– Сочувствую.
Терстон пожал плечами.
– Наверное, нельзя иметь сразу все. У нас с Урсулой в жизни много хорошего… Мы думали и об усыновлении… Оба сомневаемся.
За столик вернулись женщины, все выпили еще вина, потом вновь отправились танцевать.
Во время танца Дафна прошептала Ниму на ухо:
– Я тебе уже говорила, что ты мне очень нравишься?
В ответ он обнял ее крепче, надеясь, что они скоро отправятся домой.
С момента возвращения из ресторана прошло полтора часа. Терстон отвез няню домой, потом Урсула с Дафной заварили чай, и все некоторое время сидели на кухне и разговаривали. В конце концов пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Теперь Ним засыпал.
Из полудремы его вывел скрип: явно открылась дверь спальни, которую он оставил приоткрытой, как просила Дафна. Скрип повторился, затем последовал щелчок – дверь закрыли на щеколду. Ним поднял голову и тщетно попытался хоть что-то рассмотреть в темноте.
Послышались мягкие шаги и шорох ткани – похоже, кто-то раздевался. Затем невидимая фигура откинула одеяло, и в постель скользнуло теплое мягкое обнаженное тело. Нима обвили чьи-то руки, и губы – ищущие, волнующие – прижались к его губам. Поцелуй становился все более страстным. Они сплелись в объятиях, Ним почувствовал, как все в нем откликается, как возбуждение нарастает до предела и ищет выход. Скользя руками по чужому телу и наслаждаясь этим моментом чувственности, он удовлетворенно выдохнул:
– Дафна, милая, я весь день этого ждал.
В ответ послышался мягкий смех, и ему на губы предостерегающе лег палец.
– Молчи, глупый! – тихо сказали из темноты. – Это не Дафна. Это Урсула.
Шокированный, Ним выпустил женщину из объятий и сел на постели. Хотелось спастись бегством, но его удержали.
– Послушай, – торопливо, успокаивающе заговорила Урсула. – Я хочу ребенка. И если я не могу иметь его от Терса – я знаю, он тебе сказал, – то из всех остальных я предпочту тебя, Ним.
– Урсула, я не могу… не могу поступить так с Терсом.
– Можешь. Он знает, что я пошла к тебе, и знает зачем.
– И он не против? – не веря своим ушам, сказал Ним.
– Не против, я тебе клянусь. Мы оба хотим ребенка. И оба решили, что это лучший выход. – Она вновь тихонько засмеялась. – Вот Дафна против. Она ужасно на меня разозлилась. Хотела сама тебя заполучить.
Нима разрывали противоречивые чувства. В конце концов он осознал комичность ситуации и рассмеялся.
– Вот, уже лучше. – Урсула притянула его к себе, и он прекратил сопротивляться. Они вновь слились в объятиях, женщина прошептала:
– Сейчас как раз нужные дни. Я знаю, что это возможно. Ним, милый, помоги мне забеременеть! Я так этого хочу!
«Интересно, – подумал Ним, – чем я только заслужил все эти удивительные события?»
– Я постараюсь, – шепнул он в ответ, а когда они стали целоваться и к нему вернулась эрекция, не смог удержаться от легкой подначки: – Ничего, если я и удовольствие получу заодно?
Она не ответила, только обняла его крепче. Дыхание у обоих участилось. Урсула тихонько застонала, когда он, после предварительных ласк, наконец вошел в нее.
Они занимались любовью несколько раз – к обоюдному удовлетворению. Забинтованная рука, как выяснил Ним, совсем не мешала. В конце концов он провалился в сон, а когда проснулся, уже светало и Урсулы в комнате не было.
Он решил попробовать снова заснуть, однако дверь вновь отворилась, пропуская фигуру в бледно-розовом пеньюаре.
– Я не согласна, чтобы мне вообще ничего не досталось, – сказала Дафна, снимая пеньюар. – Подвинься, Ним. Надеюсь, у тебя еще остались силы.
К счастью для обоих, выяснилось, что остались.
Рейс на Западное побережье, также авиакомпанией «Юнайтед», отправлялся вечером в воскресенье. Терстон отвез Нима в аэропорт, Урсула и Дафна поехали с ними, к тому же Дафна взяла с собой маленького Кита. По дороге все весело болтали о том о сем, не упоминая о событиях прошедшей ночи. Ним поцеловал на прощание обеих сестер, и они остались ждать в машине, пока Терстон провожал его до аэровокзала.
У пункта досмотра друзья остановились, чтобы пожать друг другу руки на прощание.
– Спасибо тебе за все, Терс, – сказал Ним.
– И тебе. Удачи завтра – и вообще во время слушаний.
Не выпуская руку Нима, Терс поколебался мгновение, потом сказал:
– Если у тебя остались вопросы… Знаешь, иногда человеку приходится что-то делать, потому что так надо и потому что это лучший вариант из немногих имеющихся. И еще. Есть просто друзья, а есть лучшие друзья. Ты лучший друг, Ним. И всегда будешь, так что давай не теряться.
Повернувшись, чтобы взойти по трапу, Ним понял, что в глазах у него стоят слезы.
Несколько минут спустя, когда он устроился в кресле первого класса, дружелюбная стюардесса поинтересовалась:
– Что из напитков вам принести после взлета, сэр?
– Шампанского, – с улыбкой ответил он. Безусловно, только этот напиток достоин его необычайных успехов в минувшие выходные.
Глава 12
Молодой председательствующий легонько постучал по столу молотком:
– Прежде чем начнется опрос следующего свидетеля, я полагаю, будет уместно отдать должное его заслугам за последние два дня: его своевременные действия и личная храбрость помогли спасти жизнь работнику электростанции в другом штате.
В зале раздались редкие аплодисменты.
– Благодарю вас, – сказал Ним с некоторым смущением.
Вплоть до сегодняшнего утра он думал, что новости об инциденте с угольным конвейером выйдут только в Денвере, и был очень удивлен, обнаружив, что стал героем сообщения Ассошиэйтед Пресс, которому уделила большое внимание сегодняшняя «Хроникл-Уэст». Не слишком удачное стечение обстоятельств: поездка на угольную ТЭС стала достоянием публики. Ним задавался вопросом, попытаются ли противники использовать этот факт против него, и если да, то каким образом.
Как и в предшествовавшие дни, обшитый дубовыми панелями зал для заседаний заполняли сотрудники Комиссии по коммунальным услугам, юристы сторон, ожидающие своей очереди свидетели, представители заинтересованных организаций, репортеры и просто зрители – по большей части оппозиция, выступающая против проекта.
На скамье рядом с председательствующим по-прежнему сидел пожилой судья по административным делам.
В аудитории Ним заметил Лору Бо Кармайкл и Родерика Притчетта из клуба «Секвойя», Дэйви Бердсона из ссдн – его грузная фигура, как всегда, была облачена в потертые джинсы и расстегнутую на груди рубашку, а за столом для прессы – надменную и элегантно одетую Нэнси Молино.
Ним уже принес присягу, поклявшись говорить «правду, только правду и ничего, кроме правды». Теперь на ноги поднялся юрист компании, дородный Оскар О’Брайен, и, повернувшись к Ниму, приготовился задавать вопросы.
– Мистер Голдман, – начал О’Брайен, как они и репетировали, – пожалуйста, опишите те обстоятельства и те исследования, которые заставляют вас думать, что поданное на рассмотрение комиссии предложение является необходимым и отвечает интересам общества.
Ним поудобнее устроился в свидетельском кресле, понимая, что выступление будет долгим и утомительным.
– Исследования, проведенные «Голден стейт системс», – начал он, – как и данные государственных органов, показывают, что к середине следующего десятилетия промышленный и демографический рост в Калифорнии значительно превысят средние показатели по стране. Конкретные цифры я приведу позже. Одновременно с этим будет расти спрос на электроэнергию, значительно превышая имеющиеся энергетические мощности. Именно для того, чтобы покрыть этот спрос…
Ним старался говорить живым, непринужденным тоном, удерживая внимание слушателей. Все факты и мнения, о которых он собирался сказать, имелись в документах, представленных комиссии уже несколько недель назад, но устные показания считались особенно важными. Возможно, это было косвенным признанием того факта, что растущую изо дня в день гору бумаг в конечном счете никто не станет читать.
О’Брайен подавал отрепетированные реплики с уверенностью опытного актера в давно шедшей на подмостках пьесе.
– Что касается влияния на окружающую среду – не могли бы вы объяснить…
– Можете ли вы более детально описать поставки угля, которые…
– Ранее вы сказали, что негативное влияние на флору и фауну будет ограниченным, мистер Голдман. Думаю, комиссия хотела бы заверений в том, что…
– Пожалуйста, расскажите подробнее о…
– Давайте обратимся к…
Опрос занял чуть больше полутора дней – в общей сложности Ним находился на свидетельском месте и в центре внимания около семи часов. Он знал, что честно и объективно представил позицию ГСС, однако настоящее испытание – череда перекрестных допросов – начнется позже.
На второй день, уже после обеда, Оскар О’Брайен повернулся к президиуму.
– Благодарю вас, господин председатель. На этом я заканчиваю опрос свидетеля.
– Думаю, мистер Голдман заслужил передышку, да и остальным она понадобится. – Председатель ударил по столу молотком. – Объявляется перерыв до десяти утра завтрашнего дня.
На следующий день заседание началось неспешно и без напряжения – так машина плавно катит по ровной дороге. Первым вопросы задавал юрист комиссии – бесцветный адвокат средних лет по фамилии Холиоук.
– Мистер Голдман, комиссия хотела бы прояснить ряд вопросов…
Холиоук держался нейтрально – не дружелюбно, но и не агрессивно. Ним отвечал в той же манере, и весьма компетентно. Опрос занял час. Следующим был Родерик Притчетт – и напряжение возросло.
Манеры сухощавого и аккуратного ответственного секретаря клуба «Секвойя» как нельзя лучше гармонировали с его внешним видом. В темном костюме-тройке строгого покроя, Притчетт иногда поднимал руку и трогал голову, будто желая удостовериться в сохранности прически. Он встал и подошел к свидетельской трибуне, и в глазах под очками без оправы блеснул огонек. Незадолго до начала опроса Притчетт о чем-то сосредоточенно совещался с Лорой Бо Кармайкл – она сидела рядом с ним за одним из трех столов, предназначенных для выступающих и их юристов.