– Мы убедились, что нарушить электроснабжение недостаточно. – Бердсон вскочил на ноги и принялся расхаживать взад и вперед. – Чтобы привлечь больше внимания к «Друзьям свободы», к нашим целям, мы должны ударить по людям, которые обеспечивают электроснабжение!
– Уже ударяли, – заметил Йоргос. – Когда взорвали электростанцию «Ла Мисьон», когда рассылали письма со взрывчаткой. Мы убили их главного инженера, их…
– Мало! Это капля в море! Я имею в виду что-то масштабное – чтобы жертв было не одна и не две, а сотни. Чтобы пострадали и посторонние – это покажет, что никому не отсидеться в стороне от революции. Вот тогда к нашим требованиям прислушаются! Тогда придет страх, а за ним и паника! И все – от власти до ее лакеев – бросятся выполнять наши приказы!
Дэйви Бердсон устремил глаза куда-то вдаль – явно за пределы мрачного, захламленного подвала. Казалось, он видел перед собой мечту, образ будущего – и на Йоргоса это действовало пьяняще и заразительно.
Перспектива новых жертв тоже будоражила. В ту ночь в Милфилде, убив двух охранников, он почувствовал было, что его мутит: в конце концов, он впервые убил кого-то своими руками, – однако тошнота быстро прошла, сменившись душевным подъемом и – к его удивлению – сексуальным возбуждением. В ту ночь он взял Иветту жестко, яростно, вновь и вновь проживая ощущение, которое испытал, когда снизу вверх мощным ударом вонзал нож в грудь первому охраннику. И теперь, слушая, как Бердсон разглагольствует о массовых убийствах, Йоргос почувствовал, что его мужской орган вновь подает признаки жизни.
– Возможность нам скоро представится.
Бердсон вытащил сложенный листок бумаги – страницу «Калифорния экземинер» двухдневной давности с обведенной красным карандашом заметкой в один абзац.
ВСТРЕЧА СВЕТЛЫХ ГОЛОВ
Угроза дефицита электроэнергии по всей стране будет обсуждена в следующем месяце на четырехдневной конференции Национального института электроэнергии, которая пройдет в отеле «Христофор Колумб». На мероприятие съедутся тысяча делегатов от предприятий коммунальной отрасли и производителей электроэнергии.
– Я разузнал подробности. Вот точные даты конференции и предварительная программа. – Он бросил на стол два машинописных листка. – Уточненную программу можно легко достать потом. Так мы будем знать, когда и где они собираются.
В глазах Йоргоса горел интерес, он уже и думать забыл о своем раздражении на Бердсона.
– Все эти важные шишки виновны в преступлениях против общества! Можно выбрать кандидатов и разослать им письма со взрывчаткой. Если начать сейчас…
– Нет! Так ты уничтожишь от силы полдюжины, а то и меньше, потому что после первого же взрыва они поймут, что происходит, и примут меры.
– Пожалуй, верно, – согласился Йоргос. – Тогда что?..
– Есть идея получше. Гораздо лучше. И масштабнее. – Бердсон позволил себе мрачноватую усмешку. – На второй день конференции ты со своими людьми установишь в отеле «Христофор Колумб» две группы взрывных устройств. Первая группа зарядов должна сработать точно по таймеру – скажем, в три утра. Они будут расположены на первом этаже и на галерее. Их цель – блокировать или разрушить выходы из здания, а также лестницы и лифты. Чтобы никто не смог эвакуироваться с верхних этажей во время второй серии взрывов.
Йоргос кивнул, сосредоточенно слушая указания.
– Через несколько минут после первой серии сработает вторая группа взрывных устройств – тоже точно по таймеру. Это будут зажигательные бомбы – сколько получится установить. От них начнется пожар, и все запылает.
На лице Йоргоса появилась широкая улыбка предвкушения.
– Гениально! – воскликнул он, задохнувшись от восторга. – Великолепно! И вполне нам по силам.
– Если все правильно организовать, с верхних этажей не спасется никто, – кивнул Бердсон. – К трем ночи уснут даже поздние пташки. Мы уничтожим всех до единого: участников конференции, их жен, детей и всех в отеле, кто окажется на пути у революции.
– Потребуется взрывчатка, много взрывчатки. – В мозгу Йоргоса бешено крутились шестеренки. – Я знаю, где и как ее достать, но это стоит денег.
– Я уже сказал – денег у нас куча. И для этого дела, и для других.
– Только часовые механизмы – я согласен, взрывы должны быть синхронизированы по времени – нужно закупать подальше, не в городе, понемногу и в разных местах, чтобы не привлекать внимания.
– Я куплю, – заверил Бердсон. – Поеду в Чикаго – это достаточно далеко. Составишь список необходимого.
Йоргос кивнул, все еще напряженно думая.
– Надо достать поэтажный план гостиницы. По крайней мере, первого этажа и галереи, которые будем минировать.
– Прямо точный план?
– Хотя бы общее расположение.
– Тогда сами нарисуем. Туда можно свободно зайти.
– И еще кое-что, – сказал Йоргос. – Несколько дюжин огнетушителей – переносных, красных.
– Огнетушители? Зачем? Мы ведь хотим устроить пожар, а не наоборот.
Йоргос хитро улыбнулся – настал его черед смотреть на собеседника сверху вниз.
– Огнетушители будут пустые, а внутрь поместим взрывные устройства. Я как раз думал… Огнетушитель можно поставить куда угодно – никто ничего не заподозрит, особенно в гостинице. И даже если заметит, решит, что руководство перестраховывается, вот и все.
Бердсон расцвел улыбкой и, потянувшись к Йоргосу, хлопнул по плечу.
– Коварный план! Коварный – и крутой!
– Потом найдем способ доставить их в гостиницу. – Йоргос по-прежнему размышлял вслух. – Вряд ли это сложно. Можно арендовать или купить грузовик, нанести поддельный логотип компании – будет выглядеть вполне официально. Напечатаем соответствующие документы – к примеру, заявку из гостиницы, – и раздадим нашим людям на случай, если их остановят и начнут расспрашивать. Дальше. Нужна форма – для меня, для остальных…
– С формой и с грузовиком – проблем никаких, – сказал Бердсон. – Заявку из гостиницы вместе состряпаем. – Он задумался. – Я прямо чувствую, как все складывается! Если сработаем гладко, все увидят нашу силу и будут из кожи вон лезть, чтобы выполнить наши требования.
– Насчет взрывчатки. Мне понадобятся десять тысяч долларов наличными, мелкими купюрами, в течение нескольких дней, а потом…
Со все возрастающим энтузиазмом они погрузились в планирование.
Глава 11
– Твои родители умудряются сделать событие из любого еврейского праздника, – сказал Ним за рулем «фиата», обращаясь к жене.
Руфь, сидевшая рядом на пассажирском сиденье, засмеялась. Вернувшись вечером с работы и собираясь в гости, Ним обратил внимание на то, что жена весела и пребывает в приподнятом настроении, хотя несколько последних недель была не в духе, а иногда выглядела совсем подавленной.
Стояла середина января – с момента разговора о разводе прошло три месяца. Тогда Руфь согласилась подождать немного, однако с тех пор ни один из них не поднимал тему вновь.
В целом их отношения – которые можно было охарактеризовать как «зыбкое перемирие» – не изменились. Впрочем, Ним старался вести себя внимательнее и продолжал проводить дома, с детьми, больше времени, чем обычно. Наверное, именно то, как счастливы в обществе отца Лия и Бенджи, удерживало Руфь от решительного шага. Сам Ним по-прежнему толком не понимал, как хотел бы разрешить ситуацию со своим браком. Тем временем разнообразные проблемы в ГСС обеспечивали ему такую нагрузку, что на другие заботы времени не оставалось.
– Я эти еврейские праздники совершенно не могу запомнить, – пожала плечами Руфь. – Как там говорил отец, что за день сегодня?
– Рош ха-Шана ла’Иланот – еврейский день деревьев. Я поискал в библиотеке на работе – название буквально переводится как «Новый год деревьев земли израильской».
– Новый год для еврейских деревьев? Или вообще любых?
– Лучше спроси у отца.
Они направлялись на другой конец города, на запад; Ним ловко лавировал между полосами в потоке машин, который, похоже, не иссякал ни в какое время суток.
Неделю назад Аарон Нойбергер позвонил ему на работу, чтобы пригласить на вечеринку в честь Ту би-Шват – это было другое, более распространенное название праздника. Ним сразу же согласился – отчасти потому, что тесть разговаривал с ним необычно тепло, отчасти потому, что чувствовал вину за то, как вел себя с Нойбергерами в прошлом, – и хотел воспользоваться шансом хоть немного ее искупить. Впрочем, все это не меняло его скептического отношения к их почти фанатичному следованию еврейским канонам.
К тому моменту как они подъехали к дому Нойбергеров, которые жили в просторной комфортабельной квартире в таунхаусе на две семьи в престижном западном пригороде, несколько машин уже было припарковано снаружи, а когда Ним и Руфь подошли ближе к дому, то услышали гул голосов, доносившийся из окон второго этажа. Ним с облегчением выдохнул, поняв, они не единственные гости: может, в присутствии чужих людей на него не обрушится обычная лавина личных вопросов, включая неизбежный – про бар-мицву Бенджи.
На входе Руфь коснулась мезузы на косяке двери и поцеловала руку, как делала всегда из почтения к родителям. Ним, который прежде отмахивался от этого обычая как от очередного суеверия, повинуясь внезапному порыву, сделал то же самое.
Стоило войти, как стало ясно: им здесь рады, особенно Ниму.
Аарон Нойбергер – коренастый, румяный и совершенно лысый – раньше поглядывал на Нима с плохо скрытым подозрением, но сегодня, когда пожимал зятю руку, взгляд из-под толстых стекол очков лучился дружелюбием. Рахиль, пышная женщина, с большим неодобрением относившаяся к диетам, сжала Нима в объятиях, а потом, отступив, окинула оценивающим взглядом.
– Моя дочь тебя совсем не кормит? На ощупь одни кости. Ладно, сегодня мы над этим поработаем.
Ниму было смешно – и одновременно он был тронут. Нойбергеры наверняка в курсе, что у них с Руфью не все благополучно, но все же переступили через себя, чтобы попытаться укрепить их брак. Ним искоса посмотрел на жену, которая улыбалась, глядя на это демонстративное радушие.