– В итоге произошла ссора – мы с женой настаивали на своем, Карен на своем. Мы требовали, чтобы она поехала в лагерь, она в конце концов уступила. Пока мы были в Европе, в лагере началась эпидемия полиомиелита. Заразилась и Карен.
– Если бы она осталась дома, как хотела… – начала Генриетта.
– Хватит! – перебил ее муж. – Думаю, мистеру Голдману все ясно.
– Да, – мягко сказал Ним. – Думаю, ясно. – Он вспомнил стихи, которые прислала ему Карен после несчастного случая с Уолли Толботом-младшим.
Ах если бы – в тот день
Или в другой —
Все пошло бы чуть-чуть иначе,
На час раньше,
На дюйм ближе,
Если бы я сделал так,
Или не сделал этак…
Ему стало понятнее, что имела в виду Карен. Наверное, полагалось что-то сказать, но что?
– Мне кажется, вам не стоит винить себя за те обстоятельства…
– Прошу вас, мистер Голдман. – Взгляд Лютера заставил его замолчать. Ним мог бы догадаться сразу: все уже проговорено, все доводы приведены и категорически отвергнуты. Нет – и никогда не было – никакого способа освободить этих двоих от давившей на них вины или хотя бы облегчить ее.
– Теперь вы понимаете, – добавила Генриетта. – Все наши усилия, в том числе фургон для Карен, – капля в море.
– Совсем не капля, – возразил Ним. – Что бы ни было в прошлом, ваши усилия сейчас стоят многого.
Они вышли из подъезда на улицу, к припаркованной машине Нима.
– Спасибо за откровенность, – сказал он. – Я постараюсь что-нибудь решить насчет фургона.
Через два дня прибыли новые стихи от Карен. Ним уже ждал их с нетерпением.
Помнишь детство?
Ты бегал тогда по плитам,
Стараясь не наступить на щели —
Или, быть может, наоборот, наступить?
Или потом, позже —
Переступал границы? Нарушал правила? Заглядывал
в пропасть —
Так, что захватывало дух
От ужаса перед непоправимостью падения?
Непоправимостью?
Нет, не то!
Ведь есть иные падения,
Иные пропасти,
В которых нет непоправимости,
Но есть полет и легкость…
И любовь.
И все же
Падение есть падение,
Говорит нам мудрость.
А значит, боли не избегнуть,
Ее можно лишь отложить.
Ха!
Умолкни, мудрость!
Да здравствуют щели между плит, взгляд с обрыва,
полет над пропастью!
Кто променяет их на мудрость?
Не я!
А ты?
Глава 7
Речь шла про Тунипу.
– Разговаривать с губернатором – все равно что совать руку в ведро с водой, – произнес Эрик Хамфри с отчетливым бостонским акцентом. – Вынимаешь ее – и вода снова такая же.
– Только рука мокрая, – добавил Рэй Паулсен.
– Склизкая, – поправил председатель.
– Я предупреждала, – пожала плечами Тереза Ван Бюрен. – Я говорила еще тогда, два месяца назад, после блэкаута: память у людей короткая, все мгновенно забудут и дефицит электроэнергии, и его причины. В том числе политики.
– Проблема с губернатором не в том, что у него память короткая, – возразил Оскар О’Брайен. Он как начальник юридической службы вместе с Эриком Хамфри недавно побывал на заседании парламента штата, где обсуждали предложения по строительству новых электростанций, включая Тунипу. – Проблема с губернатором – что он метит в президенты Соединенных Штатов. Так этого хочет, что ни о чем другом думать не в силах.
– Кто знает – может, он будет неплохим президентом, – сказал Ним Голдман.
– Может, – согласился О’Брайен. – Но пока что Калифорния плывет без руля и без ветрил, а у первого лица штата – ни позиции, ни готовности что-то решать. Боится, видите ли, потерять голоса избирателей.
– Не без некоторого преувеличения, но примерно в этом и есть суть наших затруднений, – сказал Эрик Хамфри.
– Более того, – продолжил О’Брайен, – то же самое (по разным причинам) можно сказать о каждом чиновнике в Сакраменто.
Они впятером сидели в кабинете председателя, расположившись в неформальной «гостиной» зоне.
Меньше чем через две недели начинались публичные слушания по проекту угольной ТЭС в Тунипе. И хотя объект был жизненно важным для Калифорнии, с чем в личных разговорах соглашались и губернатор, и его помощники, и представители законодательной власти, – в силу политических причин никто из них не спешил выражать поддержку публично. Компания должна была отстоять проект самостоятельно, несмотря на сильное сопротивление оппонентов.
Помимо этого, губернатор ответил отказом на просьбу ГСС, чтобы ввиду срочности вопроса регулирующие органы, ответственные за лицензирование ТЭС в Тунипе, провели общие слушания. Процедуры пойдут обычным порядком, что означало долгий и мучительный процесс подачи документов и их обоснования в четырех разных государственных структурах, отдельно по каждому аспекту строительства, хотя эти аспекты зачастую пересекались.
– Есть ли надежда, что губернатор – или еще кто-нибудь – передумает? – спросила Тереза Ван Бюрен.
– Только если какой-нибудь сукин сын увидит выгоду для себя, – прорычал Рэй Паулсен. – А они не увидят. – В последнее время из-за обескураживающих проволочек в реализации проектов Паулсен преисполнился мрачного пессимизма. Именно ему, главному ответственному за электроснабжение, выпадет непопулярная задача – запуск отключений, если это станет необходимым.
– Рэй прав, – согласился О’Брайен. – Мы все помним, как политиканы из Сакраменто приватно сказали, что АЭС нужны, а потом сдрейфили и оставили нас одних отдуваться перед публикой.
– Ну, нравится нам это или нет, а они снова делают то же самое, – язвительно сказал Эрик Хамфри. – Вернемся к слушаниям по Тунипе. Нам необходимо показать себя там с наилучшей стороны – опираться на факты, аргументировать разумно, держаться спокойно и с достоинством. На перекрестных допросах все должны говорить одно и то же, подчеркнуто вежливо и терпеливо. Оппоненты будут стараться вывести нас из себя – такова их тактика. Мы не должны поддаваться на провокации. Необходимо всех об этом проинструктировать.
– Будет сделано, – сказал Оскар О’Брайен.
Рэй Паулсен мрачно посмотрел на Нима:
– К тебе это тоже относится.
– Я прямо сейчас практикую самоконтроль, Рэй, – поморщился Ним.
Ни один из них не забыл стычку на заседании правления, где Ним и Тереза Ван Бюрен отстаивали более решительный подход и более открытое обсуждение проблем энергетической отрасли, а Паулсен и большинство остальных выступили против. Судя по тому, что сейчас сказал председатель, «умеренная линия» все еще была актуальна.
– Оскар, ты по-прежнему уверен, что мне самому нужно выступать на этих слушаниях? – спросил Эрик Хамфри.
– Совершенно уверен, – кивнул тот.
За этим вопросом, разумеется, стояло стремление Хамфри избежать публичности. В последние десять дней произошло еще два взрыва на объектах ГСС. Большого ущерба они не причинили, но напомнили о том, что угроза для компании и ее сотрудников сохраняется. Только вчера на радиостанцию вновь звонили с предупреждением, что «руководство «Грабительских сволочных систем» в скором будущем заплатит за свои преступления перед народом».
– Эрик, нам нужно, чтобы твои слова были занесены в протокол.
– Хорошо, – вздохнул председатель.
Ним со сдержанной иронией отметил, что ему самому, как обычно, избежать публичности не светит. На грядущих слушаниях он выступит в качестве основного спикера компании: остальные будут давать показания только по техническим вопросам, он же представит проект в целом. Руководить выступающими будет Оскар О’Брайен.
Ним и О’Брайен уже провели несколько репетиций, на которых присутствовал и Рэй Паулсен. Работая втроем, вместе с О’Брайеном, Ним и Паулсен на время забывали о взаимной неприязни и иногда вели себя почти по-приятельски. Воспользовавшись этим, Ним спросил, не найдется ли у компании подержанного фургона для Карен Слоун – транспортом тоже занимался отдел энергоснабжения.
К удивлению Нима, Паулсен согласился помочь. Не прошло и двух суток с момента их разговора, как Рэй нашел подходящий автомобиль, в скором времени выставлявшийся на продажу. Более того, он сам разработал ряд модификаций, которые позволят размещать и фиксировать в салоне инвалидное кресло. Карен позвонила Ниму с рассказом, что к ней приходил механик из ГСС, чтобы обмерить кресло и уточнить, как оно подключается к электрической сети.
– То, что ты увидел красную точку на карте и решил зайти, – одна из самых больших удач в моей жизни, – сказала Карен в том телефонном разговоре. – Кстати, драгоценный Нимрод, когда ты придешь снова? Надеюсь, что скоро.
Пообещав навестить ее, Ним позвонил и родителям Карен, Лютеру и Генриетте. Те были счастливы услышать про подходящий фургон и теперь оформляли в банке кредит, чтобы его выкупить.
Голос Оскара О’Брайена вернул Нима в реальность:
– Надеюсь, вы все понимаете, как долго будут тянуться согласования по Тунипе.
– Слишком долго, – мрачно сказал Паулсен.
– А ты как считаешь, Оскар? В лучшем случае?
– Если исходить из того, что все слушания пройдут для нас успешно, с учетом всех процессуальных задержек и проволочек, к которым обязательно прибегнут наши оппоненты, – я бы сказал, шесть-семь лет. – Начальник юридической службы порылся в бумагах. – Возможно, вас интересуют затраты. Наш департамент посчитал: подача заявки на получение лицензии независимо от исхода дела – это пять с половиной миллионов долларов. Экологическая экспертиза будет стоить еще несколько миллионов. И все это до того, как мы вобьем хоть одну сваю.
– Обязательно проследите, Тесс, чтобы эта информация разошлась как можно шире, – обратился Эрик Хамфри к пиар-директору.
– Постараюсь, – ответила та. – Хотя не уверена, что кому-то, кроме присутствующих, не все равно.