– Да, пару недель назад, только не насовсем. Еще много чего надо будет починить. Есть минутка?
– Конечно. Давай найдем где потише. – Ним собирался встретить Руфь и детей, но это могло подождать, увидятся в номере.
Они с Уолли спустились на лифте на первый этаж. В углу возле лестницы стояло два свободных кресла, и друзья направились к ним. Уолли передвигался на костылях с трудом, но явно предпочитал обходиться без посторонней помощи.
– Осторожно! – Рабочий в аккуратном серо-голубом комбинезоне провез мимо них тележку, на которой балансировало три красных огнетушителя. – Минуточку, джентльмены. Надо сюда один поставить. – Парень отодвинул кресло, поставил позади него огнетушитель и вернул кресло на место, после чего улыбнулся Ниму. – Вот и все, сэр. Простите, что помешал.
– Ничуть не помешали. – Ним вспомнил, что уже видел его сегодня утром – за рулем пикапа, который полиция сопровождала ко входу во время митинга ссдн.
Конечно, странно прятать огнетушитель за креслом, подальше от глаз… Впрочем, рабочий наверняка знает, что делает. На его комбинезоне была надпись: «Служба пожарной безопасности».
Ним и Уолли присели.
– Видел, какие у него руки? – спросил Уолли.
– Да. – Ним успел заметить, что кисти рук у парня в каких-то пятнах, будто от химических ожогов.
– Он мог бы сделать пересадку кожи. – Уолли снова улыбнулся, на этот раз грустновато. – Я скоро стану экспертом.
– Бог с ним. Лучше расскажи о себе.
– Ну… пересадка кожи требует много времени. Делают каждый раз по чуть-чуть.
Ним сочувственно кивнул.
– Понимаю.
– У меня хорошие новости. Подумал, тебе будет интересно. Мне сделают новый член.
– Что?
– Ты не ослышался. Помнишь, старый-то у меня сгорел…
– Естественно, помню!
Ним не мог забыть слова врача на следующий день после несчастного случая: «Ток прошел по поверхности тела и ушел в землю… пройдя через пенис. Орган потерян. Сгорел. Полностью».
– Там сохранилась чувствительность, – пояснил Уолли. – Это можно использовать как основу. Так что на прошлой неделе меня отправили в Хьюстон, в Техасский медицинский центр. Для таких, как я, в центре творят чудеса. Есть один доктор, Брэнтли Скотт, вот он и сделает мне новый орган. Обещает, что все будет работать.
– Уолли, я очень за тебя рад! Но как такое вообще возможно?
– Пересадка кожи плюс одна штука – ее называют протезом полового члена. Типа маленького насоса с несколькими трубками и крошечным резервуаром, который вшивают прямо в тело. Все сделано из органического каучука, как в электрокардиостимуляторах. Замещает то, что дала нам природа.
– И правда работает? – с интересом спросил Ним.
– Еще как! – Уолли лучился энтузиазмом. – Я видел. Подобную операцию уже делали сотням пациентов, и все прошло успешно. И я тебе еще кое-что скажу, Ним…
– Что?
– Это не только для людей вроде меня, у кого была травма. Мужчины постарше часто делают – у них все нормально, только пар кончился, и они уже не могут быть с женщиной. А тут они прямо новую жизнь начинают. Как у тебя с этим, Ним? Помощь не нужна?
– В этой сфере – нет, во всяком случае – пока, слава богу!
– Кто знает: вдруг еще понадобится. Только подумай – никаких неудач в постели! Можно в могилу лечь с эрекцией.
– И что с ней в могиле делать? – усмехнулся Ним.
– Вот и Мэри! – воскликнул Уолли. – Приехала за мной. Я пока сам не вожу.
На другом конце фойе Ним увидел Мэри Толбот, жену Уолли, а рядом – Ардит Толбот. Он не встречался и не разговаривал с ней после того раза в больнице, когда она в истерике винила их с Нимом «грех» в том, что случилось с Уолли. Интересно, угас ли ее религиозный пыл?
Перенесенные испытания наложили отпечаток на обеих женщин. Мэри, которая всегда, сколько ее помнил Ним, была худышкой, заметно прибавила в весе, выглядела старше и уже не походила на подростка. Наверное, это от тревог и переживаний. Ним надеялся, что операция, про которую рассказывал Уолли, пройдет успешно – так будет лучше для обоих супругов.
Ардит выглядела получше, чем в их последнюю встречу, но не намного. До гибели Уолтера красивая, стильная, спортивная, сейчас она превратилась в обычную пожилую женщину. К облегчению Нима, Ардит улыбнулась и поприветствовала его дружелюбно. Мэри сказала, что по дороге сюда слышала про его успешное выступление. Ардит же сообщила, что нашла еще несколько папок с бумагами Уолтера и хотела передать их в ГСС. Ним предложил заехать за ними.
– Не стоит, – быстро ответила Ардит. – Я тебе пришлю. Там не так много, как в прошлый раз, и… – Она умолкла. – Ним, в чем дело?
Он замер, пораженный.
«В прошлый раз». Бумаги Уолтера Толбота!
– Ним, – повторила Ардит, – что-то случилось?
Мэри и Уолли тоже смотрели на него с любопытством.
– Нет, – выдавил он. – Просто кое-что вспомнил…
Это был тот самый недостающий кусочек пазла, который никак не хотел вставать на место и тревожил его все время с того дня, когда они с Гарри Лондоном и судьей Йелем разговаривали в кабинете у председателя. Бумаги Уолтера Толбота, которые в нескольких картонных коробках передала Ниму Ардит после гибели мужа. В тот раз Ним лишь бегло просмотрел их и отправил в архив ГСС.
– Мы, наверное, пойдем, – сказал Уолли. – Был раз тебя повидать, Ним.
– И я. Уолли, удачи тебе во всем!
Толботы ушли, а Ним остался стоять на месте, напряженно размышляя. Он знал, что там, в папках. И знал, что делать. Но сначала нужно проверить, верны ли его воспоминания.
Он займется этим через три дня. Сразу после конференции.
Глава 2
«Быстрее, быстрее, быстрее! Вот так всегда», – думала Нэнси Молино, пока с превышением скорости петляла по трассе среди других машин, одновременно проверяя в зеркале заднего вида, нет ли там полиции.
Ни дня без спешки.
Она быстро надиктовала по телефону репортаж о Голдмане для дневного выпуска, а теперь, уже опаздывая на десять минут, ехала на встречу с Иветтой. Хорошо бы, девушка догадалась подождать.
После обеда нужно будет вернуться в редакцию – кое-что сделать по работе. И еще каким-то образом выкроить время для визита в банк, чтобы снять деньги. На четыре часа запись к стоматологу, а вечером она пообещала прийти на две вечеринки: одна была пораньше и «просто заглянуть», зато другая могла затянуться до утра.
Впрочем, Нэнси нравился безумный ритм жизни, как в работе, так и вне ее, пусть даже иногда, как сегодня, расписание получалось слишком плотным.
За рулем она с улыбкой вспоминала свой сегодняшний репортаж о выступлении Голдмана – максимально объективный, без какой-либо тенденциозности.
Несколько сотен человек – топ-менеджмент американской энергетической отрасли – сегодня приветствовали овациями Нимрода Голдмана, вице-президента «Голден стейт системс». А все потому, что он заявил: регулирующие органы под влиянием политической повестки злоупотребляют доверием граждан и «конкурируют за сферы влияния».
Он сказал это, обращаясь к участникам проходящей в городе конференции Национального института электроэнергии.
До этого Голдман подверг критике некоторых «зеленых», которые, как он выразился, отвергают любые проекты – «любое предложение, исходящее от энергетических компаний…»
И так далее.
Нэнси также процитировала несколько высказываний Голдмана о дефиците электроэнергии. Так что если он опять будет недоволен, пусть пеняет на себя.
Черт, как все эти тугодумы за рулем вообще получили водительские права?.. На светофоре перед Нэнси стояла одна машина, но загорелся зеленый, а парень впереди и не думал трогаться с места. Он там что, уснул? Нэнси нетерпеливо нажала на клаксон. Черт! На светофоре зажегся желтый, потом – к тому моменту как подъехала Нэнси – красный. Однако перекресток был свободен, поэтому она решила рискнуть и проскочить, несмотря на запрет. Еще несколько минут – и вот он, тот самый бар. Насколько сильно она опаздывает? Нэнси глянула на циферблат «Одемар Пиге». На восемнадцать минут. И что же? Еще и на парковке нет мест!.. Нэнси припарковалась за пару кварталов, заперла машину и поспешила в бар.
Внутри было так же темно и пахло плесенью. Нэнси подождала, чтобы глаза привыкли к полумраку. За неделю в баре не изменилось ничего – казалось, даже посетители были прежними.
Иветта сидела одна, с кружкой пива, за тем же столиком, где они беседовали в прошлый раз. Девушка подняла глаза, но никак не показала ни интереса, ни хотя бы узнавания.
– Привет! – сказала Нэнси. – Простите, я опоздала.
Иветта слегка пожала плечами.
Нэнси махнула рукой официанту:
– Еще одно пиво!
Она подождала, пока принесли напиток, тем временем украдкой рассматривая продолжавшую молчать девушку. Иветта выглядела еще хуже, чем на прошлой неделе: нечесаные волосы, прыщи на лице, грязная одежда, мятая, как будто в ней неделю спали. На правой руке была уже знакомая Нэнси самодельная перчатка, предположительно скрывавшая увечье.
Нэнси отхлебнула пива, оказавшегося неплохим, и решила сразу взять быка за рога.
– Вы хотели сегодня мне рассказать, что происходит в доме на Крокер-стрит и что там делает Дэйви Бердсон.
Иветта подняла глаза:
– Не хотела. Вы на это надеялись.
– До сих пор надеюсь. Может, тогда для начала скажете мне, чего так боитесь?
– Я больше не боюсь, – монотонно произнесла девушка. Лицо ее ничего не выражало.
Это тупик, подумала Нэнси. Может, не стоило сюда приезжать? Она попробовала зайти по-другому:
– Что произошло с нашей прошлой встречи, почему такие перемены?
Иветта молчала, словно взвешивая что-то в уме, и при этом машинально и явно не осознавая, что делает, терла левой рукой правую – сперва поверх перчатки, потом стянув ее.
Нэнси с ужасом уставилась на открывшуюся картину.
Кисть руки была вся покрыта красными рубцами и шрамами. Двух пальцев не хватало – остались лишь обрубки разной длины с торчащими ошметками плоти. Остальные, хоть и на месте, были сильно искорежены. Один палец изгибался под неестественным углом, обнажая участок пожелтевшей, высохшей кости.