Ждать оставалось недолго. Ответы на оба вопроса скоро станут известны.
Пожалуй, для спасения человечества уже все сделано, решила Нэнси Молино. Теперь можно вновь заняться журналистикой.
Второпях одеваясь, Нэнси позвонила ночному редактору «Экземинера» и быстро изложила ему суть дела. Тот задал несколько вопросов, и она уловила нотки предвкушения: впереди маячил громкий, сенсационный материал.
– Я еду в отель, – сказала Нэнси. – Потом приеду в редакцию писать текст. – Она знала, не спрашивая, что все свободные фотографы немедленно отправятся на место происшествия. – Да, и еще: у меня две кассеты. Мне пришлось сказать про них полиции, их наверняка изымут как улики. Надо срочно их скопировать.
Они договорились, что курьер встретит Нэнси у отеля, заберет кассеты, а оттуда помчится домой к редактору развлекательной колонки – тот был музыкальным фанатом с пунктиком на качестве звучания, поэтому держал дома целую студию звукозаписи.
Копии записей и портативный магнитофон будут ждать в редакции к тому моменту, как туда приедет Нэнси.
Она уже готова была выскочить за дверь, как вдруг вспомнила кое-что еще. Бросившись обратно к телефону, Нэнси набрала коммутатор «Христофора Колумба» и сказала оператору:
– Соедините меня с номером Нимрода Голдмана.
Ниму снилось, что в ГСС аврал: генераторные установки отключались одна за другой, пока не осталась единственная – Биг-Лил, «Ла Мисьон № 5». И тут – точно так же, как прошлым летом, в тот день, когда погиб Уолтер Толбот, – на пульте в диспетчерской загорелись тревожные лампочки, и раздался пронзительный звон. Лампочки вскоре погасли, но звон продолжался, заполняя сознание Нима, пока тот не проснулся. На прикроватной тумбочке надрывался телефон. В полусне он потянулся за трубкой.
– Голдман! Это вы, Голдман?
– Да, – ответил он, еще не проснувшись до конца.
– Это Нэнси Молино. Слушайте!
– Нэнси Молино? Вы в своем уме? – Сквозь сон пробилась злость. – Молино, вы вообще понимаете, что сейчас ночь…
– Заткнитесь и слушайте! Возьмите себя в руки, проснитесь. Ваша семья в опасности. Поверьте…
Приподнявшись на локте, Ним начал было:
– Не верю я… – но вспомнил ее вчерашний материал и умолк.
– Голдман, выводите семью из отеля! Сию минуту! Чего бы это ни стоило! Отель заминирован.
Теперь он уже полностью проснулся.
– Вы меня разыгрываете? Если да, то…
– Никаких розыгрышей! – Голос Нэнси звучал умоляюще. – Да поверьте же мне, ради бога! Ублюдки из «Друзей свободы» заминировали отель, бомбы замаскировали под огнетушители. Берите жену и детей…
Упоминание «Друзей свободы» его убедило. Тут он вспомнил, что отель забит участниками конференции.
– А остальные?
– Тревога объявлена. Давайте двигайте!
– Хорошо!
– Увидимся снаружи, – сказала Нэнси, но Ним ее уже не слышал. Бросив трубку, он изо всех сил тряс Руфь.
Через минуту Ним вытолкал всех из номера. Дети плакали – сонные, ничего не понимающие, в пижамах. Руфь замыкала процессию. Ним бросился к пожарной лестнице; в чрезвычайной ситуации от лифтов нужно держаться подальше – в них можно застрять. Начиная долгий спуск на двадцать шесть этажей вниз, он услышал снаружи вой сирен – сперва слабый, он неуклонно приближался.
Они успели спуститься на три этажа, когда по всей гостинице зазвенела сигнализация.
Той ночью нашлось место и храбрости, и героизму. Иногда их видели все, иногда они оставались незамеченными.
Эвакуация прошла стремительно и по большей части спокойно. Полиция и пожарные пробежали по этажам: стучали в двери, кричали, понукали, отмахиваясь от лишних вопросов, – и гнали людей на лестницы, не забывая предупреждать, чтобы те не пользовались лифтами. Другая группа спасателей вместе с сотрудниками гостиницы открывала мастер-ключом номера, где никто не отвечал. Все это время непрерывно звучала сирена тревоги.
Часть постояльцев были недовольны и протестовали, некоторые даже пытались сопротивляться физически, но под угрозой ареста, в конце концов, тоже двигались на выход. Почти никто толком не понимал, что происходит, однако, проникшись мыслью о грозящей опасности, люди торопились, натягивая на себя минимум одежды и оставляя вещи в комнатах. Один мужчина, в полусне повинуясь приказу, дошел до выхода с этажа на лестницу и только там осознал, что покинул номер совершенно голым. Пожарный, посмеиваясь, разрешил ему вернуться за брюками и рубашкой.
Эвакуация шла вовсю, когда у гостиницы с визгом тормозов остановились три грузовика: прибыли саперы. Бросившись в гостиницу, они моментально принялись за работу, проверяя каждый огнетушитель. Если он казался подозрительным, саперы накидывал на него веревочную петлю и, травя веревку, отходили за угол, по возможности дальше. Убедившись, что поблизости нет людей, огнетушитель роняли, дернув за веревку, – так можно было активировать мину-ловушку. К счастью, ни один не взорвался, и после проверки саперы вручную вынесли их из гостиницы.
Перед гостиницей огнетушители грузили в наспех подогнанные грузовики и быстро увозили на пирс, где бросали в море.
Вскоре к полицейской команде по разминированию присоединились военные эксперты – с полдюжины офицеров и сержантов немедленно включились в работу.
Через тридцать минут после объявления тревоги стало ясно, что эвакуация проходит гладко и даже быстрее, чем ожидалось. Похоже было, что до трех ночи людей удастся вывести.
К этому моменту улицы, ведущие к «Христофору Колумбу», были запружены машинами – пожарными, полицейскими, «скорой помощью» – все с работающими мигалками. Огромный фургон из городского управления по чрезвычайным ситуациям только что подъехал и сейчас разворачивал полевой командный пункт. Два ремонтных грузовика ГСС тоже прибыли на место: одна из бригад перекрывала газ на основной линии трубопровода, вторая дежурила на случай проблем с электроэнергией.
Репортеров из газет, радио и телевидения становилось все больше; они атаковали вопросами любого, кто мог хоть что-то им сообщить. Две местные радиостанции вели трансляцию в прямом эфире. Новость уже стала международной, попав в оперативные сводки Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс.
Среди журналистов особым вниманием пользовалась Нэнси Молино – вокруг нее собралось несколько полицейских детективов, специальный агент ФБР и молодой заместитель окружного прокурора (он был среди тех, кому позвонили из оперативного центра). Отвечая на вопросы, о двух кассетах Нэнси говорила уклончиво: их, как было условлено, уже забрал курьер. Заместителю прокурора пришлось отбросить любезность и практически пригрозить ей, прежде чем она пообещала в течение двух часов передать пленки следствию. После короткой консультации с вышестоящими один из детективов отошел, чтобы отдать по телефону приказы: провести облаву в доме 117 по Крокер-стрит, арестовать Йоргоса Аршамбо и Дэйви Бердсона.
Все это время полиция и пожарные продолжали эвакуацию.
По мере того как отель пустел, неизбежно происходили и несчастные случаи. Одна пожилая женщина споткнулась на бетонных ступенях пожарной лестницы и, упав, сломала бедро и запястье. Санитары унесли ее, стонущую, на носилках. У топ-менеджера энергетической компании из Новой Англии случился инфаркт после того, как он пробежал двадцать лестничных пролетов вниз, и по дороге в больницу он умер. Еще одна женщина при падении получила сотрясение мозга. Были и мелкие травмы, порезы и синяки из-за спешки и столпотворения на лестнице.
Незнакомые люди помогали друг другу, почти никто не вел себя грубо или эгоистично. Некоторые сильные духом даже шутили, подбадривая тех, кому было особенно страшно.
Эвакуированных отводили на боковую улицу, где в двух кварталах от гостиницы полицейские машины сформировали заграждение. К счастью, ночь была теплой. Через некоторое время приехал фургон Красного Креста. Волонтеры стали наливать кофе и, как могли, успокаивать людей.
Ним Голдман и его семья попали за заграждение одними из первых. К этому моменту Лия и Бенджи уже полностью проснулись, и теперь им было очень интересно. Убедившись, что Руфь и дети в безопасности, Ним, несмотря на протесты жены, вернулся в гостиницу. Позднее он понял, что вел себя крайне неосмотрительно, но в тот момент его подтолкнуло общее возбуждение и два всплывших в голове воспоминания. Во-первых, Нэнси Молино вскользь упомянула в телефонном разговоре, что бомбы замаскировали под огнетушители, а во‐вторых – только вчера на глазах Нима и Уолли Толбота молодой человек поместил огнетушитель позади одного из кресел в фойе. Учитывая, что в отеле оставалось еще много людей, Ним хотел убедиться, что именно этот конкретный огнетушитель нашли.
Было уже почти три ночи.
Хотя из гостиницы по-прежнему вытекал поток взбудораженных постояльцев, Ниму удалось протолкнуться ко входу. Внутри, в фойе, он попытался привлечь внимание пожарного, однако тот лишь отмахнулся от него со словами: «Не сейчас, приятель», – и бросился по лестнице на галерею.
Все ответственные за эвакуацию, похоже, были заняты, поэтому Ним направился к тому месту, где видел огнетушитель, сам.
– Мистер Голдман! Мистер Голдман! – раздался справа крик, и к нему кинулся маленький человечек в гражданском, с металлической бляхой на нагрудном кармане. Ним узнал ушлого Арта Ромео, заместителя Гарри Лондона из отдела защиты собственности. На груди у него был значок службы безопасности ГСС; казалось, что Ромео облечен каким-то особыми полномочиями.
Потом, гораздо позже, Ним узнал, что Арт Ромео приехал в отель, собираясь провести вечер за игрой в покер с приятелями из другой энергетической компании, гостившими в городе. Когда сработала тревожная сигнализация, он немедленно приколол на грудь значок службы безопасности, чтобы помочь организовать эвакуацию.
– Мистер Голдман, немедленно уходите!
– Не сейчас! Мне нужна помощь. – Ним быстро рассказал про огнетушитель, который, как он подозревал, был начинен взрывчаткой.