– Хорошо, больше не буду.
Он повесил трубку, не попрощавшись.
Пока они разговаривали, Нэнси листала телефонный справочник, в поисках фамилии Куинн. Наконец она нашлась – Куинн, Демпстер У. Р. Наверняка это муж Присциллы Куинн – у него должно быть больше имен, чем у нормальных людей. Нэнси набрала номер и после второго гудка услышала мужской голос: «Резиденция Демпстера Куинна».
Она ощутила себя героиней «Вверх и вниз по лестнице» – популярного сериала про жизнь британской аристократии.
– Позовите миссис Куинн, пожалуйста.
– Простите, мадам обедает и просила ее не беспокоить.
– А вы побеспокойте. Скажите, что в «Калифорния экземинер» собираются на нее сослаться и хотят уточнить некоторые факты.
– Секундочку, пожалуйста.
На самом деле прошло несколько минут, прежде чем спокойный женский голос произнес:
– Да?
Нэнси представилась.
– Что вам нужно?
– Миссис Куинн, когда в прошлом августе правление клуба «Секвойя», куда входите и вы, приняло решение сотрудничать с ссдн, организацией Дэйви Бердсона, что было…
– Решения этого заседания огласке не подлежат! – резко ответила Присцилла Куинн.
Бинго! В отличие от Сондерса с его адвокатским опытом миссис Куинн стреляным воробьем не была. Теперь у Нэнси имелось подтверждение, которое она никогда бы не получила, задавая прямые вопросы.
– Как видите, кто-то огласил. Может, Бердсон?
На другом конце провода, кажется, фыркнули.
– Вполне вероятно. Я никогда не доверяла этому человеку, ни в малейшей степени.
– Тогда позвольте спросить, почему вы поддержали…
– Я не поддерживала: единственная, кто проголосовал против, – но оказалась в меньшинстве. – В голосе Присциллы Куинн зазвучала тревога. – Вы готовите публикацию?
– Разумеется.
– Боже мой, только меня не нужно цитировать.
– Миссис Куинн, когда вы подошли к телефону, я представилась, но вы не предупредили, что говорите не для печати, – заметила Нэнси.
– Предупреждаю сейчас.
– Поздновато.
– Я позвоню вашему издателю! – с негодованием заявила ее собеседница.
– Он только скажет мне, чтобы я продолжала работу над материалом, – парировала Нэнси. – Но мы можем договориться, – предложила она пару секунд спустя.
– О чем?
– Мне придется назвать вас в числе прочих членов правления клуба «Секвойя». Этого я избежать не могу, зато могу не упоминать о нашем разговоре, если вы скажете мне, какую сумму клуб заплатил ссдн.
– Это шантаж!
– Скорее честный обмен.
После некоторой паузы тихий голос сообщил:
– Пятьдесят тысяч долларов.
Нэнси вытянула губы, будто собираясь присвистнуть.
Трубку она повесила в уверенности, что лишила миссис Демпстер У. Р. Куинн аппетита.
Через пару часов, завершив рутинную работу, Нэнси села за стол и погрузилась в раздумья, перебирая в уме то, что ей стало известно.
Факт первый: Дэйви Бердсон обманывал студентов и собирал значительно больше денег, чем требовалось для деятельности ссдн.
Факт второй: клуб «Секвойя» оказывал Бердсону материальную поддержку, причем весьма значительную. Это само по себе могло у многих вызвать осуждение и, безусловно, запятнало бы репутацию престижной, элитарной организации.
Факт третий: Бердсон занимается чем-то таким, что очень хочет скрыть, – отсюда разнообразные предосторожности для поездок в дом в восточной части города. Вопрос номер один: что он там делает? Связано ли это с крупными суммами денег, которые он получает? Что происходит в доме? Информации – ноль.
Факт четвертый: девушка из того дома, Иветта, чем-то до смерти напугана. Вопрос номер два: чем? Информации столько же, сколько по первому вопросу.
Факт пятый: дом номер 117 на Крокер-стрит принадлежит компании «Редвуд реалти» – это Нэнси выяснила сегодня в налоговой. Затем она, притворившись менеджером кредитного бюро, позвонила в «Редвуд реалти» и узнала, что последний год дом снимает некий мистер Й. Аршамбо, который всегда вовремя вносит арендную плату. Вопрос номер три: кто такой Аршамбо, и чем он занимается? См. вопрос номер один.
Вывод: паззл пока не складывается, не хватает материала. Видимо, придется терпеливо ждать встречи с Иветтой. Шесть дней – слишком долгий перерыв, но слово надо держать.
А не опасно ли возвращаться на место встречи с Иветтой после того, как она сказала девушке, чем интересуется? Вряд ли. Как бы то ни было, Нэнси не привыкла бояться последствий своих поступков.
И все же… Не давала покоя мысль, что лучше бы поделиться с кем-то собранной информацией, поговорить, посоветоваться о дальнейших действиях. Логично было бы пойти к редактору городского отдела. Возможно, Нэнси так и сделала бы, если бы чуть раньше он не вздумал донимать ее своей чушью про «командного игрока». «Я – ваш тренер!..» Теперь, если к нему обратиться, он решит, будто она испугалась и подлизывается. Идите-ка к чертовой матери, мистер Богатый Белый Мужчина!
Нэнси решила, что пока никому ни о чем рассказывать не станет.
Позднее она сильно об этом пожалеет.
Глава 15
Ним просматривал утреннюю почту у себя в кабинете. Его секретарь, Виктория Дэвис, уже вскрыла и рассортировала бо́льшую часть писем и служебных записок, разложив их по двум папкам, зеленой и красной. Последняя предназначалась для важных и срочных сообщений. Сегодня красная папка была заполнена под завязку. Отдельно также лежали несколько неоткрытых писем, помеченных грифом «Лично». Среди них Ним узнал и знакомый бледно-голубой конверт с напечатанным на машинке адресом – письмо от Карен Слоун.
В последнее время Ним терзался угрызениями совести, связанными с Карен, – по двум причинам. С одной стороны, он и правда был к ней неравнодушен и чувствовал вину, потому что не навещал ее после того раза, когда они занялись любовью, хотя несколько раз говорил с ней по телефону. С другой стороны, существовала Руфь. Как сочетаются роман с Карен – и обретенное после примирения взаимопонимание с женой? Ответ прост: никак. И все же он не мог отбросить Карен в сторону, как смятую салфетку. Будь на ее месте другая женщина – смог бы, отбросил. Мгновенно. Но с Карен все было по-другому.
Ним раздумывал, не стоит ли рассказать Руфи о Карен, однако решил, что лучше никому от этого не станет. К тому же у Руфи сейчас хватало и своих проблем. В конечном счете с Карен придется разбираться самому. К собственному стыду, Ним пока что задвинул Карен на какую-то дальнюю полку, и потому не торопился открывать письмо.
– Вики! – позвал он в открытую дверь кабинета. – Удалось забронировать гостиницу?
– Да, вчера. – Она вошла, указывая на зеленую папку. – Я вам написала записку. В отеле «Колумб» отменилось другое бронирование, и вам дали люкс с двумя спальнями. Обещали, что на верхних этажах и с хорошим видом.
– Отлично! А как там с правками к моему выступлению?
– Если перестанете по несколько раз задавать одни и те же вопросы, будет готово сегодня после обеда, – сказала Вики.
– Все, быстро отсюда! – ухмыльнулся он.
Через неделю Ниму предстояло выступать на ежегодной конференции Национального института электроэнергии. Его речь, которую правили уже несколько раз, была посвящена потреблению электроэнергии в будущем и называлась «Перегрузка».
Большая конференция НИЭ, куда съезжались участники со всей страны, была важным событием в сфере коммунальных услуг и энергетики и проводилась ежегодно в отеле «Христофор Колумб». Мероприятия продолжались четыре дня. Планировалась также богатая развлекательная программа, и Ниму пришло в голову, что семья будет рада сменить обстановку и присоединиться к нему. Он предложил это Руфи, Лие и Бенджи, и все восприняли идею с энтузиазмом.
Ним решил снять номер наверху, с панорамным видом: дети наверняка будут счастливы.
Выступить на конференции он обещал еще год назад – задолго до того, как его сместили с поста пресс-секретаря компании. Когда Ним недавно поднял эту тему в разговоре с Эриком Хамфри, тот сказал: «Поезжай, только не говори ничего провокационного». На самом деле доклад планировался узкоспециальный, с кучей технических подробностей, предназначенных для коллег – специалистов по планированию. Ним взвешивал про себя, не стоит ли – несмотря на предостережение председателя – сдобрить его толикой спорных высказываний.
Когда за Вики закрылась дверь кабинета, он взялся было за красную папку, но решил все-таки открыть письмо Карен. Наверняка там стихи – строки, которые Карен терпеливо набирала на машинке, зажав в зубах палочку. Нима вновь растрогала мысль, что она готова посвятить ему столько времени и усилий.
В письме и правда обнаружилось стихотворение.
Совершенно секретно —
так пишут военные —
лично,
конфиденциально,
только для тебя, драгоценный Нимрод.
Не для чужих глаз,
лишь для твоих (прекрасных)
эта депеша —
личная,
конфиденциальная,
без важных известий,
с одной лишь любовью.
Знай: аромат наслаждения
не покидает меня —
будоражащий, пьянящий, всепроникающий,
легкий, как дуновение тайны,
осязаемый как сама плоть.
Все мое существо
чувствует твои прикосновения:
кожа, губы, пальцы…
Все во мне помнит —
о мой возлюбленный! —
твою нежность, которую я испила до дна.
Теперь я готова написать на щите:
«Вперед, дорогою наслаждений!»
Ведь ты оказался и вправду рыцарем
в сияющих доспехах,
чей славный меч
(о, этот меч!)
дарует счастье девам.
И я готова славить его —
и тебя,
пока дышу.
«Карен, ты заводишь меня, – подумал Ним, дочитав. – О, как ты меня заводишь!»
От благих намерений не осталось и следа. Что бы ни случилось, он увидится с Карен – и как можно скорее. Однако для начала предстояло переделать гору работы – включая подготовку выступления на конференции. Он снова взялся за деловую корреспонденцию, однако через несколько секунд зазвонил телефон, и Вики сказала: