В отличие от немногих избранных: президента Соединенных Штатов, шаха Ирана, покойного Говарда Хьюза, папы римского – и отдельных привилегированных руководителей вашей любимой энергетической компании, «Голден стейт системс». Например, мистера Нимрода Голдмана.
Возможно, у вас возникнет вопрос, как в ряды избранных попал Голдман.
Похоже, мистер Голдман, вице-президент ГСС, – слишком важная персона, чтобы ездить на автобусе, даже когда такой автобус, заранее заказанный компанией, едет тем же маршрутом, и в нем достаточно свободных мест. Мистер Голдман предпочитает вертолет…
Далее шли подробности, включая фотографию принадлежащего ГСС вертолета и неудачную фотографию Нима, которую мисс Молино, кажется, извлекла из архива газеты.
Особенно чувствительный удар по репутации наносил следующий абзац:
Потребителей нефти и газа, чьи кошельки страдают от высоких тарифов на коммунальные услуги, уже оповестили о том, что грядет дальнейшее повышение. Возможно, они будут удивлены, узнав, как тратит их деньги ГСС – компания, которая делает вид, что выполняет социальную функцию. Кто знает, если бы Нимрод Голдман и его высокопоставленные коллеги снизошли до того, чтобы путешествовать как простые смертные, а также нашли другие способы экономии, они смогли бы не повышать тарифы так регулярно.
После обеда Ним пометил статью, сложил газету и передал ее секретарю Эрика Хамфри.
– Скажите председателю: я решил, пусть лучше от меня узнает, все равно ничего не скрыть.
Уже через несколько минут Хамфри влетел в кабинет Нима и бросил газету на стол. Ним еще не видел его таким рассерженным, и более того: председатель повысил голос, чего никогда не делал.
– О чем, черт побери, ты только думал? Как ты мог заварить такую кашу? Ты что, не знаешь, что мы подали заявку на повышение тарифов и ждем решения комиссии со дня на день? Только этой шумихи нам не хватало, чтобы заявку отклонили!
Ним тоже отчасти дал волю раздражению.
– Разумеется, знаю. – Он махнул рукой в сторону газеты. – Я не меньше вас расстроен. Но эта чертова баба-репортерша специально за мной охотилась. Не будь вертолета – нашла бы другой повод придраться.
– Необязательно. Не было бы к чему придраться – не придралась бы. А ты, летая на вертолете у нее перед носом, сам дал ей оружие!
Ним с трудом удержался, чтобы не огрызнуться. Вероятно, в служебные обязанности помощника председателя входила обязанность мириться с несправедливыми обвинениями. Всего две недели назад на неформальной встрече председатель сказал своим высокопоставленным подчиненным:
– Если можете не тратить полдня на дорогу и делать работу быстрее и эффективнее, берите вертолет компании – в конечном счете так вы экономите деньги. Я понимаю, что вертолеты у нас для патрулирования ЛЭП и вылетов на аварии, но когда основной работы нет, дополнительные полеты стоят не намного больше, чем простой на земле.
Кроме того, Эрик Хамфри, похоже, забыл, что сам просил Нима принять участие в двухдневном пресс-туре и выступить от имени компании на важном совещании в торгово-промышленной палате в день, когда пресс-тур начинался. Оказаться в двух местах в один день без вертолета Ним никак не мог.
Впрочем, Хамфри – человек справедливый, и наверняка вспомнит об этом, немного успокоившись.
Однако после всего, что навалилось за эти три дня, Ним чувствовал себя вымотанным и подавленным. Так что когда Гарри Лондон, знавший некоторые – хотя и не все – причины его подавленности, зашел в кабинет и предложил выпить после работы, Ним с готовностью согласился.
Теперь, когда осознавал, что пьянеет, чувства притуплялись, и в чем-то становилось легче. Тем уголком сознания, который еще мыслил ясно, Ним презирал самого себя за такое проявление слабости. Он даже не мог вспомнить, когда напивался в последний раз. Быть может, если позволять себе время от времени расслабиться и послать все к черту, это только на пользу?
– Скажи мне кое-что, Гарри, – хрипло проговорил он. – Ты религиозный человек? В Бога веришь?
Гарри Лондон вновь сделал большой глоток, потом обтер губы носовым платком.
– На первый вопрос скажу – нет. На второй… я не готов утверждать, что не верю.
– А как насчет вины? Есть вещи, за которые ты чувствуешь вину? – Ним вспомнил про Ардит и ее вопрос: «Разве ваша вера не учит, что Бог может разгневаться на человека и наказать его?» Тогда он отмахнулся от этого вопроса, но мозг с навязчивым упорством к нему возвращался.
– Каждый человек чувствует себя за что-то виноватым. – Гарри, кажется, хотел этим ограничиться, затем передумал и добавил: – Я иногда вспоминаю двух парней в Корее – мы близко дружили. Нас послали на разведку к реке Ялуцзян. Они шли впереди. И тут по нас открыли огонь. Те двое не могли вернуться. Я командовал группой. Мне бы повести остальных за ними, пока еще была возможность, но я медлил, колебался, и их обнаружили, бросили гранату – парней разорвало в клочья. Вот за это я чувствую вину. Ну и еще за пару случаев. – Он еще выпил. – Видишь, что ты творишь, дружище? Из-за тебя мы ударились в… как оно называется?
– Сентиментальность, – подсказал Ним, с трудом выговорив слово.
– Точно! Сентиментальность. – Гарри Лондон с величайшей серьезностью кивнул.
Пианист заиграл «По прошествии времени».
Часть II
Глава 1
– А где же личная председательская сауна? Ну и золотой унитаз? – поддел Дэйви Бердсон, с интересом разглядывая роскошный офис клуба «Секвойя».
– Ничего подобного нет, – суховато ответила Лора Бо Кармайкл. Она чувствовала себя не в своей тарелке рядом с бородатым, грузным, отпускавшим шуточки Бердсоном, который, хоть и получил много лет назад американское гражданство, так и не расстался до конца со своими грубоватыми австралийскими манерами. Лора Бо несколько раз встречалась с ним на мероприятиях в других организациях, и ей он представлялся тем самым «веселым бродягой» из австралийской песенки «Вальсируя с Матильдой».
Впрочем, впечатление обманчиво. Дэйви Бердсон мог сколько угодно напускать на себя вид простачка и одеваться соответственно – сегодня, например, он щеголял в мешковатых заплатанных джинсах и кроссовках с веревочками вместо шнурков, – но председатель клуба «Секвойя» прекрасно знала, что он известный ученый с магистерской степенью по социологии и читает лекции в калифорнийском университете Беркли. Кроме того, он организовал коалицию потребительских, церковных и левых политических групп, которая называлась «ссдн» – «свет и сила для народа».
Ссдн заявляла цель: «Сражаться с алчным корпоративным монстром ГСС по всем фронтам». До сих пор «все фронты» включали повышение тарифов на газ и электроэнергию, лицензию на строительство АЭС и пиар-акции компании – последние Бердсон и ссдн именовали «бессовестной пропагандой, оплаченной из кармана потребителей без их ведома». Помимо этого, ссдн выступала за принудительную национализацию компании местными органами самоуправления. Сейчас движение Бердсона стремилось объединить усилия с престижным клубом «Секвойя», чтобы противодействовать последним планам расширения ГСС. Это и предстояло обсудить на встрече с руководством клуба, которая должна была вот-вот начаться.
– Ну что, Лора, детка, – заметил Бердсон, продолжая оглядывать богатый, обшитый деревом зал для заседаний, где происходил их разговор. – Полагаю, духоподъемно работать в таких шикарных интерьерах. Видели бы вы мою халупу. По сравнению с вашими хоромами у меня просто бомжатник.
– Офис получен по завещанию много лет назад. Мы должны были занять здание, иначе лишились бы денежного содержания, которое к нему прилагалось. – Иногда – как сейчас, например, – Лора Бо испытывала смущение за внушительный особняк на Кейбл-хилл, где располагался клуб «Секвойя». Здесь все дышало роскошью – когда-то это была городская резиденция миллиардера. Сама Лора Бо предпочла бы помещение попроще, однако с финансовой точки зрения переезд был бы безумием. – И я бы попросила не называть меня «Лора, детка», – добавила она.
– Запишу, чтоб не забыть. – Ухмыляясь, Бердсон достал блокнот, вынул шариковую ручку и сделал какую-то пометку.
Затем, убрав блокнот и глядя на стройную, миниатюрную фигурку миссис Кармайкл, задумчиво сказал:
– Завещание. Хм… От покойных благодетелей. Вот, значит, почему вы тут, в клубе «Секвойя», такие богатые. Ну и благодаря живым благодетелям – важным шишкам – тоже.
– Богатство – понятие относительное. – Лоре Бо Кармайкл очень хотелось, чтобы поскорее пришли остальные трое ее коллег. – Нашей организации посчастливилось снискать международную поддержку. Но и расходы у нас значительные.
Бородач усмехнулся.
– Ну, не такие уж значительные – порой вы свободно делитесь средствами с другими организациями по вашей линии.
– Прошу, не считайте нас наивными и не думайте, будто достаточно изобразить бедного родственника, чтобы что-то получить, – твердо сказала миссис Кармайкл и заглянула в записи, которые собиралась извлечь на свет позже. – Например, нам известно, что у вас в ссдн около двадцати пяти тысяч членов, и они платят членские взносы в размере трех долларов ежегодно – взносы собирают нанятые обходчики. В сумме получается семьдесят пять тысяч долларов. Из них вы начисляете себе зарплату – двадцать тысяч долларов в год, плюс неизвестную сумму на расходы.
– Всем надо на что-то жить.
– И неплохо жить, скажу я вам. – Лора Бо продолжила зачитывать. – Кроме того, вы получаете вознаграждение за чтение лекций в университете, зарплату от обучающего центра для активистов, гонорары за статьи – в общей сложности протестная деятельность приносит вам около шестидесяти тысяч долларов личного дохода в год.
Дэйви Бердсон все больше расплывался в улыбке, слушая эти подсчеты, и, казалось, ничуть не смутился.
– Неплохо вы все раскопали.
Теперь улыбнулась председатель клуба «Секвойя».
– У нас отличный отдел расследований. – Она сложила листы с записями и убрала их прочь. – Разумеется, эти материалы только для внутреннего пользования. Они лишь для того, чтобы показать вам: мы знаем, что профессиональные активисты – такие, как вы – отлично себя чувствуют. Взаимопонимание в таких вопросах поможет нам не тратить время попусту, когда мы начнем говорить о деле.