До этого они часа два беседовали о том, как обстоят дела в «Голден стейт системс».
«Поговорить в уголке», как обещал Пол Йель, им с Нимом не удалось: на винодельне Мондави Йель нигде не мог укрыться от поклонников, – поэтому пригласил Нима к себе.
– Я, молодой человек, привык сразу брать быка за рога. Эрик сказал, что вы лучше всех сможете ввести меня в курс дела, – так давайте начнем.
И они начали. Пока Ним описывал текущую ситуацию в ГСС, корпоративную политику и насущные проблемы, Пол Йель время от времени задавал вопросы – проницательные и по делу.
Беседа оказалась для Нима бодрящим интеллектуальным упражнением – чем-то вроде игры в шахматы с сильным соперником. Память Йеля его поразила. Несмотря на возраст, тот прекрасно помнил молодость в Калифорнии, а его осведомленность об истории ГСС порой превосходила познания самого Нима.
Пока муж «подзаряжался», Бет Йель сервировала перед камином чай. Вскоре к ним вновь присоединился Пол.
– Я слышал: ты говорила про семейный трастовый фонд.
Жена подлила свежей воды в чайник и поставила перед Полом чашку.
– Я всегда знала, что у тебя необычайно длинные уши.
– Выросли за годы, проведенные в суде, пока я слушал, как мямлят адвокаты. Вы бы удивились, как много адвокатов мямлят, будто у них каша во рту. – Он повернулся к Ниму. – Фонд, про который говорит Бет, учредил дед в надежде, что государственная служба станет семейной традицией. Он считал, что тот, кто ее выбрал, не должен быть стеснен в финансах. В наши дни это не слишком популярная точка зрения, но я с ним согласен: слишком много видел на высоких должностях в Вашингтоне людей, еле сводивших концы с концами. В такой ситуации человек особенно падок на соблазны. – Судья отпил чаю, который налила ему жена, и заметил: – Послеобеденный чай – великое достижение цивилизации. Мы в долгу перед англичанами. За него и за наше законодательство. – Он поставил чашку на стол. – Так вот. Как верно сказала Бет, трастовым фондом управляли из рук вон. Пока служил в Верховном суде, я ничего не мог сделать, но сейчас пытаюсь понемногу все наладить.
– Мы не для себя стараемся, – вставила Бет Йель. – У нас есть внуки, и они, похоже, тоже собираются на государственную службу.
Ним понял, что трастовый фонд в семье Йель был больной темой.
Будто подтверждая это, Пол Йель проворчал:
– Фонду принадлежат винодельня, пастбище, два многоквартирных дома в городе… И можете себе представить? Все убыточное! Долги копятся, капитал уменьшается. На прошлой неделе я надавил на управляющего – поставил ему ультиматум, чтобы сократил расходы. – Он вдруг оборвал себя. – Ладно, Бет, мы уже утомили молодого человека своими семейными проблемами. Вернемся к «Господним свету и силе».
Услышав прозвище, которое ГСС дали калифорнийские старожилы, Ним рассмеялся.
– Я крайне обеспокоен терактами и убийствами, – сказал Пол Йель. – Как там называют себя те, кто взял ответственность?
– «Друзья свободы».
– Ах да. Интересный логический кульбит: «Или будьте свободными, как мы велим, или мы вас взорвем». Не знаете, полиция хоть немного продвинулась в расследовании?
– Не похоже.
– Зачем они это делают? – спросила Бет Йель. – Вот что не укладывается в голове.
– Мы кое с кем из коллег много думали и обсуждали, – произнес Ним.
– И что надумали? – поинтересовался Пол.
Ним замялся. Слова были сказаны импульсивно, и теперь, под пронизывающим взглядом судьи Йеля, он уже пожалел, что открыл рот. Однако на вопрос нужно было как-то отвечать.
Ним рассказал о возникшей у полиции версии, что «Друзья свободы» – маленькая группа, где главарем и идейным вдохновителем является один человек.
– Если предположение верно, получается, что если мы поймем, как мыслит главарь – мы называем его Икс, – то у нас будет больше шансов его поймать. А может, нам повезет и мы сумеем разгадать его планы и подготовиться.
Ним не стал говорить, что это ему пришла в голову такая идея – после последнего теракта, когда были убиты охранники. С тех пор он, Гарри Лондон, Тереза Ван Бюрен и Оскар О’Брайен уже трижды устраивали долгие мозговые штурмы, и, хотя пока не достигли конкретных результатов, все четверо чувствовали, что начинают лучше понимать логику неведомых подрывников и Икса. О’Брайен, который до сих пор винил Нима за слушания по Тунипе, поначалу был против, называя их собрания пустой тратой времени, но в конце концов присоединился к команде. Его обширная эрудиция и свойственная юристам привычка к анализу оказались очень полезными.
– Вы исходите из того, что Икс – мужчина, – пожал плечами Пол Йель. – А не думали, что группой руководит женщина?
– Думали, но мужчина более вероятен, и в первую очередь из-за магнитофонной записи, которую прислали после первого взрыва: на ней мужской голос. Логично предположить, что это и есть Икс. И потом, почти все вооруженные восстания в истории возглавляли мужчины. По мнению психологов, женщины привыкли мыслить логично, а планы революций обычно логикой не отличаются. Жанна д’Арк – исключение.
Пол Йель улыбнулся:
– Какие еще у вас предположения?
– Ну, хотя главарь не женщина, мы уверены, что женщина среди «Друзей свободы» есть – и скорее всего она близка с Иксом…
– Это почему?
– Причин несколько. Во-первых, Икс крайне тщеславен: это понятно по магнитофонным записям – мы их слушали много раз. Во-вторых, он очень маскулинный. Мы пытались уловить какие-нибудь намеки на гомосексуальность в словах или интонациях. Ничего. Напротив – тон, выбор слов… В общем, после многократного прослушивания записей мы сформулировали описание: «молодой энергичный мужчина».
Бет Йель, которая внимательно прислушивалась к рассказу Нима, сказала:
– Допустим, ваш Икс – мачо. И к чему это нас приводит?
– К женщине, – ответил Ним. – Рядом с таким мужчиной, как Икс, обязательно должна быть женщина – без нее он просто не сможет жить. И он должен ей доверять – как из практических соображений, потому что она всегда рядом, так и из тщеславия. Икс, судя по его записям, видит себя героем. Значит, он хочет, чтобы женщина тоже видела в нем героя. Для этого ей надлежит знать, чем он занимается, и, очевидно, в какой-то степени помогать ему.
– Что ж, в версиях у вас, похоже, недостатка нет, – кивнул Пол Йель. Похоже, выводы Нима его развлекли, но вызвали скепсис. – Я бы сказал, вы довели искусство предположения, чистой спекуляции до предела и сверх него.
– Наверное, да, – согласился Ним. Он был смущен и чувствовал себя глупо. В свете реакции достопочтенного судьи все, о чем он говорил, казалось неубедительным и абсурдным – особенно сейчас, когда он был один, без поддержки трех единомышленников. Он решил, что не станет рассказывать об остальных умозаключениях «аналитической группы».
Полиция, исходя из методов работы террористов и намеков в последней магнитофонной записи, была убеждена, что именно пресловутый Икс, главарь «Друзей свободы», убил двух охранников. Ним, Лондон, Ван Бюрен и О’Брайен, обсудив факты, пришли к тому же выводу. Кроме того, они после долгих дискуссий заключили, что и подруга Икса присутствовала на месте убийства. Рассуждали они так: последние взрывы были самой смелой на сегодняшний день затеей Икса, и, безусловно, он – осознанно или неосознанно – захотел бы, чтобы подруга видела его в действии. Таким образом, она становилась не только свидетельницей, но и соучастницей убийств.
Как это знание, точнее – эти умозаключения, помогут раскрыть личность Икса?
Ответ: никак. И все же они обнаружили его потенциальную слабость, уязвимость, которой теоретически можно воспользоваться.
Правда, теперь Ниму казалось, что все эти выводы не имеют ничего общего с реальностью. Завтра он обдумает, не стоит ли вовсе отказаться от идеи организовать мозговой центр. Пусть следствие ведут те, кому за это платят: полиция, ФБР, управление шерифа, – тем более что они все уже занимаются «Друзьями свободы».
Его мысли прервала вошедшая домработница Йелей.
– За мистером Голдманом приехала машина.
Эрик Хамфри прислал за ним второй служебный лимузин. Сам Хамфри уехал сразу же после обеда – у него была назначена другая встреча.
– Для меня большая честь познакомиться с вами, – сказал Ним Йелям. – Я на связи, сэр, в любой момент, как вам понадоблюсь.
– Уверен, это случится уже скоро, – ответил Пол Йель. – Мне понравилась наша беседа. – Его глаза лукаво блеснули. – По крайней мере, ее доказательная часть.
Ним решил про себя, что в дальнейшем, разговаривая с Полом Шерманом Йелем, будет строго придерживаться фактов.
Глава 7
Большой прорыв у Гарри Лондона произошел быстро и неожиданно.
Начальник отдела защиты собственности сидел в своем маленьком отсеке со стеклянными перегородками – постоянного помещения отделу до сих пор не дали, – когда услышал, что у секретаря снаружи звонит телефон. Мгновением позже трезвонить стал внутренний телефон на его собственном столе. Гарри Лондон лениво – потому что пребывал именно в таком настроении – поднял трубку. За последние пару месяцев его энтузиазм несколько увял: в плане расследования краж энергоресурсов ровным счетом ничего не происходило. В конце лета компьютерное исследование выявило целых тридцать тысяч потенциальных случаев незаконного использования ресурсов, и с тех пор Гарри Лондон, его заместитель Арт Ромео и остальные сотрудники отдела – теперь их имелось аж пять – проверяли всех подозрительных клиентов одного за другим. Как он прекрасно знал со времен службы в лос-анджелесской полиции, именно так по большей части и выглядели расследования – кропотливые, однообразные, утомительные.
Результаты радовали далеко не всегда.
Примерно в десяти процентах случаев удавалось собрать достаточно доказательств, чтобы обвинить клиента в мошенничестве и потребовать с него задолженность согласно расчетам компании. Еще в десяти процентах выяснялось, что потребитель ни в чем не виноват, а объем потребления низкий по другим причинам – например, благодаря честному энергосбережению. В остальных случаях прийти к однозначному выводу не удавалось. И даже там, где доказательства имелись, их далеко не всегда хватало, чтобы обратиться в суд. В целом процесс – для всех причастных – шел медленно и казался бесконечным. Вот почему в послеобеденные часы в середине декабря Гарри Лондон сидел в офисе, положив ноги на стол и откинувшись на стуле, и отчаянно скучал.