в щеку, потом вспомнил, что она просила этого не делать, и, сдавшись, тихо вышел из палаты.
В мыслях царило смятение. Ардит явно нуждалась в помощи психиатра. Но если Ним заговорит об этом с Мэри – или с кем бы то ни было еще, – ему придется подробно объяснить, в чем дело.
Весь день он носил эту тяжесть, не в силах ее стряхнуть, и не мог перестать думать об Уолли, об Ардит – и о своей дилемме.
И в тот же день на Нима обрушилась критика «Калифорния экземинер».
Он вообразил было, что с учетом заслуги вертолета при транспортировке Уолли Нэнси Молино откажется от намерения критиковать.
Как бы не так.
Ее статья красовалась прямо напротив передовицы.
БОГАТЫЕ И ЗНАМЕНИТЫЕ… И МИСТЕР ГОЛДМАН ИЗ ГСС
Вы когда-нибудь задавались вопросом, каково иметь личный вертолет и порхать на нем с места на место, удобно устроившись в кресле?
Большинству из нас подобные экзотические удовольствия недоступны.